Разлучница - Леманн Кристина. Страница 26

ГЛАВА 8

Жасмин и не заметила, как взяла на себя роль девушки-помощницы по хозяйству. Николь могла послать ее на кухню за льдом. Адельтрауд просила принести кофе в гостиную. Роня требовала, чтобы она поиграла с ней в шахматы.

И никто не обращал внимания, что Жасмин, выполняя эти просьбы-поручения, едва ли успевала произнести несколько реплик, чтобы поддержать беседу. Она невольно задавалась вопросом: можно ли представить в подобной ситуации Адельтрауд, дочь крупного предпринимателя, окончившую юридический факультет и успешно управляющую собственным брачным агентством? Почему эти люди позволяют себе обращаться с ней как с нянькой или прислугой? Причем делают это так естественно, как будто у нее на лбу написано, что такова ее участь.

Для Николь Жасмин всегда была младшей сестрой, которая протягивала ей руку помощи и послушно исполняла любое ее поручение. Все видели, что ею можно командовать, и решили, что она смирилась с ролью девочки на побегушках. Она напоминала себе Золушку. Но в известной сказке восторжествовала справедливость, и Жасмин тоже восстановит справедливость: она разберется с Николь, как только Рольф найдет все необходимые доказательства. Она уничтожит Николь вместе с ее отцом, а по возможности и Розенштоков, если их фирма имеет какое-то отношение к махинациям Тиллеров. У нее в руках невероятная власть. И чтобы правильно распорядиться ею, Жасмин использует опыт, приобретенный во время пятилетнего обучения в агентстве Глории, где она овладела всеми приемами игры с судьбой. Ее жизнь в Берлине должна принести свои плоды.

— Фальк, я слышал, — внезапно сказал Понтер Розеншток, — что ты продал свою яхту.

Жасмин вздрогнула, задев шахматную доску, и поймала на себе раздраженный взгляд Фалька. Она покачала головой. Нет, она ничего никому не рассказывала.

— Да, — угрюмо ответил Фальк.

Понтер Розеншток улыбнулся в первый раз за все время, которое знала его Жасмин.

— Кто-то звонил сюда. Скорее всего, ты выключил свой мобильный. Я должен напомнить тебе, что покупатель приедет опробовать ее на следующей неделе в субботу.

— Ты продаешь свою любимую яхту? — воскликнула Николь. — Но почему?

— Уже пришло время.

— Тогда мы обязательно должны еще раз на ней прокатиться, — заявила Николь. — Но когда? Дай подумать. Подходит только завтра.

Фальк ничего не сказал, только хмыкнул.

— Да, мы это сделаем, — с воодушевлением продолжала Николь. — А что, кстати, говорят синоптики? Насколько я знаю, погода должна улучшиться. К тому же в этом году мы еще не были на воде. Северин, как ты думаешь? Последний раз на прекрасной яхте Фалька. Прощальный рейс. Жасмин, ты тоже поедешь с нами. Тебя, Адельтрауд, я пока вообще не спрашиваю…

Улыбаясь, Адельтрауд махнула рукой.

— Ты ведь знаешь, я плохо переношу маленькие судна. Кроме того, мне срочно нужно подрезать розы.

— Значит, договорились. Фальк, встречаемся завтра в девять часов на яхте. Куда же мы поплывем, в Хиддензе?

Жасмин мысленно поклялась, что не будет брать на себя ответственность за еду для этой прогулки, даже если у нее лучше всех и получалось планировать и организовывать.

Около часа ночи она услышала, как где-то внизу скрипнула дверь. Если ее не обманывала интуиция — это был шанс. Жасмин накинула на себя жакет, сунула мобильный телефон в карман и осторожно спустилась босиком по лестнице. Ступая на цыпочках, она подошла к кухне, в которой горел свет, толкнула дверь и изобразила на своем лице изумление.

— О, Северин!

Стоя перед открытым холодильником, он жадными глотками пил молоко, а в другой руке держал пакет, чтобы налить еще.

Жасмин рассмеялась.

— Ты все еще пьешь молоко, когда не можешь уснуть? Некоторые вещи так и не меняются.

Северин вытер губы и улыбнулся.

— Хочешь тоже?

— Ты ведь знаешь, что я не люблю молоко.

— Ах да. Я и забыл.

Жасмин не понравился его ответ.

