Ворожей Горин – Посмертный вестник (СИ) - Ильичев Евгений. Страница 40

Первую половину воскресного дня Кирилл провел в мучительной ломке, а во вторую принял для себя окончательное решение — если Голос призовет его вновь, он попросит у Нее избавления. Он отдаст Ей свою жизнь и будет счастлив накормить ее в последний раз.

Ближе к вечеру он уже был готов бежать на улицу и искать Ее в каждом подвале их района. Он не знал, где пройдет их очередная встреча и будет ли она вообще. Все предыдущие разы они встречались либо на заброшенных стройках, либо в пустующих подвалах их спального района. Кроме того, из-за сильнейшей эйфории, неизменного спутника каждой такой встречи, Кирилл не всегда помнил точный адрес рандеву. Домой он возвращался окрыленный, под сильнейшим «кайфом», который не мешал ему выглядеть и двигаться вполне себе естественно. Этот кайф был чем-то средним между всеобъемлющим и всепоглощающим чувством любви и легким опьянением, от которого лишь слегка кружится голова в завершающей стадии «прихода».

Лишь однажды это был конкретный адрес с номером дома, этажом и квартирой. Туда, собственно, Кирилл и направился, когда уже не было сил терпеть эту пытку неизвестностью. Кто знает, может, теперь та пустующая однушка возле парка — ее личное убежище?

В ту самую квартиру Кирилл попал без проблем — она даже заперта не была. Первым же делом он получил мощнейший эмоциональный заряд ностальгии. Именно тут два дня назад его накрыл самый мощный и в то же время самый долгий приход за всю его наркоманскую карьеру. Вампирша тогда уже не могла остановиться и пила Кирилла до тех пор, пока не вмешался Голос.

— Он нам еще нужен…

Это все, что помнил из того вечера Кирилл. Ну почему, почему Голос остановил Ее? Зачем прервал столь сладкую смерть? Зачем лишил его избавления, а его любимую — наслаждения?

— Ну ничего, — мстительно процедил Кирилл, осматривая пустую квартиру, — сегодня я завершу начатое. Сегодня я подарю Ей себя. Я найду Ее.

Практически в ту же секунду мощная невидимая волна отбросила Кирилла в дальний угол квартиры и резко приподняла его до самого потолка. Затем неведомая сила протащила безвольное тело Кирилла к центру несущей стены. Его ноги были скованы, руки распяты. Еще секунда — и он оказался в том же самом положении, только кверху ногами. Кровь резко прилила к его голове. Невидимая волна с чудовищной силой давила на грудь — не продохнуть. Кирилл, словно выброшенная на лед рыба, хватал немыми губами воздух, но не мог сделать ни вдоха.

— Сегодня ты послужишь не только мне, выродок… — проскрежетал в голове Кирилла уже знакомый Голос. — Сегодня ты послужишь Ей.

В то же мгновение невидимая волна исчезла, и Кирилл рухнул на пол, крепко приложившись головой о какой-то табурет. Ему было очень и очень себя жаль. За что? Голос всегда жалел его, он всегда казался ему другом. А сегодня это чудовище (да-да, сейчас Кирилл уже понимал это) показало свое истинное лицо. Во всяком случае, сделало это фигурально. Очередное предательство в жизни Кирилла обернулось для него довольно сильной травмой. Голова болела и кружилась, из рассеченной брови текла кровь. Кириллу хотелось одного — чтобы все его страдания поскорее завершились. Но тут на задворках его сознания всплыли последние слова предательского Голоса: «Сегодня ты послужишь Ей». Что это могло означать? Неужели то самое?

Не успела эта мысль в голове Кирилла обрести осознанность, как он услышал Ее Зов:

— Милый, — шептал где-то на задворках сознания голос его любимой, — милый…

— Да! — истошно закричал парень, стараясь подняться с пола. — Да, я тут!

— Приведи ее ко мне… — шептала вурдалачка. Ей даже не нужно было подчинять себе волю Кирилла — за ее благосклонность, за ее поцелуй он и без внушения сделает все, что она скажет.

— Кого? Кого к тебе привести?

