Любовь и бизнес - Леклер Дэй. Страница 35

— Все хорошо?

— Конечно. — Она прокашлялась и постаралась сказать более уверенно:

— Я прекрасно себя чувствую. Кофе готов.

Он оглянулся.

— Здорово. — Он понял намек и сел, сдерживая снисходительную улыбку. Откинувшись на спинку стула, он вытянул вперед длинные ноги. — Итак, в чем дело?

— Мне нужно с тобой поговорить.

— Прекрасно. — Он быстро отхлебнул кофе. — Говори.

— Я продала Рынок Константина.

Чашка с размаху опустилась на стол, горячая жидкость выплеснулась ему на руку. Он не сказал ни слова. Во всяком случае, он не сказал тех слов, которые она ожидала от него ч, слышать. Он не попросил ее повторить. Он не обозвал ее, не впал в ярость. Он даже не задал самого важного вопроса — «почему?»

Вместо этого на его губах, словно подкрепляя ледяной взгляд, заиграла холодная улыбка.

— Бесподобный ход, — признал он. — Которого я не ожидал. Как глупо с моей стороны, не так ли?

Она покачала головой.

— Нет! Ты говоришь так, как будто я с самого начала предполагала продать. Ты ошибаешься. — Она не понимала, зачем тратит силы. Он ей не верил. Ни секунды.

— Ну да, — прорычал он. — Как скажешь.

— Произошло нечто непредвиденное, и я была вынуждена продать, — неуверенным голосом бормотала она. Гордость удерживала ее от того, чтобы сказать о ссуде — то есть о кредите. Гордость — и то, что он не потрудился даже спросить ее о причине.

— Кто? — Она не сразу сообразила, и он добавил:

— Кто купил рынок?

— Джек Максвелл. Тор кивнул.

— Я знаю его. — Потом иронически усмехнулся. — Стоит ли мне даже спрашивать о контракте с Милане?

— Он продан вместе с рынком. — Как она хотела, чтобы у нее было чем его утешить, чтобы она могла предложить ему что-то взамен! Но поскольку определенно еще ничего не решено, пришлось смолчать. Она не может обещать ему то, в чем не уверена.

— Что ж, все ясно. — Он сделал еще глоток кофе и встал. — Мне нужно работать.

Не смей плакать! — упрямо приказывала она себе. Не смей!

— Подожди. — Она отшатнулась от его взгляда, — Мы должны решить еще некоторые вопросы. Например, о нашем браке.

И тут он засмеялся. Она чуть было не закрыла уши, но ей не хватило смелости.

— О каком браке? Ты все решила сама, не обращаясь ко мне за советом. Я уверен, что ты и эту небольшую проблему тоже смогла решить.

— Мы поженились из-за бизнеса… — начала было она.

Его губы дрогнули.

— Из-за него и разойдемся.

Вот и все, ее браку пришел конец. Никаких обсуждений. Никаких объяснений. Никаких перебранок. Она стянула обручальное кольцо и долго смотрела на него затуманенными глазами. Потом осторожно, любовно положила его на стол.

— Полагаю, больше говорить не о чем, — прошептала она.

— Абсолютно, — согласился он. Она попыталась проглотить комок в горле — и не смогла.

— Мне потребуется всего несколько минут, чтобы собрать свои вещи, — хрипло выдавила она. — А потом я уйду.

Голос ее сорвался. Она не смогла заставить себя снова заговорить. Даже посмотреть на него. Слишком уж боялась встретиться с яростью, отвращением и обвинением в его глазах. Лишь собрав в кулак всю свою волю, она смогла выйти из кухни и пройти по коридору в их комнату — нет, в комнату Тора.

Она собрала вещи. Тор между тем оставался на кухне. Сложив все, она не зашла к нему. Какой смысл? У входной двери все-таки заколебалась.

Объясни же ему! Скажи, почему ты это сделала. Тор поймет. Скажи ему, что ты любишь его. Может быть, эти слова что-то изменят.

Она повернула ручку двери. Ему не нужна ее любовь. Ему нужен ее бизнес. А это единственное, что она не могла — не хотела — ему дать. Она расправила плечи и вышла из дома — и из его жизни.

Он подождал, пока за ней захлопнется дверь. Потом изо всех сил размахнулся и швырнул чашку через всю кухню. Она ударилась о стену и разлетелась на тысячу крошечных осколков, смешанных с остатками кофе.