Как часто у них возникал подобный диалог раньше? Северин не то чтобы никогда не понимал, что она действительно не любит молоко — разве что с кофе, — наверняка он просто этого не замечал. Улыбаясь, она все же подошла к столу.

— Он должен быть где-то здесь. Я оставила тут свой мобильный. А, вот он.

Она притворилась, будто нашла мобильник за цветочным горшком на подоконнике, и повернулась к Северину.

— А то я просплю завтра утром. Я не брала с собой будильник.

Только такому человеку, как Северин, было достаточно этого объяснения. Он даже не задумывался, почему она вспомнила о будильнике в час ночи. Наверное, только тщательно продуманная ложь могла вызвать у него подозрение.

Северин поставил пакет с молоком назад в холодильник и оперся о стол, держа в руке наполовину наполненный стакан.

— Эта морская прогулка завтра утром… — Он вздохнул. — По всей видимости, мы в последний раз сможем восхититься талантами Фалька-моряка. — Северин допил наконец свое молоко. — Я никак не ожидал, что он продаст свою любимую яхту. Но, по большому счету, никто не знает, что происходит с моим братом.

Жасмин не хотела говорить о Фальке, Северин, очевидно, тоже. Поставив стакан в мойку, он решительно повернулся, чтобы уйти к себе. Но как это было похоже на Северина! О своих желаниях он всегда предпочитал молчать. Жасмин знала это и не собиралась упускать внезапно появившийся шанс.

— Странно, но ты никогда раньше не рассказывал мне, что у тебя есть брат.

— Неужели не рассказывал? Возможно, потому что я был в Гейдельберге, когда он вернулся домой. Шесть лет он считался без вести пропавшим.

— Как? — Хотя Жасмин старалась не упускать поставленную цель из виду, она все же не удержалась, и любопытство победило: — Как это пропавший без вести?

— Фальк сбежал. На острове Кос он нашел яхту «Santa Lucia» и отремонтировал ее. Когда ремонт был завершен, он вернулся.

— А почему он сбежал?

Северин вздохнул.

— Вообще-то, в нашей семье не принято говорить об этом… Ты должна пообещать мне, что никогда не будешь упоминать о нашем разговоре при моих родителях.

Жасмин поспешила кивнуть.

— У Фалька пристрастие к азартным играм, или, по крайней мере, так было раньше. И мать, и отец долгое время пытались закрывать на это глаза. Сейчас, возможно, Фальк с этим справляется, но раньше ему нужны были огромные суммы денег. Так как мы не из бедных, то ему давали на карманные расходы столько же, сколько и мне. Кроме того, мама постоянно переводила деньги на его счет. Но в один прекрасный день он пришел ко мне и сознался, что у него огромные карточные долги и он не знает, где взять деньги. А если он их не отдаст, то покончит собой. И тогда я… я украл для него деньги на нашей главной фабрике в Ростоке.

— Украл? Каким образом?

— Очень просто: взял деньги, которые мне не принадлежат, и…

Жасмин, улыбнувшись, перебила его:

— Нет, я не это имела в виду. В такой солидной фирме, как ваша, деньги открыто не валяются.

Северин скривился.

— Нет, конечно. Я пошел в бухгалтерию и украл несколько чеков заказчиков. Я рассчитывал, что мы с братом сможем вернуть эти деньги еще до того, как будет обнаружена недостача. Фальк был подавлен, он разочаровался в жизни, и мне было невероятно жалко его.

— Как благородно!

— Я знал, что поступаю глупо и наивно. Страсть к азартным играм — это как алкогольная зависимость. Чтобы раздобыть наркотик, для наркомана все средства хороши. На свете нет ни одной святой клятвы, которую бы он дал, а потом не нарушил. Первое, что Фальк сделал с деньгами, — это поехал в Баден-Баден и все проиграл. Я сразу же отправился вслед за ним и буквально подобрал его на улице. У него не было ни гроша в кармане. Тогда я отвез его в Гамбург и посадил на ближайшее грузовое судно, которое на следующий день должно было отправиться в Индонезию.

— Но зачем?..

— Невозможно было наблюдать, как мой младший брат катится в бездну. В любом случае мне все-таки пришлось бы сознаться отцу. Разумеется, он был чертовски зол. Но в конечном счете отец даже обрадовался, что Фальк уехал далеко-далеко. После этого мать прямо-таки расцвела. Наконец-то в семье появились новые темы для разговора.