Дело драконьей бабушки, или Верните мне Новый год! - Миш Виктория. Страница 3

Дворецкий сделал попытку подойти к единственной тумбочке у кровати, где лежала покойная.

Я перехватил его за руку:

– Не стоит. Я сам осмотрю помещение… Значит, моя двоюродная сестра уже тут?

– Да, со вчерашнего вечера, – кивнул слуга. – Она приехала из Холмграна к самому ужину. Мадам была счастлива.

– А ее родители? Они почему не приехали? Насколько я слышал, здоровье у них отменное.

– Не знаю, лорд. – Генрис отрешенно смотрел прямо перед собой. – Они уже десять лет не приезжают. А по какой причине – мне неведомо.

Кивнув, я сделал мысленную пометку все-таки навестить тетю Ксинель. За мою практику я повидал разное. И вопросов к моей собственной семье накопилось предостаточно.

– Вы будете осматривать мадам? – вежливо спросил меня Генрис, но по его тону – нарочито невозмутимому – создалось впечатление, что он меня подталкивает. – Стражей я еще не вызывал. Оставил это решение за вами, лорд.

Знали бы драконы, как мне не хотелось этого делать!

Подойти, убедиться, что это правда. Что моя самая любимая и драгоценная бабушка мертва и не пережила день своего рождения. Не увидела – и уже никогда не увидит подарка, который я для нее подготовил…

Который выбирал пусть и впопыхах, после получения задания от Волстена, но с искренним желанием порадовать. Сделать приятность.

– Буду! – недовольно огрызнулся я, делая шаг вперед.

Потом и вовсе не выдержал – выругался.

Грязно и отчаянно.

– Лорд! – с укоризной одернул меня слуга. – Как можно такое говорить в комнате мадам?!

– Прости, – покраснел я и вновь почувствовал себя маленьким нашкодившим мальчишкой.

…Ох и натерпелся же от меня Генрис! Я помню его с раннего детства. Он всегда был с нами, невозмутимый и мудрый. Почтительный с бабушкой, как рыцарь из древности, и строгий со мной. Мой самый лучший и внимательный учитель. Он научил меня читать, писать, приучил любить хорошие вдумчивые книги. Именно он помогал бабушке оберегать меня от всяческих опасностей: высоких горок из подушек на парадной лестнице, битого стекла, хозяйственных ядов, которые то и дело попадались в мои детские ручки.

Может, именно потому, что однажды он вытащил стекло из моего стакана, я все еще жив.

Тогда я разбил два хрустальных бокала в буфете и не признался. Никто об этом не знал. Вроде… Горничная, что выставляла посуду для праздничного ужина, еще не успела вымыть посуду. И я, разгоряченный после утренней прогулки, вбежал в столовую и сам налил из графина себе в стакан воды.

Воды, которой Дэйра собиралась промывать посуду.

Ох и скандал же тогда был!

…Но это все в прошлом. Теперь я – глава рода Стравински. Лорд, который унаследовал состояние не только своей бабушки, но и покойных родителей.

Я сделал над собой внутреннее усилие и подошел к кровати.

…Какой безмятежной и счастливой выглядела моя бабушка! Она улыбалась, пусть и лежала с закрытыми глазами… Поверх ночной сорочки был надет халат. Отметив эту деталь, я перешел непосредственно к осмотру.

Аккуратно коснулся сонной артерии на шее. Пощупал пульс. Понял, что тянуть дальше смысла нет, как и проводить детальный осмотр всего тела.

Ошибки быть не могло.

– Мертва, – сухими губами произнес я. – Где, говоришь, разлито пятно?

…Оно оказалось с другой стороны кровати, ближе к окну. Яркая красная жидкость успела впитаться в ковер, но была хорошо заметна на бежевом рисунке.

– Шоколад и вино… Необычное сочетание. – Я провел ладонью над пятном, диагностируя состав. – Вино плодовое. Яблочное…

– Я не подавал такого вина… Мадам не любит, то есть… не любила плодовые вина… – Генрис взволнованно наблюдал за моими действиями. Он не видел магии, так как был простым человеком. – Но слышал, что мадемуазель Эльдора вчера привезла яблочное вино от своих родителей к столу.

