Кодекс Крови. Книга ХIV (СИ) - Борзых М.. Страница 11

Шарль, получив новые вводные по мобилету, даже просветлел лицом.

— Господа, вышла неувязка. После прояснения ситуации народ республики в моём лице выражает вам, граф Комарин, благодарность за помощь в закрытии прорыва изнанки и минимизации жертв среди граждан. От лица мэрии Лиможа вам так же будет выписана благодарность, и предоставлен скромный памятный дар! Честь имею!

У Жерома было такое выражение лица, будто ему только что аннулировали смертный приговор. Возможно, так оно и обстояло на самом деле. Ведь Шен дю Лимузен выступил против своей страны, выполняя кровную клятву и защищая нас.

— Что будем делать? — осторожно спросил он у меня, не спеша отзывать дендроидов с границы собственных земель. Вероятно, переживал, что выступление Шарля могло оказаться хитростью.

— Ждать посла Российской империи, он обещал вскоре прибыть, — озвучил я собственное предложение. — Ну и армию свою рекомендовал бы не отзывать до поры до времени. На случай разбирательств, показания я дам, нам бы ещё представителя республики для законности…

— Шарль, — окликнул Жером офицера, — сюда должен прибыть посол Российской империи, граф готов дать показания в его присутствии. Засвидетельствуешь?

— Зачем? — удивился огневик. — Инцидент ведь исчерпан.

— Месье Шарль, я такой же военный, как и вы, — решил я проявить отраслевую солидарность, — когда все разъедутся, вас заставят написать тонну отчётов. И лучше бы вам иметь, что к ним приколоть в качестве свидетельских материалов.

— Месье Михаэль знает толк в бюрократической волоките, — криво улыбнулся офицер и протянул руку для рукопожатия, — благодарю.

— У месье Михаэля родовые земли в аномальной зоне, — чуть добавил я откровенности в разговор, — в самый дерьмовый месяц у нас было до тридцати прорывов изнанки, и по каждому из них я сдавал отчёт в Министерство обороны.

— Месье знает толк в извращениях! — присвистнул Шарль.

— Нет, это бюрократия знает толк в пытках, — отшутился я, и мы вместе рассмеялись.

Посол прибыл лишь к вечеру, что с учётом отсутствия свитков телепортации было ещё очень и очень оперативно. Им оказался невысокий кряжистый мужчина с окладистой седой бородой и волосами, собранными в хвост. Смотрел он на нас оценивающе, отмечая каждую деталь, и напоминал скорее разведчика, чем дипломата.

Нас с Ольгой и Лимузенов опросили под артефакт лжи в присутствии огневика Шарля и Жакова Василия Степановича. Всё время беседы артефакт сиял девственной белизной, что не могло не порадовать всех собравшихся.

Для Лимузенов вопрос и вовсе был шкурным, они не видели ничего, но при этом были в курсе, что часть дубравы уничтожила явно не тварь из прорыва… хотя, если подумать, парные существа-подарки президента вполне подходили под это определение.

Опрос завершился церемониальным вручением Шарлем благодарственного письма и какой-то памятной безделицы в мешочке, которые я даже в руки брать не стал во избежание неприятностей. То ли паранойя разыгралась, то ли слова Ольги о специфичности местных «подарков» запали глубоко в душу. Переадресовав всё Жакову, я отказался от подобной чести:

— Насколько знаю, дипломатам не по чести принимать подарки от иностранных граждан, даже вполне заслуженные, потому передаю сии благодарности Жакову Василию Степановичу, как вышестоящему начальству. Наверняка ведь имеется некий музей, где выставляются напоказ подобные подарки, как заверения дружбы с теми или иными странами.

На эту идею меня натолкнула Ольга, поделившись воспоминаниями о своём родном мире. У них что-то похожее было. У посла же выражение лица стало очень задумчивым, уж не знаю, о чём он думал, но сердце у него просто-таки отбивало чечётку.