— Ее… — прошипел Ее сладкий голос в голове, и тут же в его сознание влилась вся необходимая информация. Кирилл вдруг четко понял, куда ему нужно идти, что делать и кого привести к своей любимой.

— А что будет со мной?

— Приведи ее… — настаивал голос. — Немедленно…

— Что будет со мной⁈ — уже чуть ли не плача пропищал Кирилл, ощущая, как подавляется его воля. Он не хотел действовать, как безвольная кукла. Он хотел знать, что с ним будет после того, как он послужит Ей.

И его возлюбленная дала ответ:

— Приведи ее ко мне. Приведи, и я подарю тебе свой последний поцелуй. Милый мой мальчик… — голос таял, а вместо него появлялся четкий план действий. — Сладкий мой мальчик… — Кирилл уже понимал, кто его цель. — Вкусный мой мальчик… — он видел и то, как выполнить задачу, и то, кто ему будет мешать. — Идиии…

Из маленькой квартирки выходил уже не наркоман Кирилл Бражников — то был сильный, мотивированный и обученный боец. Он четко понимал, кто его цель, и четко знал, какова будет награда. Впервые в жизни он был нужен. Впервые в жизни он был орудием. Его ли это мысли? Да какая уже разница? Главное, что впереди — вечность с Ней!

Неделя пролетела незаметно. Она хоть и была перенасыщена беготней и разного рода неотложными делами, но на поверку оказалась вполне себе терпимой. Отчасти потому, что у меня банально хватило времени на все. Новый мир, в который мне по воле судьбы пришлось окунуться с головой, словно замер в ожидании, когда я решу все свои насущные вопросы, и не отвлекал так, как раньше.

Признаться, со всей этой ворожейско-вампирской кутерьмой я совершенно забросил учебу. Забыл я и о существовании обычной, так сказать, светской жизни. И в этой обычной земной жизни у меня, как оказалось, накопилось довольно много дел. Одна подготовка к переводным экзаменам чего стоила! Помимо экзаменов, нужно было еще и пациентов своих передать новым ординаторам, заплатить по счетам ЖКХ, отовариться в магазине и приготовить еды на неделю. На Верку в этом плане я положиться не мог, и дело тут даже не в ее малой мобильности — мне попросту не нравилось, как и что она готовит. Кухня — точно не ее конек. Она у меня своего рода гурман: маленькой ложечкой поедать мне мозг — это пожалуйста, причем мозг она употребляет исключительно в сыром виде. На все остальное ее кулинарных способностей не хватает.

Кроме того, никто не отменял и мою работу в стоматологии. Там у меня поднакопилась запись на оба выходных дня, что сулило мне как заработок, так и полную вовлеченность в процесс. Следовательно, я и в выходные мог рассчитывать на полноценный отдых от откровенной бесовщины, что творилась вокруг меня в последние месяцы.

Закономерным итогом этой суматошной недели, в ходе которой я почти не сталкивался с миром Ночи, стало мое полное безразличие ко всему потустороннему. Если не считать вербальных бесед с моим котом, я вел вполне себе обычный образ жизни и даже поймал себя на мысли, что не такой уж она была и плохой, эта моя прежняя жизнь. Во всяком случае, если до всей этой ворожейской саги я еще мог попенять на свое существование, которое казалось мне скучным и однообразным, то сейчас, когда мне открылось столько всяких вариантов погибнуть неестественным образом, назвать свой прежний уклад «дерьмовым» язык уже не поворачивался.

Человек очень быстро привыкает к хорошему. Мне вот вполне хватило недели простой человеческой жизни, чтобы перезагрузиться. Вурдалачка Алиса никак себя не проявляла, впрочем, как и ее собратья по клыкам. Полиция в лице капитана Вилкиной тоже притихла, с меня даже слежку сняли — по крайней мере, ни мне, ни Василию ее обнаружить не удалось. Похоже, мои предположения о том, что Вилкина все же приняла меня за психа и успокоилась, подтверждались, и этот факт не мог меня не радовать. Одной головной болью меньше. Может, и не придется искать с ней встречи, чтобы почистить ей память. Куда там, мне даже отец Евгений за все это время ни разу не позвонил. Как, впрочем, и я ему. Попросту не было поводов.