Сцепив зубы, он в пять шагов пересек кухню и подошел к столу. Взял ее кольцо. Пальцы медленно сомкнулись, с силой сжимая кольцо в кулаке. Острые края вонзились ему в ладонь, но он даже не поморщился. Эта боль ничего не значит. Ничего.

Снимала ли она когда-нибудь свое кольцо, думал он. Разжав пальцы, он взглянул на блестящий золотой кружочек. Погладил изящную гравировку. Видела ли она надпись, которую он заказал внутри кольца? Он провел указательным пальцем по тонкой летящей строчке.

«Forst Kjoerlighet…»

Он сдернул свое кольцо и прочитал окончание фразы:

«…siden arbeid».

Он ошибся, выбрав эти слова. Глаза его помрачнели. — Очень ошибся.

Идти ей было некуда, и Андреа вернулась на Рынок Константина. Зная, что чердак опечатан и забит, она попросила принести какой-нибудь инструмент и поднялась по лестнице наверх, сопровождаемая, как побитой собачонкой, Марко.

Через несколько секунд замок с грохотом упал, и она ступила внутрь. Ничего не осталось здесь, ни единой подвески. Она закрыла глаза. Ее подвески. Исчезли — как и надежда из ее жизни.

Со всем присущим ей высокомерием и гордостью она отвергла самое лучшее, что было у нее в жизни. О, доводы у нее весьма разумные, только вот партнер из нее вышел отвратительный. Она сыграла — и потеряла все: бизнес отца и своего мужа, свое будущее.

Она всегда верила, что завтра принесет с собой новые начинания и новые шансы. Она всегда старалась увидеть что-то светлое в самом ужасном из несчастий. Почему же сегодня должно быть по-другому? Она застонала. Понятно, почему. Потому что Тор ушел из ее жизни. А без него жизнь будет унылой и серой.

Что я еще могу сделать для вас, миссис Торсен?

Она затаила дыхание и широко раскрыла глаза. Миссис Торсен, так он сказал. Не Андреа. Не мисс Константин. Но — миссис Торсен.

Она крепко сжала губы. Ей было необходимо это напоминание. Разве она не намеревалась самостоятельно встать на ноги, не рассчитывая на Тора? Разве она не хотела, кроме того, перевести их отношения с деловой основы на личную? У нее ведь имеются причины для своего поступка. Она хотела отделаться от Рынка Константина как от чего-то, что встало между ними помехой! Надеялась работать рядом с мужем как помощник, а не как обуза. Она достигла независимости. Немного жестко — что да, то да. И все же — как ей дальше быть со своей независимостью? Бороться за свою мечту — или же просто сдаться?

— Андреа? — чуть тише повторил вопрос Марко.

— Да, — пробормотала она в ответ. — Кое-что ты можешь для меня сделать. — Она обернулась и уверенно взглянула на него. — Я хочу, чтобы ты поснимал чехлы отовсюду, поскольку я ожидаю прихода одного человека…

— Как ты такое ему делать, а-а? Как ты уходить и ничего не говорить? Ты терять разум?

— Без сомнения. А нельзя ли забыть хоть на минутку о моем замужестве? Я устала постоянно говорить об этом.

— Я, — надменно объявил Джо Милано, — не уставать.

— Ты так и не ответил на мой вопрос, — сказала она, твердо решив не упускать нить разговора. — Ты можешь изготовлять их для меня постоянно?

— Нет проблем. — Он закончил проверку чеснока и принялся за помидоры. — Я делаю свои пирожные с закрытыми глазами.

Андреа усмехнулась и сама удивилась, что еще не разучилась улыбаться.

— Предпочитаю, чтобы ты все-таки держал глаза открытыми.

— Сейчас они широко открыты. — Он нарочито взглянул на ее левую руку. — Что ты делать со своим кольцом? Я его не видеть целых семь дней.

Она мельком взглянула на него и спрятала руку в карман.

— Я его потеряла, и вообще это не твое дело. Оставь свои разговорчики — или я чем-нибудь в тебя запущу.

— Правда? — Он казался заинтригованным. — Скажи мне, как ты его терять, пожалуйста.

— Пирожные, — опять напомнила она. — Тебе будет не трудно? Сколько на них потребуется времени?

Он пожал плечами.

— Пара часов. Для кого угощение, между прочим? Ты мне забыть сказать. Твой муж, может быть?

Она не забыла. Она намеренно не говорила — для кого.