– Ты подозреваешь мою сестру? – Я стряхнул магию с ладони, как обычную пыль. – Но ведь смерть наступила от старости. Бабушка уже в приличном возрасте… Если бы она владела магией, то, возможно, могла бы прожить чуть подольше. Но магия в нашем роду передается только по мужской линии…

Генрис покаянно склонил голову:

– Прошу прощения, лорд, за мои бестактные слова… Я очень переживаю из-за случившегося… И не могу поверить, что госпожа, такая здоровая и полная сил, внезапно умерла.

– Во сколько она встала?

– Она не звала меня сегодня.

– Вот как?.. – Я снова посмотрел на покойную. Меня с самого начала насторожило то, что ней был надет халат, а лежала она в постели.

Это было непохоже на мою всегда аккуратную и опрятную бабушку. Она надевала халат перед тем, как позвать слуг. И уж точно не спала в нем.

– А Дэйра заходила?

– Мне неизвестно, лорд. Я еще не сообщал никому. Вы – первый, к кому я пришел с этими печальными новостями… – Генрис не выдержал и заломил руки. – Если бы я знал!.. Если бы я только предположил!.. Обязательно постучался бы к мадам раньше!.. Все утро я занимался обычными делами. Но потом забеспокоился, что мадам не звонила и не приказывала ничего к завтраку. А ведь у нас гости… Вы и мадемуазель Эльдора предпочитаете разные завтраки, а вкус мадам и вовсе сложно предугадать – каждую неделю она заказывает новое блюдо… А завтрак считает очень важным.

– Да, я знаю. Рассказывай дальше, – махнул рукой я и подошел к напольным часам.

Тут тоже крылась странность. Как и с пятном. Часы стояли напротив кровати. Если сделать проекцию, то они как бы легли посредине. Точнее – в то место, на котором лежала бабушка.

Часы были старинными, и, по семейному преданию, им насчитывалось триста пятьдесят лет. Их изготовил самый известный в Девлионе часовщик – мастер Чокнер. По легенде, он был из рода драконов и обладал особенной драконьей магией. Настолько сильной, что король опасался его. И после заказа очередных напольных часов (мастер делал только такие, высокие – около двух метров, в деревянном чехле и с мелодичным боем) приказал своему слуге отравить его. И тот исполнил волю короля, но навлек на себя ненависть всего драконьего рода.

И был уничтожен через день после своего преступления.

В наши времена этим легендам здравомыслящие люди не верят. Магия осталась. А вот драконов-оборотней нет.

И лишь немногие в этом мире знали, что это не совсем так.

– Я подошел к спальне и постучал. Ответа не было. Я заглянул внутрь, увидел, что она все еще лежит в кровати…

– Поверх одеяла, – сделал ремарку я.

– Да…Ну и подумал, что мадам разоспалась…

– Чего с ней никогда не бывает.

– Да. И позвал мадам… – Генрис горестно покачал головой. – Она ведь так и не увидела вас, лорд. Так и не узнала, что вы приехали ее поздравить…

– Не начинай! – грубо одернул слугу я. – Нужно определить, своей ли смертью умерла княгиня, прежде, чем мы сообщим общественности… Сплетни нам ни к чему… Значит, ты заметил, что часы остановились?

– Да, без четверти девять, – произнес очевидное слуга.

– А когда ты постучал в мою спальню?

– Ровно в девять пятнадцать, лорд. Когда я шел за вами, то сверился с часами в коридоре, – с достоинством ответил мужчина.

Подозрение подползло ко мне холодной змейкой. Я уже привык к этому чувству озарения в работе. Но не ожидал, что испытаю что-то подобное в фамильном особняке.

– Без четверти девять я вошел в свою спальню, чтобы освежиться и отдохнуть перед встречей с бабушкой. Я знаю, что завтрак подают в десять. У меня было немного времени, и я хотел провести его с пользой… – медленно проговорил я, вспоминая свое раннее утро. – Всю ночь я работал с бумагами. И не ночевал в своих апартаментах.

– Вы снимаете все там же, у Оранжевой рощи? – вежливо поинтересовался дворецкий.

– Да… Снимал. Теперь, полагаю, мне придется переехать сюда.

– И вызвать стражей, – кивнул дворецкий. – Очевидно, что мадам умерла не от яблочного вина и не от остановки часов, а от своего солидного возраста.

– Или от перемещения попаданки в наш дом… – медленно произнес я, с каждой секундой уверяясь в этом все больше и больше. – Впрочем, пролитое вино тоже выглядит подозрительно. Как и шоколад у изголовья. У бабушки была сильная аллергия, с чего бы ей пренебрегать ею?..