Газлайтер. Том 18 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич. Страница 26

Царь рассуждает.

— В целом же идея здравая. Но только пусть Данила не воюет за Буян. Лучше пусть он договаривается с Буревестником. У князя есть своя идея фикс, и, возможно, юный телепат сумеет её реализовать.

— Ты о….

— Да о том самом. Буревестник всегда раздает награды щедро: земельные активы, ресурсы… Если всё получится, бояре получат земли на Буяне, Буревестник ослабнет, а Данила вернет свои фамильные территории. А мы получим больше налогов с бояр — уж они наших аудиторов пусть только попробуют не впустить. Почему бы и нет?

Владислав кивает, соглашаясь

— Значит, так и передам Даниле, — коротко подытоживает он.

Давирис встречает кортеж короля Павлинарха ровным строем дружины и суровым видом массивных каменных стен. Издалека уже слышен звонкий перестук лошадиных копыт и скрип позолоченных карет.

Кареты, украшенные рельефами и сверкающими гербами, останавливаются у главных ворот. Дверцы распахиваются, и наружу выбираются придворные — дамы в пышных платьях, усыпанных рюшами и кружевами. Рядом с дамами из карет выходят… на первый взгляд, я даже не сразу понял, что это мужчины. Даже заподозрил нехорошее. Но обошлось без всякого. Обычные мужики. Просто с раскрашенными перьями на головах.

Я спускаюсь во двор крепости. Улыбка Павлинарха сияет ярче его кареты, когда он видит меня.

— Конунг Данила, мой дорогой друг! — восклицает он, раскинув руки, будто собирается обнять меня.

— Приветствую вас, Ваше Перьешество, — отвечаю. — Добро пожаловать в мои скромные края.

Павлинарх смеется, его смех звучит как трель флейты.

— Скромные? Я вижу, что эта крепость дышит историей и силой.

Однако стоит мне бросить взгляд на его свиту, как становится ясно: их впечатления от моей крепости далеки от королевского восторга. Каменные стены с грубой кладкой, массивные ворота и суровый облик тавровской архитектуры явно выбивают их из привычного мира роскоши. Лица придворных вытягиваются, их улыбки становятся натянутыми. Один из сударей, осторожно шагая по булыжной мостовой, оглядывается вокруг с таким видом, будто боится испачкать свои сверкающие туфли.

Я мысленно ухмыляюсь. Ну, это только начало.

Веду гостей внутрь, в Торжественный зал.

Как только они видят интерьер, их выражения становятся еще более выразительными. Дубовые столы, грубо вытесанные стулья, балки из массивного дерева под потолком. Тут и там видны следы прошлого: царапины на мебели, следы от клинков на стенах. Этот зал видел многое, и его грубоватый вид лишен вычурности.

— Прошу садиться, — говорю, не скрывая улыбки. — Чувствуйте себя как дома.

Гости морщатся всё больше, но сдержанно занимают места. Один из сударей с опаской касается дубового стула, словно боится занозы. А вот Павлинарх, наоборот, выглядит очарованным. Он с интересом оглядывает зал, проводя рукой по резным узорам на столе.

Тем временем мой взгляд падает на придворных дам. Их настроение меняется только при виде моих жен и Насти Горнорудовой, которые, сумели подготовиться к визиту. Лакомка в своем белоснежном платье с эльфийскими узорами вызывает у них явный восторг. Взгляды скользят к Камиле, Свете, Лене и Насте — каждая из них выглядит безупречно.

И пусть гости все ещё протестуют против облика моей крепости, женское изящество хозяек заставляет их хотя бы на мгновение забыть о претензиях.

— Ну что ж, — любезно добавляю я, усмехнувшись. — Добро пожаловать в тавровский уют.

Один из павлинарских снобов c надменным видом поправляет цветные перья и насмешливо замечает:

— А чем вы нас будете кормить, конунг? Кашей из топора?

Дамочки-павлинари тут же хихикают, пряча улыбки за веерами.

Павлинарх тут же бросает строгий взгляд на слишком вольного подданного:

— Поумерь пыл, — коротко обрывает он, а затем обращается ко мне, уже с извиняющейся улыбкой: — Позвольте представить моего главного церемониймейстера.