Когда Шарль нас покинул, а Лимузены дали возможность пообщаться наедине, Василий Степанович принялся коротко инструктировать нас:

— На дирижабль возвращаемся вместе, оттуда идёте прямым курсом на столицу, — заметив моё желание возразить, Жаков погрозил мне пальцем, — я не усложняю вашу работу, а вы не усложняйте мою. С собой повезёте срочную дипломатическую почту. Ваши полномочия консула завершатся по прибытию в Москву. И последнее… — посол хмурился и чуть подёргивал себя за густую седую бороду, — Гиббон на вас за что-то взъелся, а он — личность мстительная, что-то вроде нашего Мышкина. Не обманывайтесь сегодняшним представлением, ждите неприятностей. Нынешнее отступление — лишь закономерная реакция на нашу молниеносную защитную комбинацию. Будьте осторожны.

Жаков продолжал что-то говорить, но я его уже не слушал, потому как на связь вышел Комаро:

— Гладь шнурки или полируй чешуйки, не знаю уж, как ты готовиться будешь, но заседание малого божественного совета назначили через три дня. Будем знакомить тебя с нашим местным серпентарием.

Глава 6

Путь из Лиможа до столицы занимал от двенадцати до четырнадцати часов. Лететь всё это время на дирижабле мы не стали, уйдя в Хмарёво порталом. Я же попросил предупредить меня перед стыковкой в воздушном порту, чтобы успеть вернуться на борт.

В Хмарёво вопросов, требующих моего решения, меньше не стало, особенно с учётом предстоящей встречи с богами. Причём, хоть я и осознавал, что адамантий при желании был в состоянии помножить на ноль весь земной пантеон, но не исключал и варианта какой-нибудь западни, после которой я банально могу не умереть, а, скажем, попасть в тюрьму, как в своё время Райо. В таком случае моим придётся туго. Поскольку установить мир во всем мире за три дня не стоит даже и пытаться, то необходимо было хотя бы попробовать подстраховать их. Особенно это касалось Ольги.

Я сомневаюсь, что обычные люди заинтересовали бы богов, а из необычных были мой сын с каплей крови Комаро и Ольга. За сына Комаро будет стоят горой, что уже продемонстрировал, а эмпатку подстраховать предстояло мне.

В своём статусе полубогини она могла весьма заинтересовать местный пантеон, а уж если кое-кто узнает прошлое её души, то проблем Ольга не оберётся. Почему-то вспомнились слова алтаря стихий, что будь неё страховка в виде алтаря в другом мире, её бы не убили. Сейчас такая страховка была у меня, а значит, следовало озаботиться распространением второго шанса и на всех остальных моих близких.

Но пока на повестке дня первой в списке стояла Агафья. Разговор с ней предстоял сложный, но и держать её в сонном состоянии не имело смысла. Чем дольше это продолжалось, тем серьёзней были последствия для наших с ней отношений.

Потому оставив Ольгу и Тэймэй в Хмарёво, я ушёл в Эсферию. На моё появление Софья отреагировала спокойно, прикинув время в песочных часах, она предупредила:

— Проснётся через пятнадцать минут, и лучше бы унести её отсюда. Не хочу потом кабинет восстанавливать.

Заметив мой вопросительный взгляд, Софья честно призналась:

— Я бы хотя бы попыталась тебе врезать за такое обращение, хоть умом и понимаю, что решение было верным. Но мы же женщины, а потому эмоции пойдут впереди разума.

Я прикинул сроки сна Агафьи и мысленно обругал себя самыми последними словами. Это там прошёл всего день, а здесь-то целый год. Твою мать! Год! Еда!

Видимо, мысли мои были столь красноречивы, что бывшая принцесса поспешила меня успокоить:

— Кормили мы её, не изверги же! Нам ещё оголодавшей вампирши здесь не хватало после спячки.

Я поблагодарил Софью и, взяв Агафью на руки, перенёсся в Башню Крови. Одна Агафья никогда бы не получила туда доступ, ведь экзамен на доступ к башне она ещё не сдала. Но у меня на руках Башня не просто пропустила вампиршу, но ещё и сама предложила нужный зал под мои нужды.

Стоило перешагнуть его порог, как мы оказались в пульсирующем сгустке света. Вообще этот зал создан был для того, чтобы мы могли просветить свою душу, взвесить целесообразность поступков. Сложнее всего было здесь идейным. Абсолютно уверенные в собственной правоте, они страдали. Свет обжигал их, заставляя чернеть тело, как если бы это было отражение души. Я же забрёл сюда лишь единожды, сомневаясь в своих действиях.