Газлайтер. Том 18 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич. Страница 19

Но Лакомка, конечно же, не обращает внимания на его жалобы. С широкой улыбкой она уверенно машет ему рукой, мол, идите за мной, и, как это свойственно ей, мягко, но настойчиво увлекает за собой в церемониальный зал. У бедного Морозова нет шансов.

Камила подходит как раз в тот момент, когда обреченный князь топает следом за Лакомкой. Брюнетка смотрит им вслед с легким беспокойством в глазах.

— Надеюсь, Лакомка окончательно не затравит Юрия Михайловича, — тихо замечает она, словно вслух выражая мысли, которые мы все немного разделяем.

Я пожимаю плечами.

— Ей нужно отвлечься. Уделить внимание другим вещам, чтобы не зацикливаться на Ненее. А Морозову и самому полезно окунуться в культуру альвов. Всё-таки это народ его возлюбленной.

Делаю паузу, затем добавляю с улыбкой:

— Камила, хочешь посмеяться? Хотя, что я спрашиваю — конечно, хочешь.

На этих словах перед ее глазами всплывает образ Морозова с кружевными завитушками в бороде, и она неожиданно для самой себя начинает смеяться. Звук смеха Камилы заставляет Катю удивлённо посмотреть на меня.

— Что смешного? — спрашивает сестра.

— Борода Морозова, — тоже не выдерживаю я.

Катя качает головой, явно стараясь сохранить серьёзный вид, но вскоре сдаётся. Уголки её губ поднимаются, а через мгновение она уже смеётся вместе с нами.

— Спасибо Юрия Михайловичу, — Камила вытирает слезы с глаз, — что подарил нам отличный повод для шуток на ближайшее время.

После диагностики Ненеии решаю проведать Пса. Заодно беру с собой Настю — невеста явно соскучилась по нашему внушительному любимцу. Мы направляемся к его «конуре». Хотя назвать это сооружение конурой — всё равно что назвать дворец сараем. По сути, это огромный ангар, полностью соответствующий размерам Пса и его аппетитам.

Когда мы заходим внутрь, три головы Пса увлечённо грызут тазобедренную кость коровы. Осколки кости разлетаются в стороны, а сам он выглядит вполне довольным жизнью. Увидев нас, Пёс явно не спешит менять свои планы. Лишь одна из голов лениво приподнимается, а вторая медленно переводит взгляд в нашу сторону. В этот момент раздаётся его мыслеречь, полная сонного безразличия:

— Чё надо?.. О-о-о-о! Хозяйка! Тяв-тяв-тяв!

Стоит ему заметить Настю, как огромный Пёс падает на спину, лапы взмывают вверх, подставляя живот для чесулек. Настя с улыбкой склоняется к нему и охотно принимается скрести огромному зверю брюхо. Три головы поочерёдно прикрывают глаза, выдавая безграничное блаженство.

Я усмехаюсь: всё верно, пусть перед Настей стелется. Она всё равно моя невеста, а значит, и моему роду животина будет служить.

Оставив Настю баловать своего любимца, я покидаю ангар. Первоначально собирался заняться делами Легиона, но, поразмыслив, решаю, что пора провести ревизию недавно полученных артефактов из Капитолия.

Я направляюсь на склад, куда недавно прибыли трофеи из Капитолия. Там, среди пыльных полок и ящиков, шевелится то, что можно назвать кошмаром любого здравомыслящего человека. Крупные черви, муравьи размером с котенка, полуметровые жуки с панцирями, будто покрытыми потускневшим золотом, и другие симпатичные создания. Эти твари — не просто результат экспериментов геномантов, а сосуды для различных магических свойств. Артефакты, по сути.

Я останавливаюсь перед контейнером, в котором извивается червь, переливающийся оттенками тусклого серебра. По инструкции, если его съесть, можно зарядиться магической энергией до предела. Своеобразная замена энергопластырям. Правда, после этого всё содержимое желудка наверняка решит выйти наружу. Необходимо привыкнуть к подобной пище. Видимо, капитолийские жрецы были гурманами не только по части макарон, но и по гастрономическому экстриму.

Рядом в углу лежит стеклянная сфера, внутри которой крутится крохотная стрекоза. Артефакт назван «Стрекот Мести». Если расколоть стрекозу, наружу вырывается буря, уничтожая всё в радиусе нескольких метров.

На полке выше стоит сосуд с жидкостью насыщенного фиолетового цвета. Это «Слёзы Януса». Если закапать в глаза, то на некоторое время станешь видеть сквозь стены. Правда, потом может быть побочный эффект в виде куриной слепоты.

