Газлайтер. Том 18 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич. Страница 30

— Ну что, как пустыня?

— Хо-хо-хо! Хрусть да треск! — Ледзор ухмыляется так, будто только что вернулся с грандиозного праздника. — Отлично, просто великолепно! Жарко как в печке, но не суть. Эта псина мне понравилась. Думаю, я готов сразиться с ней насмерть, как только она немного подлечится.

Он смотрит на меня, и продолжает, чуть прищурив глаза:

— Ещё чуть-чуть восстановится, но не слишком. А то, сам понимаешь, с Высшим Грандмастером в полной силе бодаться мне пока рановато. Но, ох, предвкушение!

Я хмыкаю.

— Ратвер тебе в поединке точно не откажет, — замечаю я. — Да его никто и не спросит.

Он расплывается в широкой улыбке, словно уже мысленно разминает плечи перед схваткой. Очевидно, это будет эпичное зрелище.

По телевизору тем временем включается очередной выпуск новостей. Экран заполняет торжественная картинка: величественный Капитолий, залитый светом, а на ступенях стоит сам Цезарь, словно позирующий для нового учебника истории. Его голос звучит громко и уверенно:

— Сегодня я назначаю нового главного жреца Капитолия. Им станет человек из народа! — Голос Цезаря приобретает патетичную интонацию, словно он лично вернул солнце в пасмурный день. — Капитолий теперь очищен от скверны Юпитерского!

На этом месте он делает театральную паузу, а затем, чуть склонив голову, добавляет:

— Особую благодарность хочу выразить нашим друзьям из России, и отдельно графу Вещему-Филинову.

Я невольно поднимаю бровь.

— Ого, даже меня упомянул! — вырывается у меня.

Ледзор поворачивает ко мне голову с хищной ухмылкой:

— Знаменитость, не иначе, хо-хо.

Я хмыкаю.

— Интересно, с какой целью?

Цезарь не делает такие заявления просто так. Что-то он задумал, старый волк. Или он просто пытается так оправдать потерю Ланга перед римскими подданными? Пойми-разбери.

Вообще вечером мне предстоит важный разговор с Лакомкой — да, тот самый. Лена взяла выбор ресторана на себя, и я ей доверяю, но даже думать об этом слегка волнительно. Планирование семьи, знаете ли, дело серьёзное. Такие темы требуют настроя, а я, похоже, пока ищу, куда бы спрятать своё волнение.

Чтобы отвлечься, я решаю заняться делом. Вместе с Дятлом отправляюсь в Невинск. Вдвоем на «Майбахе» уезжаем на север города. Там мы осматриваем старый жилой район — местное гетто, по сути. Останавливаемся возле одной особенно обветшалой хибары. Дом выглядит так, будто только чудом держится на последнем гвозде, и даже тот, кажется, раздумывает, стоит ли ещё постоять или уже пора рухнуть.

Дятел достаёт из бардачка папку с документами.

— Вот, проект готов, — говорит он с ноткой гордости в голосе, указывая на затёртый лист с чертежами. — Нашёл застройщика, готов приступить хоть завтра. Мы сможем организовать здесь строительство многоэтажек. Часть квартир пойдёт этим жителям, чтобы они наконец жили в тепле и не мёрзли.

Я киваю, пролистывая планы.

— Ты очень заинтересован в этом, смотрю, — замечаю с одобрением.

Старший гвардеец чуть улыбается. Его взгляд остаётся прикованным к разваливающемуся дому, словно он видит в нём не руины, а что-то большее.

— Так точно, — наконец произносит он. — Я сам вырос в похожем районе. Знаю, каково это, жить в холоде и сырости. Мне повезло выбраться. Хочу, чтобы у других ребят тоже был шанс.

— Да, я тоже из похожего места, — соглашаюсь, разглядывая загаженный подъезд без двери.

Мой взгляд снова цепляется за полуразрушенные дома, когда из-за угла появляются двое ребят. Молодой парень, наглый, идет вразвалочку. Семнадцать на вид. Безбородый прямо как я. Штаны у него спущены так низко, что, даже интересно, как они не путаются в ногах. Он выходит с вызывающим видом и спрашивает с кривой усмешкой:

— Вы чего припёрлись сюда, богатеи? Пялитесь на мой дом. Кто такие вообще?

Рядом с ним держится девчонка. Она молчит, безостановочно жуя жвачку.

