Дело драконьей бабушки, или Верните мне Новый год! - Миш Виктория. Страница 2

Что же тогда делать? На пару секунд я подвисла.

Сознаваться или нет?

Решившись говорить только правду и ничего кроме правды, я осторожно ответила:

– Нет.

Посмотрела на реакцию.

Ее не было. Мужчина все так же бесстрастно разглядывал меня, а потом и вовсе безэмоционально спросил:

– И про Альдарру никогда не слышала?

– Нет! – глянула теперь уже я на мужчину с опаской. – А какая это страна?.. У меня в школе по географии, конечно, пять было, но… Я не помню такой страны. Это где-то рядом с Анкарой?

– Нет, – настала очередь отрицать мужчине. – Совсем не рядом.

– Тогда где мы? – спросила я шепотом.

Мужчина неожиданно скривился, а потом вдруг резко шлепнул себя по колену и встал.

– Даже здесь не дают отдохнуть! Последнее задание. Последнее перед Чудогодием!.. Ну совесть у них есть или нет?!

– О чем вы?

– Поздравляю, ты попала в другой мир. Какой-то криворукий портальщик впустил тебя к нам как раз накануне большого праздника, – криво усмехнулся мужчина. – Или черный маг вызвал?.. Хм, надо разбираться!.. И знаешь, Борисова Елизавета Сергеевна, ты не просто попала в лес, в пустыню или в горы, где тебя нужно было бы искать с собаками дня два… Не-е-ет! Ты сделала нечто получше! – С этими словами он подошел к шкафу и распахнул его.

Почти не глядя, достал с полки отутюженную белоснежную рубашку и кинул в меня.

Целясь в лицо.

Его бросок был такой сильный, что ударил не хуже пощечины.

Давно еще я не испытывала такого унижения! Ясно, что мужчина дал мне одежду, чтобы переоделась. Но почему таким грубым способом?.. Вот же ж гад!

– Ты совершила почти что подвиг… – продолжил он с издевкой, – Или портальщик совершил – я это выясню обязательно… Ух, как выясню!.. Подсунуть мне девицу в родовой особняк – это можно расценить как оскорбление чести. Как вызов!..

Потом он оперся двумя руками о дверцу шкафа и уже спокойнее сказал:

– …А ведь я просто собирался поздравить бабушку!.. Просто поздравить!.. В обед отлучиться на полчаса, выполнить последнее поручение и спокойно отметить Чудогодие… – Он повернул ко мне голову. – Она родилась в канун Чудогодия. Не каждому это удается. Счастливая примета…

– И сколько ей исполняется? – деликатно спросила я.

– Семьдесят семь.

– Хороший возраст. Моей бабушке уже за восемьдесят! – бодро ответила я. – Но, послушайте! Я не очень поняла, про какой мир вы рассказывали. Портальщики, маги… Это все не розыгрыш?

– Увы! – Он криво усмехнулся. – Кто-нибудь другой мог бы подумать, что других миров не бывает. Но не я, детектив по внешнеполитическим вопросам. Разыскивание попаданцев входит в мои должностные обязанности. Хотя мы это не афишируем.

Я растерялась.

– То есть это реально – другой мир?

– Реально…

– И я попала на день рождения вашей бабушки?.. Я ее как бы подарок?!

– Упаси драконы! – отмахнулся от такой идеи мужчина. – Я выставлю тебя на улицу, как только найду подходящую одежду и за тобой придет страж. Перед началом новой жизни тебе нужно совершить некие формальности, процедуры… К счастью, все это можно сделать без меня. Ты с виду адекватная, не считая наготы. Почему-то попаданки предпочитают переноситься к нам обнаженными. Я сразу заподозрил неладное, но… не в своей же спальне!

– Простите! – мило улыбнулась я. – А как мне вернуться обратно?

– Домой? Сложный процесс, не сегодня… – Мужчина отмахнулся от меня, как от надоедливой мухи. – Все, переодевайся, Елизавета Сергеевна, я пришлю к тебе горничную.

– Спасибо! – пискнула я, подозревая, что этот строгий и хмурый мужчина может не только наделять рубашками, но и сажать в тюрьму. – Вы и вправду детектив?.. О, я когда-то очень любила читать детективы! Агату Кристи, Эрла Гарднера, Артура Конан Дойля…

Я искренне хотела поддержать разговор. Показать, что я не обслуга и вполне образованна, и что не следует на меня смотреть как на безликое насекомое.

