Счет по-венециански - Леон Донна. Страница 35

Официант заговорил, продолжая смотреть на делла Корте:

— Как я вам уже говорил, синьор, я не сразу узнал того человека на фотографии в газете. А потом, когда мне стригли волосы, я вдруг совершенно неожиданно вспомнил, кто это. Ну и позвонил в полицию.

Делла Корте улыбнулся и кивнул, словно воздавая должное проявленной официантом гражданской сознательности.

— Продолжайте, — сказал он.

— Боюсь, мне нечего добавить к тому, что я рассказал вам сегодня утром по телефону. Он был с дамой. Я вам ее описал.

— Вы не могли бы повторить это описание?

— Она была высокая, с него ростом. Светлые глаза, кожа тоже светлая, и волосы. Не блондинка, но почти. Он и раньше с ней здесь бывал.

— Когда именно они заходили? — спросил делла Корте.

— Один раз где-то месяц назад, и еще один раз летом, но в каком месяце, не помню. Помню только, что стояла жара и на женщине было желтое платье.

— Как они держались?

— То есть их манеры?

— Нет, как они держались друг с другом?

— А, в смысле были ли у них отношения?

— Вот именно. — Делла Корте кивнул.

— Не думаю, — проговорил официант и погрузился в раздумье. Через пару минут он ответил: — Во всяком случае, они точно не были женаты. — И, не дожидаясь вопроса капитана, пояснил: — Сам не знаю, почему мне так кажется, просто я за годы работы здесь видел миллионы пар и заметил, что супруги ведут себя по-особому. Я хочу сказать, не важно, счастливы они в браке или нет; даже когда они ненавидят друг друга, в их общении не чувствуется никакой напряженности.

Тут он досадливо махнул рукой, признавая, что это слишком сложно объяснить, да и пытаться не стоит. Брунетти прекрасно понимал, что имеет в виду официант, но, подобно ему, никогда не сумел бы облечь это в слова.

— А при взгляде на этих людей у вас такого ощущения не возникало? — спросил Брунетти, вступая в диалог. Официант покачал головой.

— Вы не знаете, о чем они говорили?

— Не знаю. Но явно о чем-то приятном. Во время еды он показал ей какие-то бумаги. Она их некоторое время просматривала, и вот для этого-то она и надела очки.

— Как вы думаете, что это были за бумаги? — задал вопрос делла Корте.

— Не представляю. Когда я принес им пасту, она как раз отдала всю стопку ему.

— И что он с ними сделал?

— Должно быть, положил в карман. Я не обратил внимания. — Брунетти взглянул на делла Корте. Тот покачал головой, — это означало, что при Фаверо никаких бумаг обнаружено не было.

— Вы не могли бы что-нибудь добавить к описанию той женщины? — спросил делла Корте.

— Ну, как я вам говорил, на вид ей тридцать с чем-то. Высокая, волосы светлые, но оттенок не натуральный. Наверняка красится, но глаза светлые, так что, возможно, она просто оживляет собственный цвет.

— А что еще? — спросил Брунетти. Он улыбнулся и отпил немного кальвадоса, давая понять, что вопрос этот особого значения не имеет.

— Видите ли, сейчас, когда мне известно, что он ушел из жизни, да еще не по своей воле, мне уже трудно понять, заметил ли я это сразу, или додумал потом, узнав, что с ним случилось.

Брунетти и делла Корте молча слушали.

— Что-то между ними пошло не так. — Он протянул руку, смел со стола крошки и зажал их в кулаке. Деть этот мусор было некуда, и бедняга сунул его в карман пиджака.

Оба полицейских по-прежнему молчали, так что он продолжил свой рассказ. Говорил он медленно, словно додумывая на ходу эту новую мысль:

— Они добрались уже до середины ужина, женщина просматривала бумаги, и вдруг она подняла глаза и так посмотрела…

— Как посмотрела? — спросил делла Корте, прерывая затянувшуюся паузу.

— Ну, не знаю. Не со злостью, нет. Скорее так, как смотрят на зверей в зоопарке или на что-то диковинное, чего раньше не приходилось видеть. Как будто он представитель неизвестного вида или инопланетянин какой-нибудь. Уж не знаю, понятно ли я объясняю. — Тут он умолк в нерешительности.

