Ромовый пунш - Леонард Элмор Джон "Голландец". Страница 49
Николет же, по-видимому, был с ним не согласен.
— Сначала выслушайте меня, ладно? Я гарантирую, что не выпущу его из своего поля зрения. Но даже если предположить невозможное, даже если он сбежит, то этих двадцати тысяч вы не лишитесь в любом случае. Это я вам обещаю. Я уже обо всем договорился с судьей. Она знает о каждом нашем шаге и о том, что это не ординарный случай поручительства.
— А что если она умрет, выйдет на пенсию, перейдет на другую работу, если её молнией убьет, в конце концов... так что, перестаньте, — отмахнулся Макс. — По-вашему, я что, похож на идиота? Думаете, я настолько выжил из ума, чтобы подписаться под гарантией на двадцать пять тысяч, имея в замен только ваше честное слово, что деньги по ней у меня никогда не стребуют? — Он перевел взгляд на Уинстона. — Ты когда-нибудь слыхивал о чем-нибудь подобном?
— А как же. Я знаю, что один поручитель из Маями в свое время дал себя уговорить, — ответил Уинстон. — Тогда шла речь о десяти тысячах. После того, как подсудимый благополучно ударился в бега, дело передали в другой суд. Новый судья заявил, что ничему такому он верить не собирается, и нашему поручителю пришлось раскошелиться.
— Я принесу заверенную расписку, — поспешил предложить Николет.
Уинстон лишь молча покачал головой.
— Надеетесь, что суд подпишется под заявлением, утверждающим, что это поручительство «понарошку»? Тогда имейте в виду, что у них даже обычную доверенность бывает совсем непросто подписать. — Макс замолчал, а потом добавил: — Но вопреки моему здравому смыслу я частично готов пойти вам навстречу. Если вы все же найдете кого-нибудь, кто сможет внести залог, мы не станем брать с вас десяти процентов полагающегося нам вознаграждения. А как насчет вас? У вас есть дом?
— Он достался моей бывшей жене, — ответил Николет.
— Я вам сочувствую, — сказал Макс. — Кстати, другая причина, гарантирующая вероятнейший неуспех подобной затеи, в том, что все в их шайке уже будут знать, что Халон заключил с вами сделку. Он даже может сам подать им некий условный знак, означающий: «Я шпион». Одно из двух: или он сбежит, или его убьют свои же.
Николет снова пристально посмотрел на него.
— А я был уверен, что вы не откажетесь.
— Это почему же?
— Вы сами побывали в шкуре полицейского, и знаете каково это. Тем более, что вы и сами в накладе не остались бы.
— Я вам искренне сочувствую, — сказал Макс. — Но только о какой выгоде разговор?
— Ну, я полагаю, у вас тоже есть свои проблемы, — ответил Николет. — Например, вы оформляете поручительство на какого-нибудь парня, а он вдруг исчезает?...
— В таком случае, мы отправляемся вслед за ним и доставляем обратно, — не дал ему договорить Макс.
— Но именно этого-то парня вам и не удастся разыскать, потому что его безопасность надежно обеспечена федеральной программой по защите свидетелей. А что если кто-нибудь из ребят, на которых вы оформляете крупные поручительства, исчезнут подобным образом?
Макс взглянул на Уинстона.
— Похоже, он нам угрожает.
— А ты спроси у него, — сказал Уинстон, — давно ли его били последний раз?
Николет обернулся к нему, беззлобно усмехаясь.
— Да вы что, я же лишь пошутил. Мы же с вами на одной стороне.
— До тех пор, пока никто не переступает черту, — проворчал Уинстон.
Николет с невинным видом смотрел на Макса.
— Я же пошутил, только-то и всего.
Макс молча кивнул. Может быть и пошутил, а может быть и нет. Этот юнец был ещё слишком молод, чересчур настойчив и самоуверен, и теперь ему не терпелось поскорее добраться до Орделла Робби и засадить его за решетку. Против этого у Макса возражений не было, и поэтому он сказал:
— Советую вам проверить одного жука по имени Луис Гара, освобожден из тюрьмы пару месяцев назад — точнее не скажу, сам не знаю. Запросите «Общество взаимопомощи Глэдиса» в Маями. Попробуйте подобраться к нему. Я думаю, он выведет вас на Орделла.
Они ещё несколько минут поговорили о Луисе Гара, после чего Николет ушел.