Я оглядываю эти «достижения магической науки» с задумчивой усмешкой. Понятно, что капиталийцы позаимствовали это добро у монахов. Но интересно, до чего еще додумались последователи Обители Мучения, ведь самое интересное они наверняка припасли для себя.

Разобравшись с частью содержимого, я выхожу со склада, решив, что остаток коллекции стоит изучить позже. Что-то поднадоели мне черви со стрекозами и тараканами.

Сижу в кабинете, наслаждаясь редкими минутами покоя. Астрал, будь добр, дай хоть полчаса без суеты. Но, как говорится, не судьба. Ровно через двадцать минут дверь распахивается, и на пороге появляется гвардеец. Вытянулся по струнке, лицо серьёзное, как у солдата на смотре.

— Шеф, к воротам прибыл посол из Финского конунгства.

— Прям посол? — поднимаю бровь, не скрывая удивления.

— Да, он корочку показал. Посол как есть.

— Прикольно, — усмехаюсь. — Ну что ж, впускай.

Фишка в том, что в Невинске посольств нет и быть не может. Город у нас, конечно, с перспективами, но пока маловат для таких привилегий, как иностранные представительства. Да, мы расположены на месте Питера из моего мира, но до его размаха ещё расти и расти. Всё впереди, конечно.

А ближайшее финское посольство, как ни крути, находится в Москве. Значит, наш гость проделал путь прямиком из столицы.

Наконец заходит и финн — светлый и бледный, как поганка.

— Здравствуйте, уважаемый. О чём хотите поговорить? — начинаю я, не теряя времени. — Неужели снова о возврате Акульей Пади?

Посол выдерживает паузу, словно проверяя, как я отреагирую. Затем прочищает горло и, подняв подбородок, отвечает:

— Конунг Финляндии Тапио Лопухинен просил передать, что он хотел бы оставить территориальные разногласия за рамками этого обсуждения.

Я вскидываю бровь. Ну-ну, посмотрим, о чем тогда пойдет речь.

— Продолжайте, — спокойно произношу, позволяя послу выложить суть дела.

Он снова прочищает горло.

— Тапио Лопухинен просит вас, как конунг конунга, небезвозмездно отдать ему мархалов. Всю деревню.

— Как интересно. Действительно, необычная просьба. С женщинами и детьми? — уточняю невинным тоном.

— Да, — кивает посол с таким видом, будто речь идёт о чём-то само собой разумеющемся. — Это исконные враги нашего народа, и наша древняя вражда не в вашей власти, чтобы её останавливать.

— Конечно-конечно, — отвечаю я, тоже кивая. — Я и не пытаюсь её остановить. Враждуйте на здоровье, кто ж вам мешает. Только вот причём здесь выдача людей, которые доверились мне?

Посол слегка напрягается, но молчит.

— Ладно, не утруждайтесь с ответом, — продолжаю я. — Тогда скажите, что вы собираетесь с ними сделать?

— Это вам знать не нужно, — отвечает он резко, как будто отрезал.

— Изведёте под корень? — уточняю с невинным любопытством.

Посол мрачнеет, но всё-таки говорит:

— Если конунг решит, то да, изведём.

— Понятно, — протягиваю я, чуть откидываясь в кресле.

Он спешит добавить:

— Если же вы согласитесь передать нам наших врагов, конунг Финляндии обещает заплатить вам шведскими кронами. Сколько вы попросите — столько он предоставит.

Звучит, как будто финны предлагают сделать меня богачом. Словно я и так не могу распорядиться Акульей Падью так, чтобы она окупила себя десять раз. Но пока играем дальше.

— Допустим, — протягиваю я.

Посол выжидательно смотрит на меня, нисколько не страшась за свою жизнь. Пресловутая консульская неприкосновенность.

Я же неспешно откидываюсь в кресле, делая вид, что размышляю над его словами. На самом деле, ни фига я не размышляю. Было бы над чем. Я лишь посылаю ментальный сигнал Ледзору Одиннадцатипалому: «Зайди-ка ко мне, тут назревает интересная беседа. Думаю, тебе понравится».

Спустя минуту дверь кабинета с грохотом распахивается, и внутрь, как буря, вваливается Одиннадцатипалый. Его массивная фигура заполняет собой всё пространство, а густая борода кажется готовой начать атаку самостоятельно. Он бросает взгляд на посла, вдыхает полной грудью и недобро усмехается в бороду: