Практика и теория жертвоприношений (СИ) - Романова Галина Львовна. Страница 61
Второй раз они собрались в кабинете наместника уже поздним утром. Спавший с лица городской глава выглядел разбитым, но его гости, напротив, свежи, собраны и сосредоточены.
- Какие новости? - наместник встретил их на пороге. - Господа, позвольте уверить вас, что я ни в коей мере не поддерживал начинаний мэтра Горяки! Более того, я вообще не был осведомлен о его планах и никогда не одобрял его поступков. Он мне с самого начала показалcя подозрительным типом! Ох, как же я обманывался! Как же ошибался! И ведь он всех обвел вокруг пальца…
- Не всех. Вернее, почти всех, - Виктор Вагнер без спроса пересек кабинет, сам взял вино и налил себе и инквизитору два бокала, не предложив наместнику присоединиться. – Мои студиозусы сразу его заподозрили…
- О да! Талантливые молодые люди! Цвет нации, можно сказать… Благородные и честные…
- И это при том, что вы сами подписали указ об аресте по ложному обвинению одного из этих благородных и честных молодых людей! – Вагнера перекосило так, что наместник побелел.
- Это была ошибка! Я был обманут… Ее сегодня же исправят! Еще до вечера на главной площади будет зачитан указ о том, что найден истинный виновник смерти почтенного мастера Финта, и все обвинения одного из ваших студиозусов аннулируются! Мы даже готовы выплатить пострадавшему компенсацию. Так сказать, за причиненный вред!
- И как, позвольте спросить, вы собираетесь это сделать?
- Э-э…
- Они пропали. Студенты скрылись в неизвестном направлении еще позавчера.
- Видимо, они подозревали что-то подобное и как-то иначе представляют себе, что такое «компенсация причиненного вреда», - хмыкнул инквизитор, изучая содержимое своего бокала.
- Мы их найдем! – провозгласил наместник. - Организуем поиски! Я лично возглавлю поисковые отряды! Все! Не успокоюсь, пока не отыщу беглецов… э-э… пропавших!
- Очень на это надеюсь, – сказал Виктор Вагнер.
Те, кого с таким трудом искали, в это время шагали по обочине проселочной дороги. Вернее, пробирались сквозь заросли, держась на некотором отдалении от нее и то и дело сворачивая в сторону, едва издалека слышался скрип колес или топот копыт.
Шли всю ночь, освещая себе дорогу с помощью огненных мотыльков, которые, трепеща светящимися крылышками, кружились над головами беглых студентов.
Первой, уже под утро, не выдержала Лилька.
- Я устала! – громко заявила она. – У меня ноги болят подкашиваются! Я пятку натерла. Спина болит и вообще… я есть хочу. И спать!
- Прямо тут? - Вальтер окинул взглядом кустарник. – Может, найдем другое место для привала?
- Мы прошли мимо пяти или даже шести удобных мест, – закапризничала девушка. - И мимо скольких ещё пройдем?
- Но Лилия, мы прошли всего ничего, каких-нибудь десять верст! Нам надо оторваться от погони. Нас наверняка ищут! И найдут, если мы будем отдыхать под каждым кустом.
- Во-первых, ищут одного тебя, - поджала губы девушка, не замечая, как вздрогнул юноша от этих жестоких слов. - А мы так… за компанию. А во-вторых, кто нас тут будет искать? Они все думают, что мы в другую сторону пошли! Сам же отводящие глаза чары накладывал! И, в-третьих, если мы все-таки попадемся, то перед cхваткой неплохо бы отдохнуть. А то вдруг погоня, а я уставшая? В общем, я хочу отдохнуть!
- Будто мы не устали, – проворчал Αльфред. - Эгоистка! Я, между прочим, вещи несу! И не только я!
- Вам хорошо, - как ни в чем не бывало, откликнулась Лилька, - неси и неси свои узлы. Α мне надо дорогу прокладывать!
- Фык, – внес свою лепту в дискуссию Левиафан.
На самом деле они все, выстроившись цепочкой, стараясь ступать след в след, шли за котом, которого Лилька вела на веревочке, как собаку. И не потому, что боялась потерять, а для того, чтобы тот не слишком увлекался и не отходил далеко от людей. Девушка действительно шла налегке – кроме поводка, у нее в руках ничего не было. Зато парни нагрузились так, что с трудом переставляли ноги.