— А в ее взгляде была угроза?

— Нет, совсем нет, — потряс он головой для пущей убедительности. — В том-то и странность: в этом взгляде не было злобы. В нем вообще ничего не было.

Он сунул руки в карманы и смущенно улыбнулся:

— Простите. У меня плохо получается объяснять.

— Он что-нибудь такое заметил? — спросил Брунетти.

— Нет, он как раз подливал себе и ей вина. Но я это видел.

— А когда они приходили к вам два других раза? Тогда все было мирно?

— О да! Абсолютно мирно. Я и не говорю, что в последний раз они ссорились или вроде того. Они всегда общались очень по-приятельски и в то же время немного официально.

— В предыдущие два раза они тоже смотрели бумаги?

— Нет. Казалось, что они встречаются как друзья — нет, скорей как деловые партнеры, которые решили вместе перекусить. Да, пожалуй, именно так! Как двое мужчин, встречающихся за едой, но по делу. Может, потому эта пара всегда казалась мне странной: она такая привлекательная женщина, он тоже весьма импозантный мужчина, а вот влечения, которое обычно возникает между мужчиной и женщиной, совсем не чувствовалось. Да, вот теперь я понял, что же в них было такого странного! — Он улыбнулся, довольный тем, что наконец смог это для себя уяснить.

— Вы не помните, какое вино они пили в тот вечер? — спросил Брунетти и поймал на себе изумленный взгляд делла Корте. Официант тоже был озадачен.

После минутного размышления он сказал:

— Сначала «Бароло» — добротное красное вино, в самый раз под бифштекс. А затем «Вин Санто», к десерту.

— Он отлучался куда-нибудь? — спросил Брунетти, размышляя о том, какие это и в самом деле добротные вина и как легко подсыпать чего-нибудь соседу в бокал.

— Не помню точно. Может быть.

— Как он расплачивался? Кредиткой?

— Нет, наличными. И я хорошо помню, в прошлые разы он тоже расплачивался наличными.

— А вы не знаете, он не бывал у вас еще когда-нибудь? Помимо тех трех раз, когда вы его видели?

— Я спрашивал у других официантов, но их никто не помнит. Вообще-то они вряд ли здесь появлялись. По вторникам и средам ресторан закрыт, а во все остальные дни я работаю. Ни одного дня не пропустил за тринадцать лет. Так что, если они приходили, я все равно был здесь, а я не помню, чтобы видел их когда-нибудь еще, кроме как на прошлой неделе и те два раза, а уж такую женщину я бы точно не забыл.

Делла Корте взглянул на Брунетти, но тот покачал головой. У него больше не было вопросов, пока по крайней мере. Делла Корте вынул из кармана небольшую визитку.

— Если вспомните что-нибудь еще, можете позвонить в квестуру, — сказал капитан и протянул официанту карточку. А потом добавил, как бы невзначай: — Обязательно спросите именно меня.

Официант положил визитку в карман, поднялся и двинулся прочь. Уже отойдя от стола, он внезапно остановился и направился обратно.

— А вам очки ее не нужны? — выпалил он без всяких предисловий.

— Что, простите?

— Очки той дамы. Она их тут оставила, на стуле. Наверное, сняла, когда бумаги прочла, и отложила, а потом забыла. Мы их потом нашли. Так вам они нужны?

Делла Корте тут же сориентировался:

— Да-да, конечно.

Официант исчез, а через пару минут появился с очками в руках. Очки были в тоненькой металлической оправе.

— Смотрите, — проговорил официант с каким-то детским восторгом. Он показал полицейским очки, потом взял дужки за самые кончики и согнул их. Казалось, что оправа на самом деле сделана из резины и это какой-то хитрый фокус. Пока он держал дужки, очки напоминали по форме крендель, а как только отпустил, они распрямились и приняли первоначальный вид. — Здорово, правда? — спросил он.

Официант протянул очки делла Корте, развернулся и направился через весь зал к кухне.

— Как это они не ломаются? — спросил делла Корте. Одной рукой он держал очки, а другой сгибал дужки, как только что делал официант.

— Титановая оправа, — ответил Брунетти, хотя вопрос был явно риторический.