Кодекс Крови. Книга ХIV (СИ) - Борзых М.. Страница 17

— Почти два десятка лет назад.

Я перевёл взгляд на юнца, который по возрасту хорошо если был ровесником Михаила Комарина, а то и старше мог быть.

— И ты, дитя, взращённое в мире и благодати, смеешь выказывать неуважение? Ты не застал ни одной настоящей битвы. Вычищение швали из притонов не в счёт. Как ты вообще оказался в паладинах?

— У меня ёмкость источника уже давно превысила отметку паладина, и я хочу бросить тебе вызов!

— Да зачем же устраивать мордобой, если всё можно решить мирным и цивилизованным путём.

— Так и знал, что ты — трус! — накручивал сам себя этот суицидник.

Убить его было бы слишком просто, да и породило бы это нехорошие брожения среди новеньких. Мне же нужно было, чтобы он сам обделался.

— Почему же трус? Есть прекрасный способ проверки емкости твоего источника, — чуть ли не проворковал я, пока тащил за собой юнца к выходу на балкон, а после и к парапету. Распахнув за спиной крылья, я взмыл в воздух на пару десятков метров, не разжимая руки на запястье самонадеянного паладина. — Мой источник позволяет мне летать, а твой мы сейчас проверим.

И я отпустил руку.

Лететь паладину было что-то около двух секунд. За это время вокруг него сверкали всевозможные щиты, в том числе и далеко не самые слабые. Но крылья, увы, не распахнулись. Поэтому почти у самой земли я словил его за шиворот, как нашкодившего котёнка, и отнёс к балкону, где уже собрались остальные паладины.

Вид у несостоявшегося претендента на главенство над орденами был бледным. Обделаться и устроить истерику он не успел, хотя я в тайне надеялся на подобный вариант. Но у парня был стержень, а потому хотелось верить, что ещё не все потеряно.

«Ковчег, сможем временно забрать его силу, а после вернуть на место?»

«Закат не хотелось бы. Лучше не смешивать силы».

«Несварение может быть?»

«Типа того, — согласился ковчег. — Но если недолго и разово, то можно попробовать».

— А чтобы вопросы окончательно отпали… — я начал стремительно поглощать его благодать, наполняя собственный источник. У молодого паладина глаза распахнулись в ужасе, а я всё продолжал тянуть, пока не почувствовал то самое «несварение». После этого полноводным потоком вернул благодать обратно её владельцу, пока совсем не поплохело. Казалось бы, пара секунд, а эффект превзошёл все ожидания. Блевать хотелось дальше чем видел.

— Вопросы или возражения по сути ещё есть? — устало обратился я к несостоявшемуся сопернику.

— Н-нет! — пробормотал тот и тут же поправился: — Н-нет, м-магистр!

«Вы отца только что за пояс заткнули одной левой, — по кровной связи просветил меня Серв. — Благодать Заката даже он не мог поглощать».

«Я тоже не могу, это была чистой воды авантюра для завершения брожений без кровопролития».

— Что же, если желающих бросить мне вызов больше нет, нам следует обсудить сложившуюся ситуацию.

Все паладины расселись вокруг деревянного резного стола, больше подходящего для императорских обедов, чем для военного совета. Но, что поделать, Альб любил изысканные вещи. И людей частенько причислял к ним же.

Место во главе стола пустовало, и я не сразу заставил себя занять его. Что-то у меня сегодня день советов, и если на первом совете присутствовали мои соратники и близкие люди, то здесь атмосфера была уже несколько иная. Здесь уважали личную силу, а мне предстояло сообщить им, что сила эта вскоре исчезнет, во всяком случае магическая её часть. Об этом мне по дороге сообщил ковчег, предупредив, что родовым устройствам более нет смысла растрачивать благодать на людей. Кладки одушевляются, а значит, вскоре появится новое поколение аспидов, нуждающихся в благодати. Я собирался осторожно донести эту информацию до паладинов.

— Как вы уже заметили, прорывы прекратились, и не на время, а насовсем. Скажем так, наш мир, ранее похожий на решето, излечился, и стенки его мироздания стали толще.

— Это же хорошо, — со сдержанным оптимизмом отреагировал один из паладинов, что когда-то напал на меня и был наказан благословлять легионы орденов на марше.

