Почти идеальная жизнь - Дентон Лорен К.. Страница 17

– Не было причин.

Эди с недоверием рассмеялась.

– Быть честным с женщиной, на которой планируешь жениться, для тебя недостаточная причина?

– Нет, я…

– Я поняла. Нет, правда, я поняла. Потому что сейчас причина есть. Честности в браке было явно недостаточно, но живой человек – которого ты зачал с другой женщиной – определенно веская причина сказать правду. Ее слова сочились уродством и сарказмом, но ей было плевать. Она набрала в легкие теплый воздух в попытке успокоить колотящееся сердце. – Ты уверен, что эта девушка, та, что пришла к тебе, ты уверен, что она от тебя? Как насчет теста на отцовство?

Это был вопрос из низкопробного дневного ток-шоу, как будто они принадлежали к противоположным лагерям на сцене, а зрители галдели и показывали пальцами.

– В этом нет необходимости.

– Почему нет? Почему ты не хочешь убедиться?

Он поднял руки, а затем резко их опустил.

– Можем сделать, если тебе будет легче. Ладно? Но ты увидишь почему, когда встретишься с ней. – Он покачал головой и коротко засмеялся. – Эди, она моя копия.

– Ты шутишь.

Это не ее реальная жизнь. Эди так сильно стиснула зубы, что заболела челюсть. Она ждала, что он скажет больше, но он просто стоял с нечитаемым выражением лица.

– Мак, такое ощущение, будто ты просто ожидаешь, что я поверю – приму это – не задавая вопросов.

Мимо них к столику в глубине дворика прошла супружеская пара. Когда мужчина увидел Мака, он искренне крикнул:

– С днем рождения, приятель! И, Эди, отличная вечеринка.

– Спасибо, дружище! – крикнул Мак. – Спасибо, что пришли. – Эди выдавила улыбку и помахала рукой, потом повернулась обратно к Маку. – Я ничего не жду, – тихо произнес он. – Я не знаю, чего ждать. Для такого не существует инструкций. Я понятия не имею, как объяснить своей жене, женщине, которую я люблю, что мой ребенок – еще один ребенок – ждет меня дома у Фитца.

– Она у Фитца? – выпалила Эди. Ее сердце упало. Та слишком длинная пауза. Вот почему Фитц пришел один. Синтия осталась дома с девушкой. В груди расползалась боль от понимания, что другие люди узнали раньше нее. – Я больше не могу говорить об этом.

Кто-то с другой стороны решетки звал Мака по имени.

– Где этот парень? Это его праздник!

– Иди к ним. – Она подобрала юбку, чтобы было легче пробираться по камням брусчатки на каблуках. – Это твой праздник.

Его глаза смотрели измученно, рот страдальчески приоткрылся.

– Пожалуйста, не…

Она повернулась и пошла к оставшимся гостям.

По дороге домой они молчали. У Эди болели ноги, скулы сводило от вымученной улыбки, и они оба уболтались. Этот вечер должен был стать идеальным, завершившись тем, что менеджер ресторана отправил бы их домой с коробкой с оставшимися кусками торта «Красный бархат». При других обстоятельствах они могли поехать домой, быстро сбросить обувь, взять две вилки и есть торт в кровати. Однако их мир изменился, и не было способа заставить его вернуться к тому, что было раньше, как бы горячо ей этого ни хотелось.

Но если бы они правда могли отмотать назад и стереть все, значило бы это, что Мак сохранил бы свой секрет, пока она оставалась не в курсе? Будь у нее выбор, выбрала бы она блаженное неведение или душераздирающую осведомленность?

И в этот миг память перенесла ее назад в Нью-Йорк. Она сидела за столом напротив Джудит, выбирая между правдой и неведением. Красная таблетка или синяя. Если бы только все эти годы она знала, с какой правдой имеет дело.

В данный момент Эди не была уверена, какая лучше.

– Должно быть, это было серьезно… между вами с… – Она замолчала. – Я даже не знаю ее имени.

Она припарковалась на подъездной дорожке, но ни один из них не спешил открыть двери. Свет от крыльца падал Маку на одну сторону лица, но не достигал глаз.

– Как звали девушку? – Она покачала головой. – Мать девушки.

– Кэт, – тихо ответил он. – Ее звали Кэт.

– Кэт. – Эди попробовала слово на вкус. Попыталась представить, как могла выглядеть та женщина, но не смогла вызвать мысленный образ. – Вы все еще общаетесь?

