Почти идеальная жизнь - Дентон Лорен К.. Страница 11

Райли сложила руки на груди, повторяя за ним:

– Полагаю, я не в том положении, чтобы спорить.

– Не в том.

– Однако я могу встать и уйти. Прямо сейчас.

Он медленно кивнул:

– Можешь. Я не смогу тебя остановить.

– Вы не станете меня останавливать?

– Нет, Райли. Если ты сейчас встанешь и уйдешь, я не смогу тебя остановить. Тебе восемнадцать лет. Ты взрослая. Ты можешь делать что хочешь.

Он перестраховывался, научился этому с Эйвери, которая была настолько же эмоциональной, насколько упертой. Иногда уступки – именно то что нужно, чтобы удержать детей. Но Мак понятия не имел, сработает ли это с Райли.

Она уставилась ему в глаза, гораздо более прямо, чем любой подросток, приходивший в его кабинет. Большинство из них произносят необходимые слова и опускают глаза, как будто смотреть в глаза им так же трудно, как на горящую лампочку. Однако Райли не отводила глаз, и ее прямота была одновременно бодрящей и тревожащей.

Наконец она заговорила:

– Вы отвезете меня к себе домой?

Мака охватила неловкость.

– Пока нет. У меня есть друг…

Он уже подумал о своем наставнике, Абрахаме Фитцджеральде, человеке, который готов отдать правую руку любому нуждающемуся, знакомому или нет. Человеке, который обеспечивал Маку поддержку и серьезные разговоры, которые были необходимы ему, чтобы не просто закончить ординатуру, но с успехом. Человек, который с гордостью, как любой отец – с более сильной гордостью, чем собственный отец Мака, – смотрел, как он строил свою карьеру и как они с Эди шаг за шагом строили свою жизнь и свою семью.

Он взял трубку и набрал номер.

– У тебя есть чемодан или еще что? – Райли взглянула на потрепанную спортивную сумку у своих ног. – Это все?

Она кивнула.

– Доктор Свон, – протянул голос на другом конце линии. Маку всегда нравилось его слушать, модуляции, в которых смешалась юность в Кении и десятилетия, проведенные в южной Алабаме. Мелодичные и тягучие, словно мед. – Надеешься на совет по поводу игры в четверг? Я бы сказал, что тебе надо несколько дней потренировать бросок в прыжке.

Мак потер лоб.

– Фитц, мне нужна услуга. Большая.

Глава 6

Наши дни

Двадцать минут спустя Мак остановился перед домом Фитца в историческом районе Окли и выключил двигатель. Бросив взгляд на крыльцо, Мак различил Фитца, выглядывающего из-за занавески в гостиной. Поняв, что его заметили, он скрылся.

Райли не заметила. Она смотрела на свои руки, сложенные на коленях.

– Вы живете в этом районе?

– Нет, я живу в Оук-Хилл. Это вверх по Камелия-авеню.

– Вы не хотите везти меня к себе домой?

Он помассировал пальцами висок. Голова заболела где-то по дороге.

– Моя жена…

– Я понимаю. Никто в вашем мире не знает обо мне.

Мак сжал руль до боли в суставах.

– Мне просто нужно время объяснить кое-что. Эди… – Он тихо вздохнул. – Мне надо поговорить с ней. Наедине.

Райли кивнула. Провела ладонью по животу.

– Если ночью возникнут трудности, жена Фитца, Синтия, сможет тебе помочь.

– Не волнуйтесь, я не рожу сегодня. Я всего лишь на шестом месяце.

– Я просто имею в виду, что она подходящий человек, чтобы поговорить. Она психолог.

Синтия работала в Женском центре побережья, некоммерческой организации, которая предоставляла ведение беременности и обучение молодым или социально незащищенным женщинам. Ирония не ускользнула от Мака.

– О, прекрасно. Вот только расспросов о моих проблемах мне не хватало.

– Она не станет этого делать. Она не такой психолог.

– Неважно, – устало прошептала Райли.

Она вздохнула в повисшей в машине тишине. Мак знал, что Фитц вряд ли сможет долго сдерживать свое любопытство, но при этом ему не хотелось оставлять ее в спешке.

Звонок телефона Райли испугал их обоих. Он лежал на сиденье рядом с ней экраном вверх. На экране высветилось «Декс» вместе с фото молодого человека с крупными мускулистыми руками, обнимающими Райли, которая хохотала, закрыв глаза.

– Тебе не надо ответить? – спросил Мак, когда она не пошевелилась.

Она покачала головой и отключила телефон.

