Валет мечей - Лейбер Фриц Ройтер. Страница 24

И вот еще что: чем больше они задавали вопросов и чем подробнее я на них отвечал, тем больше они становились похожи на… тем больше они напоминали наших… Вы понимаете, что я хочу сказать?

– Конечно! – прошипела Сиф. – Продолжай!

– Короче, я почувствовал, что они превратили меня в своего раба. То же, я думаю, чувствовали и те, кто вошел в «Обломок» после них, – все, кроме мингола Урфа, который пробыл здесь совсем недолго и незаметно скрылся. Наконец они выжали из меня все, что могли, и обратились к игре, а мне велели принести еще выпить. Я послал служанку. С тех пор все идет так, как вы видите.

У двери, в клубах вползавшего внутрь тумана, возникло какое-то шевеление. На пороге показались четверо и встали как вкопанные. Потом Фафхрд и Мышелов сделали шаг к своему столу, старый Урф, не меняя выражения лица, уселся на корточки у порога, а Гронигер, ступая неестественно прямо и медленно, как лунатик, побрел к стойке.

Фафхрд и Мышелов склонились над столом, изучая расположение костей на игральных досках, за которыми, не поднимая головы, сидели незнакомцы. Мгновение спустя Фафхрд довольно громко произнес:

– Ставлю рильк против двух серебряных смердуков на тощего! Он, того гляди, выиграет.

– А вот и нет! – немедленно отозвался Мышелов также громко. – Ты недооцениваешь запасы толстяка!

Вывернув под немыслимым углом костлявую шею, первый игрок обратил свое худое лицо с коротким вздернутым носом к Фафхрду и, взглянув холодными голубыми глазами прямо тому в глаза, произнес:

– Это звезды подсказали тебе поставить на меня при таком раскладе?

Поведение Фафхрда немедленно переменилось.

– Ты интересуешься звездами? – спросил он, и недоверие боролось в его голосе с надеждой.

– Еще как, – ответил игрок, внушительно кивнув.

– Тогда ты пойдешь со мной, – заявил Фафхрд, одновременно поднимая того со стула и подталкивая вперед одним движением здоровой руки, а крюком указывая на дверь. – Брось эту глупую игру. Оставь ее. Нам с тобой о многом нужно потолковать. – В это время его левая рука уже по-братски сжимала плечи собеседника, и они вдвоем шагали по той тропинке, которая лишь несколько мгновений назад привела Северянина внутрь. – Среди звезд можно отыскать немыслимые чудеса и сокровища, не так ли, друг мой?

– Сокровища? – холодно и чуть отстраненно произнес другой.

– Ну конечно! Например, в созвездии Черной Пантеры, мне просто не терпится показать ее тебе, – продолжал Фафхрд увлеченно. Его спутник зашагал быстрее.

Собравшиеся в таверне рты поразевали от изумления, я только Гронигер нашел в себе силы спросить:

– Куда это ты собрался, Фафхрд?

Гигант задержался на мгновение и, обернувшись через плечо к спрашивавшему, с улыбкой ответил:

– Пойду полетаю!

Затем он вновь обратился к тощему:

– Пойдем, брат-астроном! – и, обняв его за плечи, увлек в туманную пелену, в которой они и скрылись из виду.

А тем временем толстый незнакомец громко, но учтиво обратился к Мышелову:

– Почтенный господин! Не соблаговолишь ли занять место моего ушедшего друга и продолжить игру со мной? – И добавил уже не столь вежливо:

– А замечал ли ты, что следы от кружек и тарелок на этом столе складываются в фигуру гигантского ленивца?

– А, так ты тоже это заметил? – ответил, отводя взгляд от двери, Мышелов. И тут же принял приглашение:

– Ну что ж, господин, пожалуй, я сыграю, только удвою сначала ставку! Теперь мой ход.

– Принимаю твою ставку.

Тут Мышелов сел за стол и, мастерски встряхивая стаканчик, выкинул одну за другой несколько комбинаций двойных четверок и двойных двоек, так что доставшаяся ему партия стала куда быстрее продвигаться к победе, чем это предсказывал Фафхрд. Коварная улыбка скользнула по губам Мышелова, и, раскладывая кости для второй партии, он указал своему несколько подрастерявшему уверенность партнеру нарисованную отпечатками кружек и тарелок на столе фигуру леопарда, подкрадывающегося к ленивцу.