— Тут тебе звонили, — сказал Уинстон после того, как они остались одни. — Назвали имя... — Уинстон заглянул в лежавший на столе перед ним блокнот. — Симона Харрисон, проживает на 30-й улице. Кто это?
Макс недоуменно покачал головой.
— Понятия не имею.
— Она ездит на «85 Меркури».
Специально для Луиса Симона исполняла репертуар Марты и Ванделлас: на смену «Жаркой волне» пришли «Зыбучие пески». Луис сидел, кивая головой, и иногда даже попадая в такт, то и дело попивая ром. Выпивка тоже была её. Затем он принялся хлопать, и Симоне пришлось отвлечься — «Нет, милый, вот как надо» — и задать ему ритм. Ром помог ему окончательно раскрепоститься. Затем вместе с Мэри Уэллс она исполнила песню «Мой парень». Потом настал черед «Что с тобой, малыш» в исполнении все той же Мэри Уэллс и Марвина Гайе, и Симона протянула руки Луису, приглашая его составить ей компанию и выступить в роли Марвела Гайе. Луис сказал, что он не знает слов этой песни. Сказать по правде, он не знал ещё много чего, но зато он был большим, крепким мужиком, с упругими мускулами и волосатой грудью. «А ты слушай слова, сладкий ты мой. Вот и запомнишь. Иди сюда и делай вот так,» — она показала ему, как нужно, свободно держа руки, ме-е-едленно двигать бедрами, ясно? Мечтательно глядя на своего партнера, и желая отвлечь его от созерцания собственных ног, Симона сказала:
— Это должно быть вот здесь, в самом тебе, — она положила руку на живот, — а не где-то на полу.
Он схватил её и притянул к себе, все ещё продолжая двигаться под музыку.
— Пойдем в спальню.
— Радость моя, но там же нельзя танцевать.
Когда он принялся водить руками по всему её телу и в конце концов запустил руку под юбку, Симона поинтересовалась:
— Что ты там ищешь?
— Уже нашел.
— Да уж, кажется и в самом деле...
— Пошли в спальню.
— Малыш, только не надо рвать белье. Эти трусы я только сегодня купила.
— А я могу. Запросто.
Новое белье напомнило ей о недавнем походе по магазинам, где она встретила девчонку, с которой должна была там встретиться и сказала:
— Деньги нужно прибрать подальше. Нечего им валяться на виду.
— Ладно.
— Их нужно спрятать.
— А я сейчас спрячу свою вещицу.
Белые мужики любили говорить что-нибудь такое остроумное. Даже вот такие отъявленные уголовники, как этот.
— Правда? Тебе хорошо со мной, малыш? Даааа... Но только не рви белье, ладно, сладкий мой? Если тебе нравится рвать белье, то я специально для тебя пойду и надену старое.
Макс нажал кнопку звонка и замер в ожидании. Из дома доносилась музыка, в которой он постепенно узнал мелодию из старого детройтского репертуара, это было что-то знакомое, хотя припомнить название группы, или что за песню они исполняли, ему так и не удалось. Он снова позвонил, и ему пришлось прождать ещё минуту, прежде, чем женский голос из-за двери спросил:
— Что вам нужно?
— Мне нужен Орделл, — ответил Макс, глядя в глазок. Было слишком темно, чтобы она могла разглядеть его через глазок, для этого ей пришлось бы включить свет на крыльце.
— Его здесь нет.
— Но я должен с ним встретиться.
— Где?
— Здесь. Он сказал в девять. — На часах было без десяти девять вечера.
— Подождите.
На противоположной стороне улицы дети затеяли какую-то шумную игру, и Макс подумал, что в столь поздний час им следовалось бы уже давно отправиться по домам.
За дверью раздался мужской голос.
— Чего вам надо?
— Я уже сказал об этом леди. У меня встреча с Орделлом.
За дверью наступило молчание.
— Вы полицейский?
— Я поручитель. Включите свет на крыльце, и я покажу вам мое удостоверение.
— Я так и подумал, — произнес мудской голос за дверью.
Теперь он звучал уверенно.
Дверь отворилась, и за ней Макс увидел Луиса Гара, который стоял на пороге в одних брюках, без рубашки, почесывая волосатую грудь. Макс мгновенно установил взаимосвязь: оба были приятелями Орделла, этим можно было объяснить пребываниме Луиса в этом доме, но не то, чем он занимался с этой женщиной.