Замыкающим шел Гжесь, на которого, как на самого здорового, навьючили все то, что могло бы послужить материалом для палатки и запас теплой одежды из гардероба покойного мастера Финта - два плаща на меху, сапоги, куртку. Топавший перед ним Янко сгибался под тяжестью содержимого кладовки и нескольких толстенных фолиантов, расстаться с которыми он не пожелал. Парень нервничал больше всех – он унес то, что, теоретически, должно стать собственностью другого некроманта, который поселится в опустевшей башне. То есть, он единственный, мог бы с полным на то основанием считаться вором. Он же тащил запас крупы и приправ, найденных на кухне. Οстальные бытовые мелочи и оружие поделили между собой Αльфред и Вальтер. Причем Вальтеру, как много пережившему в тюрьме, доверили только оружие, и по сравнению с тем же Гжесем он тоже шел налегке. Юноша держался поближе к Лильке, но после ее жестоких слов отступил.
- Говорил я тебе, что она стерва, - шепнул другу Αльфред, - а ты не верил! Сам убедился?
- Я ее люблю, - также тихо, со вздохом, признался юноша. - А это… знаешь, мне кажется, это говорит не она.
- А кто? Поджелудочная железа?
- Это говорит не настоящая Лилия. Она… изменилась. Но я люблю ее и такую…
- Только вот такая Лилия тебя ни капельки не любит! – гнул свое парень.
- Ты ее совсем не знаешь.
- Да? – прищурился Αльфред. - Эй, Лилька!
- Чего тебе? - откликнулась та.
- Ты как к Вальтеру относишься?
- Тише! – взмолился тот. Но было поздно.
- Тебе прямо сейчас ответить? - девушка развернулась к парням. И выражение лица у нее при этом было такое, что только сковородки в руках и не хватало. – Или, может быть, сначала отыщете место для привала? Уже утро, если кто-то не заметил! Мы всю ночь на ногах! А вышли еще до заката!
- Ребят, правда, – выдохнул Гжесь. – Не пора ли…
Остальные переглянулись и уставились на Вальтера, как-то незаметно опять спихнув на него обязанности командира.
- Ладно, - смирился тот. - Ищем подходящее место и устраиваемся. Но к дороге не приближаться!
Подходящее место нашлось неподалеку. Заросли вскоре поредели, и ребята вышли к небольшому озерку стоячей воды. Судя по всему, это было все, что осталось от скопившейся тут во время разлива талой воды. Они по очереди попробовали воду и решили, что, если ее процедить и дать отстояться, то пить можно.
- Так, – начал распоряжаться Вальтер. – Гжесь ставит палатку. Альфред и Янко готовят костер. Лилия… хм…
- Варит кашу! – сообщил Янко, выуживая из громадного баула мешочек с крупой. - Соль есть, приправы тоже. Травки можно в лесу насобирать.
- А чего сразу я? - попятилась девушка, пряча руки за спину.
- А то, что ты среди нас – единственная женщина. И из твоих нежных ручек мы готовы принять что угодно – даже отраву! – с шутливым пасофом изрек Альфред, вставая перед нею на колено и простирая руки на манер провинциального актера, играющего роль влюбленного принца.
- Я… - готовить Лилька умела, но ужасно не любила, а за время жизни в общежитии, когда большинcтво студентов питалось в столовой, так и вовсе отвыкла. - А ты, Валька?
- Я замкну вокруг стоянки защитный контур и немного пройдусь на разведку, – ответил тот. – Надо же узнать, есть ли поблизости человеческое жилье? Вдруг это нам пригодится?
И вообще, ему надо было хоть немного побыть одному и как следует подумать. Да, Лилия действительно изменилась, и эти перемены его немного пугали. С ними надо было немедленно что-то делать. Но как вернуть прежнюю Лильку Зябликову? И что делать, если изменить ничего нельзя? Бросить девушку, которая нарочно мучает и терзает его, с которой полным-полно проблем или все-таки любить ее такой, какая она есть?
Да, для него все решено. Любить. Изнывать от боли, мучиться, выть от тоски – но любить. Он слишком прикипел к этой девушке, прирос сердцем. Другая ему не нужна. Например, та же Она, дочка местного палача. Даже будь она дочкой наместника Старгородского, вряд ли у нее получилось бы завоевать его сердце. Эх, Лилька-Лилька, что ты со мной делаешь?