Почти идеальная жизнь - Дентон Лорен К.. Страница 3

– Ему следовало тебя проводить. Это обыкновенные правила приличия, особенно учитывая ваши отношения. – Мама покачала головой. – Он знал, во сколько ты уезжаешь?

– Он уже на побережье, мам. Я тебе говорила.

– Что ж. И все же. Он же мог позвонить? Хочешь позвонить ему? Вот, Бад, подержи чемодан.

Обычно спорить с Дайаной Эверетт бесполезно, но в Эди вспыхнул какой-то дух противоречия, и она, дернув ручку своего огромного красного чемодана на колесиках, помахала родителям рукой и зашагала к нужному выходу.

В другой жизни она могла бы провести лето в Новом Орлеане, учась под руководством одного из мириада дизайнеров, рисуя эскизы домов вдоль авеню Сент-Чарльз или Магазин-стрит. Или она могла бы сидеть на Джексон-сквер и наблюдать за людьми, рисуя быстрые акварели, если ее внимание привлек конкретный пейзаж или человек, может быть, заработать несколько долларов, продавая свою мазню охочим до сувениров туристам.

Это всего лишь предположения. Отправив декану, курирующему прием в Школу дизайна Нового Орлеана, вежливое «Извините, но мои планы изменились» за оскорбительные считаные месяцы до начала занятий, она лишилась возможности узнать, какой была бы эта другая жизнь. Вместо этого она сидела у выхода 4 терминала С, размышляя о том, какими путями может пойти жизнь, и задаваясь вопросом, как из всех возможных выбрать правильный.

Чуть погодя, копаясь в сумке в поисках жвачки, она что-то нащупала. Листок бумаги, маленький и сложенный. Эди достала его и внимательно рассмотрела. Бумага в клеточку, белая со светло-голубыми линиями. Уголки ее губ дрогнули в улыбке: такую бумагу использовал Грэм на уроках архитектуры.

Дав волю улыбке, Эди развернула листок и разгладила его на коленке, проводя пальцами по сгибам. Почерк Грэма изобиловал петлями и был неаккуратным в отличие от рисунков, полных острых углов, прямых темных линий и уверенных штрихов. Она пробежалась глазами по страничке, наслаждаясь завитками и черточками, складывающимися в слова, которые он написал для нее:

«Дорогая Эди,

Ты весь вечер просидела на полу своей спальни, планируя, что взять на лето в Нью-Йорк. Я знаю, потому что пытался вытащить тебя поесть пиццу, но ты сказала, что у тебя слишком много дел. Все твои списки лежали рядом: что взять с собой, что купить, что сделать до отъезда. Ты казалась нервной. Я не знаю, это потому, что ты проведешь лето в новом месте, или потому, что вы с Маком расстались.

Каждый раз, когда у вас возникают сложности, я стараюсь соблюдать нейтралитет, но в этот раз это труднее. Мне хочется наорать на Мака и встряхнуть его, чтобы одумался. Сделать что угодно, чтобы заставить его увидеть хорошее перед ним, пока не стало слишком поздно. Правда в том, что как бы сильно я его ни любил, я лучше потеряю его дружбу, чем увижу, как ты страдаешь.

И вот моя правда без прикрас. Ты знаешь, я люблю Мака – он был моим лучшим другом с четвертого класса, – но ты дороже моему сердцу. Дорога так, как только может быть дорог другой человек. И хотя мне будет грустно все лето не видеть твоего лица, я очень рад твоей поездке. Надеюсь, ты воспользуешься временем, чтобы решить, чего хочешь и что тебе нужно. Не вам с Маком. Только тебе. Вы вместе так долго, что почти стали одним человеком, но я надеюсь, что там, в большом городе, ты найдешь настоящую Эди. Надеюсь, ты сделаешь столько открытий о себе, что вернешься домой переполненной. Я жду не дождусь этого.

Звони, если понадобится. Или, если так легче, учитывая, что я проведу лето в крохотном пляжном домике с Маком, просто отправь мне открытку. Я буду проверять почту каждый день.