Сделав предупредительный жест Дятлу, я произношу спокойно:

— А что, посмотреть нельзя? Дорога общая.

Парень щурится, тут же хмурится и с вызовом отвечает:

— Это наш район, ясно? Сейчас покажу, куда вам идти!

И, словно пытаясь подкрепить слова аргументом, задирает футболку, чтобы продемонстрировать пистолет за ремнем.

Нас с Дятлом это, конечно, несильно впечатлило.

— А зачем тебе змея?

Мгновение — и на его лице отражается замешательство. Он рефлекторно бросает взгляд вниз, туда, где должен быть пистолет. Но вместо оружия он видит извивающуюся змею. Это фантазия, конечно, но для него — самая настоящая.

— А-а-а-а! — орёт парень, хватаясь за «змею» и пытаясь её стряхнуть. Он метается, как в театре, пока не падает на землю, дрожа от страха.

Я неспешно открываю дверь машины, подбираю выпавший из-за пояса пистолет и, небрежно крутанув его в руке, передаю Дятлу.

— Закинь в бардачок, — говорю вполголоса.

Девчонка рядом замерла. Её лицо стало на тон бледнее, но жвачка работает так же интенсивно. Похоже, это её единственная защита от всего мира.

Парень, лежащий на земле, поднимает на меня взгляд. Лицо его мгновенно меняется — страх мешается с осознанием. Теперь-то он заметил дворянское кольцо.

— Вы… вы граф! — бормочет он, заикаясь.

Я наклоняюсь к нему, холодно произношу:

— Это мой район, как и весь город. Ты зря его себе присвоил. Есть что сказать?

Парень сжимает челюсти, но ничего не произносит. Гордый слишком. Мог бы хотя бы ради сестренки попросить прощения. Но нет, туповат для этого. Хотя за сестренку и боится — это я в его голове прочитал. А за себя — вот нет, ни капли. Говорю же, что туповат.

— Я тебе в голову вшил номер. Как только успокоишься и штаны сменишь, позвони, — бросаю. — Тебе объяснят, куда идти и что делать. Потому что барыжить наркотой в моём городе запрещено. Наркоторговля карается смертью. Ты понял?

— Д-да, — хватаем ему мозгов не промолчать в этот раз.

Потом поворачиваюсь к девчонке и добавляю:

— Тебе я тоже вшил номер.

Она не отвечает, только слегка кивает, не переставая жевать.

Я спокойно сажусь в машину рядом с Дятлом.

— Едем в одно место, — бросаю, откинувшись на сиденье.

— Куда, шеф?

— К начальнику этих ребят, — усмехаюсь. — Я же сказал, что наркоторговля в моем городе карается смерть. Время это показать.

Мотор тихо рычит, и мы трогаемся, оставляя ребят на дороге.

Ресторан «Ёлки-палки», Невинск

Лена сидит с Камиллой в одном из самых дорогих ресторанов Невинска. Их столик у окна уставлен изысканными блюдами, которые официанты приносят одно за другим. Подача впечатляет, но каждая тарелка подвергается тщательному осмотру. Лена, с серьёзным видом дегустатора, пробует кусочек очередного шедевра и отдает короткие указания:

— Вот это оставьте, очень неплохо. А вот это… — она взмахивает рукой, будто прогоняя неудачный вкус, — уберите из сегодняшнего меню. Граф Данила не любит оливки, а они почему-то не указаны в составе.

— Мы можем сделать это блюдо без оливок, Ваше Сиятельство, — предлагает официант.

— Не стоит рисковать, — качает головой Лена. — Человеческий фактор никто не отменял, и лучше снизить его до минимума. Вдруг повар забудет и всё же добавит?

— Согласна, — кивает Камила.

Девушки здесь не просто наслаждаются ужином, а выбирают блюда для предстоящего ужина Данилы и Лакомкой. Каждая деталь должна быть идеальной, и Камилла, явно настроенная не менее решительно, осматривает помещение.

— Что это за пятно на двери? — вдруг замечает брюнетка, прищурившись.

Администратор, стоящий поблизости, подскакивает, как будто его укусил электрический угорь.

— Простите! Мы это всё уберём незамедлительно!

Камилла чуть хмурится, обводя взглядом интерьер:

— И шторы, кажется, в этом году ещё не стирали. Пожалуйста, позаботьтесь об этом тоже. Всё должно быть безупречно.

— Всё будет исправлено к вечеру, — торопливо кивает администратор, стараясь излучать профессионализм.