Однако мужчина продолжать со мной разговор был не намерен.

– Понятно! – лаконично ответил он и рывком распахнул дверь со словами: – Прощай, Елизавета!.. Надеюсь, мы больше никогда не свидимся!

Потом он вдруг запнулся и другим, совершенно не наглым тоном, а очень даже вежливо спросил кого-то:

– Да, Генрис, ты что-то хотел?

– Госпожа… Она!.. Мертва, – проблеял этот кто-то в коридоре и замолк.

Я выглянула из-за кровати. С другой стороны двери стоял высокий пожилой старичок в темно-синей ливрее. Слуга, по-видимому. Вид у него был разнесчастный, будто он сейчас упадет на колени и разрыдается.

– Что? – тихим нехорошим голосом переспросил мужчина. В его голосе крылась не просто угроза или обещание вздернуть на виселице медленно и постепенно, а нечто более страшное и серьезное. – А ну ка еще раз повтори, Генрис, что ты сказал?!

– Мадам Стравински мертва, – проблеял старичок, испугавшись этого повторного вопроса до трясучки. Даже смотреть на него было страшно – под взглядом детектива человек трясся, как ударенный током… – Прошу вас пройти в ее комнату. Посмотреть, господин.

Глава 2

Вслед за старым слугой я направился в правую половину нашего фамильного особняка. Мы шли по широким светлым коридорам, устланные коричневыми пушистыми коврами (моя бабушка никогда не экономила на предметах интерьера, поэтому убранство нашего особняка считалось одним из самых элегантных в Девлионе), вдоль галереи с картинами моих предков, и я в который раз почувствовал силу этого места. Силу моего рода.

Стравински всегда были на хорошем счету. Талантливые маги, сильные, принципиальные и выносливые. Король отмечал моих предков наградами и королевскими почестями. А я был одним из немногих аристократических отпрысков, кому было дозволено обучаться в Королевской военной академии.

Впрочем, теперь я считал это почти что проклятием. И, положа руку на сердце, не смог бы назвать направление туда на учебу «благословением или королевским отличием».

Мы, семеро королевских драконов, навсегда оставим то, что было с нами – там, в стенах академии.

…И все же королевская служба не должна была занимать всю мою жизнь. Надо было навещать бабушку чаще. Не сидеть в съемных апартаментах, радуясь свободе, а подумать о единственном близком человеке.

Я стал сиротой рано и совсем не помню родителей. С самого раннего детства бабушка заботилась, воспитывала меня… вплоть до отправления в военную академию.

А теперь мои мысли лихорадочно вертелись вокруг слов – «мадам Стравински мертва».

«Мертва».

И я никак не мог смириться с этим.

– Лорд… я хотел вам кое-что сказать… Там есть странное… – Генрис остановился перед дубовыми дверями, ведущими в самое потаенное место особняка.

Мужчинам туда входить не дозволялось. Бабушка не держала будуара, считая это мещанством и пошлым тоном, а расположила свои покои так, что при входе ты сразу попадал в ее опочивальню. В детстве я прибегал к ней и даже залезал под одеяло, когда мне снились кошмары.

– И что же?.. – отстраненно спросил я.

– Часы треснули. И жидкость на ковре. Красная…Обратите внимание… – запинаясь, сказал дворецкий.

Кивнув, я вошел за ним в спальню. Встал у дверей и медленно, цепляясь взглядом за каждый выступающий элемент интерьера, за каждую странность и необычное положение, оглядел комнату. Профессиональная привычка фиксировать картину преступления и запоминать все в малейших деталях. Я – детектив его величества. И знаю, как раскрывать опасные и запутанные с первого взгляда дела.

Мой нюх, нечеловечески точный и восприимчивый, сразу же отметил еще одну странность.

– Шоколад? Мне не послышалось? – Я с удивлением уставился на слугу. – Но ведь у мадам аллергия, и мы не держим в доме шоколад.

Генрис, стоящий по правую руку от меня, нервно кивнул:

– Не держали… раньше. Неделю назад мадам распорядилась купить фунт растолченных какао-бобов, и мадемуазель Эльдора самолично приготовила из них шоколад… Плитки получились ровными. Вон, в вазочке у постели лежат…