— Как посмотреть. Во вселенной всё взаимосвязано. Почти все вы видели артефакты из павшей империи в Великой Пустыне, — дождавшись кивков, я продолжил, — эта империя звалась Сашари, и жили там предки пустынников. Они погибли в борьбе с захватчиками, и тогда мир решился пробудить их магию в обычных людях для противостояния и борьбы с монстрами. Мир не хотел умирать окончательно. Но эта магия для людей была чуждой, потому от пропуска через себя больших объёмов благодати одарённые быстро старели и умирали. И вот теперь, когда мир излечился, магия Рассвета и Заката больше не будет пробуждаться в людях.

Мои слова произвели эффект взорвавшегося артефакта.

— Она уже не пробуждается, — взял слово Серв. — Милица говорит, что за последние пятнадцать лет не было ни одного случая ни среди приютских детей, ни среди семейных из местных. Изредка ещё попадалась у полукровок от пустынников, но у квартеронов уже не было ни единого случая.

Паладины с ужасом осознавали своё будущее. Выкованные в горнилах постоянных стычек и войн они не особо обращали внимание на женские сплетни, мало ли, о чём бабы треплются. Но слухи про отсутствие одарённых детей доходили и до них, просто паладины не обладали ни силами, ни знаниями, чтобы как-то изменить ситуацию.

— Что нам теперь делать?

Вопрос был правильный.

— Если у нас не будет благодати, значит ли, что она будет у пустынников? Если они потомки древних имперцев?

Ещё один хороший вопрос, и задал его мой несостоявшийся соперник. У парня мозги работали быстро. Тимус бы гордился сыном или внуком. В местной генеалогии без бочки самогона не разобраться. Остальные паладины молчали, явно ожидая от меня ценных указаний на пути к спасению.

— Последние годы я провёл в пустыне, общаясь с пустынниками и изучая наследие империи Сашари. Мой вывод однозначный, чтобы не утратить способности к магии, нам следует слиться с пустынниками.

— Так они и разбежались отдавать нам своих женщин, — зло процедил один из закатных паладинов. — Они и раньше-то не горели желанием иметь с нами дела.

— Было из-за чего. Мы же на границе с Великой Пустыней ни одной одарённой женщины не оставили, — Серв говорил открыто, не преукрашивая и называя вещи своими именами.

— Осквернённой! — вскинулся кто-то из молодых паладинов. — Мы вычищали скверну!

— Нет уж, давайте смотреть правде в глаза, одарённых мы воровали. Именно таких засовывали в инкубатории для пополнения легионов орденов. Потому что процесс, о котором говорит магистр, начался не пятнадцать и даже не пятьдесят лет назад. Падение количества одарённых началось значительно раньше. И тогда отец магистра принялся искать варианты решения этой проблемы, придумав инкубатории.

— Но, если количество наших паладинов будет постоянно снижаться, а их одарённых расти, они же нас уничтожат. Мы не сможем отвоевать себе женщин.

«Ну же, кто из вас самый разумный? До кого первого дойдёт, что нужно не воевать, а пытаться наладить связи, пока ордена ещё способны выстоять в набеге пустынников».

— А какие брачные обряды у пустынников? Может, можно как-то выкупить невесту или там в круге чести сойтись с претендентом?

А потомок Тимуса мне нравился всё больше. У парня не было зашоренности, он искал варианты решения всеобщей проблемы

— Ты бы извечному врагу дочь или сестру продал? — пробурчал Серв. — Да я скорее бы сдох в этом самом круге чести, чем на такое пошёл.

У Серва это было больным вопросом, ведь его дочь попала даже не к врагам, а к побратимам в рабство.

— Но как тогда сливаться? Если не с кем.

— Попробуем договориться и устроить взаимовыгодную дружбу, — наконец, решил я озвучить свою идею. — Мы поможем им восстановить пустыню, а они нам не потерять одарённых.

— Так они вас и послушают, — с сомнением отозвался один из паладинов Рассвета.

— Послушают! — уверенно возразил Серв. — Я давно говорил, что нужно уполномочить магистра говорить не только от имени орденов, но и от имени обычных жителей. Сделать единоличным правителем. Вы видели, чтобы кто-то перечил Ирликийскому Ангелу? Я тоже не видел. Если удастся объединиться с пустынниками в пределах одной страны, то различия постепенно сотрутся. Совместная торговля, обучение, обмен боевым опытом и обустройство жизни сближают. Ордена же смогли объединиться, а это дюжина разных территорий.