– У вас есть фотографии ваших детей?

– Моих детей? Да. Конечно. – Он достал телефон и открыл галерею. Пролистал, чтобы найти хорошее фото с обоими детьми, и протянул телефон Райли. – Это с Пасхи в этом году. В нашей церкви.

Она взяла телефон и поднесла к лицу.

Забавно, что фото не показывают всей истории. Пасхальное утро выдалось дурацким. Оба ребенка проснулись недовольными, несмотря на торжество Воскресения Христова и пасхальные корзинки, которые Эди наполнила шоколадками и безделушками. Томас не хотел надевать новую рубашку, которую ему купила Эди, а Эйвери не устраивали волосы. Жесткая ткань и слишком большая влажность, определенно, стали криптонитом для их детей. В результате в церковь все четверо приехали раздраженными и смурными, что, если честно, частенько бывало с ними по утрам в воскресенье.

Однако во время службы что-то изменилось. Может, дело было во вдохновляющей музыке или проповеди, но когда она закончилась, оба ребенка – не говоря уже о них с Эди – выглядели веселее. Колючие воротнички, неидеальные прически и утренняя ругань были забыты. Он сфотографировал детей сидящими вместе на лавочке во дворе после службы. Они над чем-то смеялись в окружении вишневых деревьев, усыпанных розовыми цветами.

Это было красивое фото, с тех пор Мак часто открывал его и смотрел. Но теперь он видел его глазами Райли. Такие счастливые, окруженные любовью дети. Фото, сделанное гордым, обожающим отцом. Он мало знал – ничего – о жизни Райли до сегодняшнего дня, но что-то подсказывало ему, что у нее было мало подобных снимков.

Райли смотрела на экран, а когда он погас, провела по нему пальцем.

– Сколько им лет?

– Томасу одиннадцать. Он в шестом классе. Эйвери четырнадцать. Девятый класс.

– А их мама? Можно мне увидеть ее?

– Конечно.

Он пролистал фотографии и нашел одну, сделанную в прошлые выходные. Шел дождь, и Эди читала на задней веранде. Она не видела, как Мак достал телефон, так что он поймал ее наиболее расслабленной, с волосами, собранными в пучок, откинувшуюся на подушки, упираясь ступней в подлокотник дивана. Это напомнило ему прежние времена, когда жизнь еще не затянула их и они не приняли на себя роли, которые были обязаны играть.

– Она совсем не похожа на маму.

Райли отдала телефон Маку, и он еще раз посмотрел на фото. Конечно, она права. Темные волосы Эди и ее тонкая, почти детская фигурка разительно отличались от того, что он помнил о Кэт – фигуристая, с толстой светлой косой и россыпью веснушек на загорелом лице.

– Как твоя мама? – Он удерживался от расспросов сколько мог. После почти двадцати лет забвения ему потребовалась всего секунда, чтобы вспомнить все, и теперь ее имя полыхало в его сознании. «Кэт». Это была мощная смесь прошлого и настоящего. Памяти и вины. Райли сцепила ногти больших пальцев и уставилась куда-то в пространство. – Райли?

– Она умерла. Около года назад.

– Она… что?

– Это была авария.

Что-то жесткое и быстрое запульсировало внутри. Кровь гремела в ушах, и Мак отвернулся к другой стороне улицы, чтобы Райли не видела страдания на его лице.

– Ей было плохо. – Голос Райли раздавался словно издалека, как будто их разделяла толстая стена. Мак повернулся к ней и наклонился вперед, положив локти на руль. – Авария была… Не знаю. По крайней мере больше никто не пострадал. Копы сказали, что такое впечатление, будто она совсем не тормозила, когда машина съехала с дороги. Тормозного пути не было.

– Что ты имеешь в виду? – Мак покачал головой. – Я знаю, что ты имеешь в виду. Но что ты такое говоришь?

Райли пожала плечами, сохраняя на лице невозмутимость:

– Я знаю только то, что мне сказали. Что это не похоже на случайность. – Мысленно он сидел с Кэт на веранде «Флорабамы», знаменитого пляжного бара на границе штатов Алабама и Флорида, в воздухе дул соленый ветер, а в ушах продолжали звенеть ее зловещие слова насчет ее будущего, слова, которые он воспринял как шутку. – У мамы была нелегкая жизнь, но она любила меня. – В голосе Райли послышалось оправдание, как будто Мак сказал что-то противоположное. – Она была хорошей мамой. Насколько могла. – На глазах выступили слезы, и она вытерла их. – Она любила меня.