Грэм»

Прочитав записку дважды, Эди сложила ее по первоначальным линиям сгибов и дрожащими руками вжала маленький квадратик в ладонь. Грэм был ее другом, ее наперсником, ее товарищем по ночным забегам за фаст-фудом, когда Мак был занят учебой, но она уверена, что никогда за почти восемь лет их знакомства не слышала от него так много слов за один раз. Она также не уверена, что когда-либо получала слова такой полной поддержки, такой симпатии, такой значимости. И она не уверена, что чувствует по этому поводу.

Мак был ее человеком, она всегда знала, что выйдет за него замуж. Они дружили еще дошкольниками, и с того момента в девятом классе, когда он попросил ее стать его девушкой, она – и, похоже, все вокруг, – знала, что они будут вместе. Это был факт, не вероятность. До последнего времени, когда все забуксовало. Когда она начала задумываться, в том ли направлении идет ее жизнь. Когда задумалась, не могла ли где-нибудь по пути спутать факты ради удобства.

Но прочитав эти слова от Грэма, она ощутила всплеск оживления, как удар молнии или порыв свежего, холодного ветра в лицо. Она не просто уезжает на лето; она отправляется в грандиозное приключение. Путешествие в неизвестные места, где никто не будет указывать, что делать и как чувствовать. Главными будут она сама и ее желания.

Эди убрала записку в сумку и бросила взгляд на часы: до посадки осталось еще немного времени. Она схватила сумку и прошла к газетному киоску, который заметила по дороге. Рядом с газетами и журналами на крутящейся подставке крепились открытки с живописными видами Алабамы. Она нашла одну большого формата со статуей Вулкана на фоне заходящего солнца и забрала ее к прилавку.

– Я могу отправить ее отсюда? – спросила она у мужчины за прилавком.

Он кивнул, и она оплатила открытку, затем села за столик перед газетным киоском и начала писать:

«Дорогой Грэм,

Я жду посадки на самолет и только что обнаружила твою записку. Прочитав твои слова и впитав их, я поняла, что не была готова к своей поездке – я даже не радовалась ей – до этого момента. Ты как будто дал мне разрешение ехать и получать впечатления, не оглядываясь назад. По крайней мере на три месяца. Так что спасибо тебе за это. Ты мой самый настоящий друг и тоже дорог мне. Я знаю, что летом ты будешь на юге, но я спрячу тебя в своем сердце и заберу с собой в Нью-Йорк.

Мы с Маком условились звонить друг другу этим летом, но я не уверена, что смогу. Или захочу. Так что окажи мне услугу: присмотри за ним. Я не знаю, чего он ищет этим летом, и хотя не знаю, чего ждать от наших отношений, даже нашего будущего, надеюсь, он это найдет.

Не забудь проверять почтовый ящик. Я скоро напишу.

Эди»

Она написала адрес, добавила марку и оставила открытку у кассира, который бросил ее в ящик с надписью «исходящие». На обратном пути к воротам 4 Эди улыбалась, представляя, как Грэм идет по песчаной подъездной дорожке к почтовому ящику и заглядывает внутрь. Как смеется, доставая ее открытку с Вулканом, будто она не смогла дотерпеть до Нью-Йорка, чтобы написать ему. Что чистая правда.

И только сев на свое место в терминале, Эди поняла, что не написала Маку. Это даже не пришло ей в голову. Она наклонилась вперед, уперлась локтями в колени и потерла лицо ладонями.

«Все нормально. Просто нормально».

Они с Маком не вместе, и она имеет право общаться с Грэмом, одним из самых любимых людей на свете. Читать такое нежное письмо от него. Глотать его слова, как воздух, когда сама не понимала, что задыхается.

Она глубоко вздохнула, и когда сотрудница авиакомпании объявила о начале посадки, Эди была первой в очереди.

Глава 3

Наши дни

Эди вошла в «Южный камень и плитку», Доминго уже ждал ее с широкой улыбкой.

– Эди Свон, может, нам просто взять тебя на работу? Твои руки выглядят довольно сильными, как ты относишься к тому, чтобы резать камень, а не проектировать его?

Эди засмеялась и поприветствовала Доминго, своего «парня» в магазине столешниц Мобила. Это уже третья ее поездка сюда за неделю.

– Думаю, оставлю резку и перетаскивание вам, ребята. Я лучше буду заниматься тем, что знаю.