Если он однажды утаил ее от Эди, что мешает ему сделать это снова?

– Я не общался с ней почти двадцать лет.

– Но она знает… что ты знаешь? – У нее было так много вопросов, что они вырывались очередью. – Ты собираешься ей позвонить? Думаешь, мать не захочет узнать, что ее дочь отправилась искать отца? Что думала эта девушка о своем отце? Как могла…

– Эди, я вымотался. Я знаю, нам еще надо многое обсудить, но…

Она неприятно засмеялась.

– Еще бы.

– Мы можем остановиться на этом? Давай поспим и вернемся к этому завтра.

Она уставилась на него широко распахнутыми глазами.

– Поспим? Как я буду спать? Как ты будешь спать? Тебе надо позвонить… Кэт. – Она набрала воздуха и медленно выдохнула. – Ты должен рассказать ей, что происходит. Она должна приехать за дочерью. Девушка не может жить у Фитца с Синтией и уж тем более не может…

– Эди, Кэт умерла.

Мак откинул голову обратно на сиденье и закрыл глаза.

– Что?

– Она умерла год назад.

Сквозь закрытые окна пробился далекий вой сирены. Эди затошнило.

– У Райли не только отец, по сути, злостный неплательщик алиментов, но она осталась еще и без матери.

Он отстегнул ремень безопасности, и замок звякнул о поднятое стекло.

Райли. Дочку Мака зовут Райли. Эди понадобилось мгновение, чтобы осмыслить услышанное. Как и то, что если все это правда, то Мак прав. Он, по сути, злостный алиментщик.

Она вдохнула и медленно выпустила воздух.

– Мы с тобой строили жизнь вместе, но память о ней была выжжена в глубине души. Все время нашего брака.

– Эди. Нет! – почти прорычал он. Она понимала, что доводит его до предела, а это было непросто. – Все было совсем не так. Я сказал, что не общался с ней с того лета. – Он замолчал. – Ни разу.

Она сильно прикусила нижнюю губу. Что происходит? Ее муж ни разу в жизни не дал ей ни намека на измену, но эта катастрофическая новость пошатнула все. Внезапно кирпичики их брака показались тонкими, как бумага.

– Может, войдем?

Она кивнула.

Привычный аромат свечи около двери, прохладный воздух, на столике в прихожей тетрадка Томаса по истории, на нижней ступеньке одна туфля Эйвери. Эди физически ощутила, как накатывает усталость. Мак пошел прямо к лестнице, с трудом преодолевая ступеньки, как будто каждая его нога весила по сто фунтов. Эди пошла следом, но на пороге спальни остановилась. Мак рухнул на кровать, ногами снял ботинки и начал расстегивать рубашку. Повернулся к стоящей в дверном проеме Эди с вопросом в глазах.

Идея этого потерянного идеального вечера еще мелькала на задворках ее сознания, достаточно далеко, чтобы она не могла ее ухватить. Их твердый матрас и мягкое белое одеяло, которое обнимало, укутывало. Мак с густыми, растрепанными в конце дня волосами и его милое, усталое лицо.

Жизнь в их доме, в их мире, была насыщенной, и в конце дня они обычно были выжаты как лимон. Эди не видела ничего удивительного в том, что так было уже какое-то время. Легко найти причины не контактировать, когда они часто казались больше партнерами по бизнесу и родительству. Но сегодня забраться к нему под бок в их тихом, пустом доме, прижаться своей ногой к его, чтобы его рука обвила ее тело… Это было бы так легко. Так непринужденно.

Если бы все не изменилось. Если бы они не оказались в альтернативной реальности.

– Я не могу. Пойду вниз.

Она шагнула назад и вернулась по своим следам вниз.

За ее спиной Мак крикнул:

– Эди, пожалуйста, вернись!

Она оставила туфли на нижней ступени и прошла в глубь дома невесомо, как воздух. В комнатах было темно, но она могла пройти по ним даже во сне, настолько знаком был ей этот дом. По пути она проводила пальцами по столешницам и спинкам стульев. За прошедшие годы Эди проектировала и перепроектировала интерьер дома, переставляя мебель, меняя сочетания цветов, окраску стен, следуя не столько трендам мира дизайна, сколько порывам, которые иногда ощущала, когда оглядывала комнату и понимала, что что-то не так. Она перезаказывала, тасовала и промахивалась до тех пор, пока комната снова не оживала. Новое приветствие. Она любила делать это в собственном доме так же сильно, как и для своих клиентов.