Газлайтер. Том 18 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич. Страница 9

— У нас, хо-хо, найдётся место в багажнике для одного-двух из вас. Если хотите — подбросим. Головы точно поместятся, хо-хо.

Он обнажает крепкие белые зубы в жестокой ухмылке.

Мы садимся обратно в машины и направляемся к винзаводу. Вокруг простираются зелёные виноградники, спокойные и бескрайние. Сам винзавод пока остаётся в стороне — до него очередь ещё дойдёт, как и до понтификов. С ними я пока не решил, как поступить: отдать их Цезарю или убить. Всё это будет потом, после того как я просканирую их память. Вдалеке, на горизонте, едва различим город, а мы едем к большому коттеджу, который, был поставлен под охрану двух тавров.

Дружинники встречают нас у ворот коттеджа.

— Он внутри? — спрашиваю тавров-постовых.

— Да, конунг! Трясется аки заяц! — хохочут суровые рогатые мужи в своей манере.

Я задумываюсь. Если аж трясется, то, пожалуй, Змейку и Ледзора брать с собой не стоит. Некоторым слабонервным хватит одного вида когтей Горгоны, чтобы откинуть ноги. Да и Ледзор паршиво вытер бороду.

Внутрь иду в сопровождении лишь жён и Насти, оставив остальных снаружи. В гостиной нас встречает генеральный директор винзавода, Джордж Мелони, его лицо бледное и напряжённое, будто он не уверен, чего ожидать от встречи.

— З-здравствуйте, граф Данила Степанович, — произносит Джордж Мелони с волнением, от которого у него подрагивает челюсть. Он встает и кланяется. А коленки-то дрожат. Мда, надо вести себя с ним побережнее.

— Здравствуйте, господин Джордж, — улыбаюсь вежливо, затем представляю ему своих жён и Настю. — Позволите сесть?

— Да-да, конечно! Хотите… чай или кофе? — спрашивает гендир Ланга, нервно потирая руки.

— Чай, пожалуйста. Четыре чашки, — отвечаю я, сразу же получив по мыслеречи пожелания от своих женщин.

Служанка торопливо подаёт чай, её движения ловкие, но заметно нервозные — похоже, она волнуется не меньше, чем сам хозяин дома.

Джордж, всё ещё нервничая, начинает:

— Сейчас в кладовых Ланга хранятся элитные сорта вин на сумму не меньше десяти миллионов, граф, и если вы хотите их получить…

— Простите, но, наверняка, вина уже заказаны и распроданы вашим клиентам, возможно, даже получен аванс, — прерываю гендира.

Джордж, недоумевая, подтверждает, гадая, к чему я клоню:

— Д-да, вы правы…

— Ну вот. Тогда о каких кладовых может идти речь? — улыбаюсь. — Расслабьтесь, Джордж. Я не собираюсь грабить винзавод или превращать его в средство быстрого заработка. Никаких распродаж по частям, никакого хаоса. Хочу, чтобы предприятие продолжало работать так, как и раньше. А может, и лучше — стабильно и с хорошей прибылью. Вы меня понимаете?

— Да, кажется. То есть вы… ничего не заберёте? — в голосе Джорджа слышится неподдельное удивление.

— Только положенные владельцу дивиденды, — отвечаю спокойно. — Раз в год, как обычно.

Директор явно ошеломлён, увидев перед собой не русского варвара, а разумного человека, нацеленного на стабильную прибыль и долгосрочное развитие.

Уловив его замешательство, я спрашиваю:

— Джордж, говорите начистоту, что вас смущает?

Директор, заметно нервничая, всё же решается:

— Ну… стабильная работа… вы уверены, что это вообще возможно?

— А почему бы и нет? — я пожимаю плечами. — Продолжайте вести те же контракты, поставляйте вина, пусть работники делают свою работу, как раньше. Возможно, вы думаете, что лучше не давать этому ход, ведь префект Луций может настроиться против вас? Но представьте, если префект каким-то чудом вернёт себе винзавод. Что для него будет выгоднее получить: разорённое или процветающее предприятие?

Джордж слегка моргает, явно обдумывая мои слова.