Собравшиеся вновь во все глаза смотрели на игроков, и только Афрейт и Скор продолжали глядеть на дверь, за которой Фафхрд и его странный двойник скрылись в тумане. С глубокого детства памятны были Афрейт рассказы об оборотнях, которые, точно банши, предвещали смерть или непоправимый вред тому, чей облик они принимали.

В отчаянии пытаясь придумать, что же делать, Афрейт мысленно воззвала о помощи к Скелдир, королеве-колдунье, а также и к другим, более мелким божествам, как вдруг ей послышалось какое-то ворчание, – быть может, это просто кровь застучала у нее в ушах от волнения. Последние слова, брошенные Фафхрдом перед уходом, напомнили ей их с Гронигером дневной разговор, и она поняла, куда направился Фафхрд в непроглядном тумане. Ясность ума помогла Афрейт справиться с овладевшими было ею страхом и нерешительностью. Первые несколько шагов дались ей с некоторым трудом, но, дойдя до двери, она большими мягкими прыжками ринулась в туман.

Ее пример вывел из ступора Скора, и рыжеволосый гигант, с чуть заметной лысиной на макушке, кинулся ей вдогонку.

Но никто, кроме, пожалуй, Урфа и Гронигера, не заметил их ухода, ибо взгляды присутствовавших были прикованы к столику, за которым капитан Мышелов сражался с кошмарным двойником и со страхом набившихся в таверну островитян и своих людей. И каждый раз, молниеносно атакуя, изматывая противника глухой обороной или разыгрывая изящную комбинацию, он выигрывал снова, снова и снова.

Игра продолжалась; похоже было, что ей не кончиться до утра. Улыбка чужеземца становилась все более и более вымученной. Но больше не происходило ничего, или почти ничего.

Единственной ложкой дегтя в этой бочке меда нескончаемого успеха была неотступная мысль, возникшая, возможно, из растущей самоуверенности Мышелова и уменьшавшая его радость от каждой новой победы, – мысль о том, что события, разворачивающиеся между тем в большом мире, обходят играющих в кости стороной.

Глава 19

– Вот мы и достигли той точки нашего ночного путешествия, где нам придется сказать «Прости» горизонтали и слиться с вертикалью, – сообщил Фафхрд своему «брату-астроному», фамильярно обняв его за плечи левой рукой и размахивая указательным пальцем правой перед мертвенно-бледным лицом последнего, пока они брели через туман.

Смерть Фафхрда со стоном отвращения, близкого к тошноте, подавил в себе желание вырваться из дружеских объятий и бежать куда глаза глядят. Он не переносил ничьих прикосновений, кроме прикосновения самых прекрасных женщин, да и то не иначе как по собственной инициативе. И вот уже целых полчаса его пьяная и обезумевшая жертва волочит его куда-то сквозь густой туман, в котором не видно ни зги, так что остается лишь надеяться, что им повезет и каким-то чудом они не свалятся в овраг или канаву на заболоченном лугу, через который, по всей видимости, и проходит тропа. Кроме того, этот маньяк то и дело норовит ухватить его за руку или огреть по спине своим мерзким железным крюком, от каждого прикосновения которого его бросает в дрожь, как будто это кинжал. Вдобавок ко всему свихнувшийся малый несет какую-то дребедень про лохматые метеориты, бородатые звезды, ячменные поля и щиплющих травку овец, про холмы, мачты, деревья и про неведомый южный континент, так что у самого Аарта терпение лопнуло бы. Единственное, что спасало безумца, шедшего в обнимку со своей Смертью, от молниеносного удара ножом в живот, – это периодические упоминания о сокровищах, к которым они держали путь.

И еще одно обстоятельство заставляло убийцу стоически переносить похлопывания, пожатия, объятия и другие изъявления братской любви – тесный контакт с жертвой позволял ему убедиться, что на нем нет ни кольчуги, ни панциря, никакой другой защиты, которая может воспрепятствовать естественному ходу вещей, когда наступит время ножа. Так утешал себя Смерть Фафхрда, пока ему наконец не представилась возможность вырваться из объятий более высокого и сильного спутника, не оскорбляя его дружеских чувств, под предлогом любопытства и желания поближе познакомиться с отвесной каменной стеной, возникшей из тумана прямо перед ними на расстоянии каких-нибудь четырех-пяти ярдов. Туман был настолько густ, что они не видели скалы, пока буквально не уперлись в нее лбами.