Я с невозмутимым видом отвечаю:

— Церемониймейстер? Забавный у вас церемониал. Нет, каша из топора у нас подаётся исключительно по пятницам. Но сегодня для вас приготовлено меню куда более изысканное.

В этот момент в зал входят слуги, ловко балансируя подносами с угощениями. На массивных дубовых столах начинают появляться блюда. Вазы с разнообразными семенами и орехами занимают почётное место: тыквенные и подсолнечные семечки, миндаль, фундук и грецкие орехи, поджаренные до золотистой корочки и приправленные щепоткой пряных специй.

Рядом расставляют подносы с яркими ягодами и фруктами. Чуть дальше — сеты из хлебных палочек, обсыпанных маком и кунжутом, и миниатюрные пирожки с начинкой из сладкого творога и злаков.

Павлинари принимаются лузгать семечки, показывая этим пренебрежение ко всем траво- и плотоядным, не принадлежащим к миру пернатых.

— Птицебог, как вкусно! — восклицает одна из дамочек, глаза которой буквально сияют.

Я переглядываюсь с сияющей Лакомкой. Альва просто молодец. Удержала меня от того, чтобы выставить на стол фастфуд, и вовремя вспомнила о наших запасах семян и орехов, которые были давно заготовлены для визитов орнитантов. Как оказалось, павлинари с их пернатым наследием оценили это не меньше.

Кроме того, фрукты, ягоды и выпечка тоже оказались в наличие. А павлинари больше и не надо.

Шаурму, кстати, тоже приносят. Сами с женами съедим. Нам семок мало будет.

Даже главный сноб из свиты, который весь вечер выглядел так, будто его насильно заставили быть здесь, нехотя качает головой и выдавливает:

— Да, действительно… необычно.

Павлинарх тем временем поднимает бокал с широкой улыбкой:

— По-моему, это не просто необычно, но и весьма изысканно. Что это такое, конунг Данила?

— Тыквенные семечки, — с улыбкой поясняет Лакомка.

— Изумительно!

Павлинари продолжают щелкать семки и орехи. Когда трапеза подходит к концу, я неспешно поднимаюсь со своего места, позволяя паузе добавить значимости моим словам. С лёгкой улыбкой я обращаюсь к гостям:

— А теперь, дамы и господа, мы приготовили для вас ещё одно небольшое удовольствие. Уверен, оно вас порадует.

— Удовольствие? — переспрашивает Павлинарх, его брови приподнимаются.

Я чуть поднимаю руку, жестом указывая на окно:

— Небольшое огненное шоу.

Король, явно заинтригованный, наклоняется вперёд. Его придворные тут же замолкают, с нетерпением оборачиваясь к окнам.

В небо взмывают одновременно десятки салютов. Ночное небо расцветает красками и огнями.

Дамы вскрикивают от неожиданности и восторга, одна из них роняет веер, другой требуется несколько секунд, чтобы подобрать челюсть обратно.

— Эти огни даже затмили звезды и луну! — восклицает одна из ценительниц.

— Сколько же магов огня вы использовали для этого? — подаёт голос главный сноб, скрестив руки на груди и пытаясь придать себе как можно более важный вид. — И что это за магическая техника?

Светка, не удержавшись, смеется над непросвещённостью сноба. Я же просто улыбаюсь.

— Это вовсе не магия, — спокойно отвечаю, оглядывая собравшихся. — Это, скажем так, массовые артефакты. Фейерверки. В моем мире запускают их в праздники. Кстати, они у нас в продаже. Есть разных ценовых диапазонов: достаточно скромные и грандиозные с десятками залпов. Если хотите, можем обсудить условия оптовых поставок.

Павлинарх с интересом наклоняет голову, его взгляд оживляется.

— Думаю, это будет весьма перспективный разговор, — задумчиво произносит он, а затем, улыбнувшись, добавляет: — Весьма эффектно, Данила, весьма эффектно.

Сноб, всё ещё оправляющийся от вида салютов, кривит губы в попытке вернуть себе надменный вид.

— Конечно, это впечатляет, — неохотно признаёт он. — Но если у вас нет бала и оркестра, никакие артефакты не смогут скрыть этого недостатка. Этикет всё-таки превыше всего. Это я говорю как главный церемониймейстер.

— Клювор! — резко обрывает его Павлинарх, в голосе слышится едва сдерживаемое раздражение. — Не позорь меня перед хозяином дома.