— Работайте на совесть и покажите себя с лучшей стороны. Сохраните коллекции вин, выполните контракты, удержите клиентуру, чтобы, если завод и перейдёт к Луцию, он оказался в идеальном финансовом состоянии — благодаря вам. Ну в случае, если, правда, перейдёт, а этого, скажу вам по секрету, не произойдет, — подмигиваю Джорджу. — В ином же случае вы всё равно останетесь ценным человеком — уже для меня. Так что вам выгодно продолжать в том же духе, держать все контракты и не нарушать обязательства. Вы согласны?

— Да, граф, — кивает Джордж, уже куда увереннее. — Я не могу работать не на совесть. Я двадцать лет отдал Лангу, у меня здесь же и дети работают.

— Вот и славно. — Что-то подобное я и хотел услышать. — Тогда организуем в вашем доме прямой эфир, чтобы объявить жителям Ланга и всем заинтересованным о моей политике.

Джордж согласно кивает, и я, не откладывая дело в долгий ящик, набираю номер Ольги Гривовой, ненавязчиво намекая, что в Ланге сегодня ночью пригодился бы хороший репортёр.

— Очередная сенсация? О, конечно, граф! Можете быть уверены, скоро к вам прибудет лучший репортер, — отвечает княжна с лёгкой иронией, смысл которой я уловил только часом позже.

Чуть более чем через час к коттеджу подъезжает машина с логотипом телеканала «Новостной Лев». Из неё выходит не кто иной, как сама княжна Ольга Гривова. Мои жёны и Настя делают реверансы представительнице царской семьи и родственнице самого Царя. Всё по этикету. Правда, в этот момент Света и Камила, облачённые в военную экипировку, выглядят немного забавно, да и Настя в джинсовых шортиках и топике невольно вызывает улыбку своим несоответствием официальному жесту. А Ольга Валерьевна, как всегда, безупречна: от стильных туфель до тщательно уложенной причёски.

Я весело приветствую княжну:

— Ваше Высочество, вы действительно прислали лучшего.

С тонкой улыбкой, прищурив глаза, Ольга отвечает:

— Я прилетела в Рим всего три часа назад, Данила Степанович. Не могла удержаться. Пусть захват Капитолия я и пропустила, но элитный винзавод под самым Римом— это тоже событие. Тем более, вы же обещали мне сенсацию, граф. Как я могла уступить её кому-то другому? — кокетливо хлопает она ресницами.

Я, указывая на коттедж, произношу:

— Тогда пройдёмте внутрь и взорвем эфир.

Золотой дворец, Рим

Цезарь собирается выйти в прямой эфир на имперских каналах, когда легат подходит к нему с тревожной новостью: по телевидению уже идёт репортаж с участием Филинова и княжны Ольги Гривовой, племянницы Царя Бориса. Цезарь нахмуривается, раздражённый этим внезапным поворотом, но жестом велит легату включить трансляцию, чтобы понять, чем занимается мальчишка и что именно он говорит на весь мир.

На экране граф Данила уверенно сообщает, что рабочим винзавода не стоит волноваться: их работа будет сохранена, и за хорошую службу они даже получат премии. Ольга, умело поддерживая разговор, задаёт следующий вопрос:

— Давайте поговорим о Капитолии. Ведь это событие произошло совсем недавно, всего несколько часов назад.

Данила делает вид, что вздыхает, и отвечает:

— Пришлось временно взять Капитолий под контроль, чтобы освободить сестру моей жены, которая попала в плен к главному жрецу Юпитерскому. И знаете, я благодарен Цезарю и Легиону Жаворонков за их поддержку. Мы действовали одновременно, наши усилия объединились. Жаворонки помогли завершить эту операцию, вернуть мою родственницу и наказать Юпитерского за его многочисленные преступления. Но подробности, полагаю, расскажут сами Жаворонки или даже сам Цезарь, если захочет.

Цезарь сжимает кулаки, сердито произнося:

— Ты видишь, что этот мальчишка устроил?

Легат кивает, понимая всю суть уловки:

— Да, Августейший. Филинов преподнёс ситуацию так, будто мы вместе с ним захватывали Капитолий, и даже будто вы лично содействовали освобождению его родственницы.

— Именно! Хитрый малец! — цедит сквозь зубы Цезарь. — И самое забавное — его слова не опровергнуть. Жаворонки ведь действительно были в Капитолии и осаждали Дворец понтификов. Многие это видели!

Легат осторожно спрашивает:

— И что же нам теперь делать?

Цезарь хмыкает, немного расслабляя напряжение в голосе:

— Придётся поддержать озвученную версию. Но и пусть! Главное, что Капитолий теперь под моим контролем.