Еще не вечер - Леонов Николай Иванович. Страница 19

– Я с тюленями мало знаком, возможно, среди них встречаются и задумчивые. Почему, Таня, вы его, – он обнял Кружнева за плечи, прижал к себе и убедился, что все правда, мужик силен, – называете по имени, а меня по имени-отчеству?

– Все-то вам скажи. – Таня кокетливо улыбнулась. – А почему вы, Лев Иванович, Майю зовете на «ты», а меня на «вы»?

– Резонно. – Гуров наполнил бокал шампанским. – Предлагаю выпить круговой тост на брудершафт. Леня, мы целоваться не будем, а даму чмокнем в щечку. Идет?

– Идет! – Таня подняла бокал.

– Поехали! – Кружнев встал.

«С этим бухгалтером сложно, – подумал Гуров, на минуту выключаясь из разговора и делая вид, что занялся салатом. – Некрасивых мужиков маленького роста миллионы, некоторые, конечно, комплексуют. Так те комплексы в юности проявляются, а с годами проходят: у человека семья, жена требует одно, а любимое чадо – совсем другое, тут недосуг свое отражение в зеркале разглядывать… Жена погибла, – вспомнил Гуpов фразу Кружнева в день знакомства. – Ничего, скоро мне из Москвы ответят на самые элементарные вопросы: кто где родился, как крестился. Случается, родится один человек, а крестить несут совсем другого. И что же так в Кружневе меня настораживает? Не пойму, вот незадача».

Таня была собой довольна: легко, ненавязчиво вошла в компанию, большего пока не требуется. Она взглянула на Гурова и подумала, что подполковнику милиции неприлично иметь такие ярко-голубые глаза с длинными темными ресницами. А как умеет отключиться – салат, видишь, его увлек, вроде проголодался человек, ест с аппетитом и ни о чем серьезном не думает!

Гуров почувствовал внимание девушки, но глаз не поднял, вытер губы жесткой от крахмала салфеткой. «Что-то с памятью моей стало, как позднее зажигание в автомобиле: десять раз нажмешь на педаль, только тогда срабатывает. Я же хотел узнать о Татьяне». Он отложил салфетку и встал:

– Прошу извинить, Леня, не используй кратковременное отсутствие соперника в корыстных целях.

– Самоуничижение паче гордости, – ответил Кружнев. – Ты, Лева, можешь сходить не торопясь в Москву, не торопясь вернуться, а девушка тебя будет ждать.

– Очень нужно! – по-девчоночьи, словно пятиклассница, фыркнула Таня.

Кружнев проводил взглядом статную фигуру Гурова, взглянув на Таню, сказал вслух, что думал:

– Не излишне ли я прибедняюсь? Люди могут принять меня за лжеца. Как говорится, маленькая ложь рождает большое подозрение.

– А зачем вы прибедняетесь? И кто, главное, и в чем может вас подозревать? – как можно беспечнее спросила Таня.

– Я не прибедняюсь, – ответил Кружнев, виновато улыбаясь. – Что-то очень жалко себя стало. Вам, двадцатипятилетней эффектной девушке, этого не понять. А насчет подозрений… – Виноватость с его лица исчезла, он улыбнулся язвительно. – Милиция ведет себя однозначно, в происшедшей аварии, кроме самого трагического факта, существует скрытый криминал. Майор грузин…

– Отари Георгиевич, – перебила Таня.

– А вы откуда…

– Мы здесь все друг друга знаем.

– Понятно. – Кружнев кивнул. – Отари Георгиевич считает себя очень хитрым.

Гуров зашел в свой номер, запер дверь и сразу соединился с Отари.

– Проверь, пожалуйста, – без вступлений начал он, – по чьей брони поселились в гостинице наши геpои. Артеменко и девица понятно – дела блатные. Как Кружнев? Какие связи у замухрышистого бухгалтера с «Интуристом»?

– Понял, дорогой, сделаем. – Отари натужно кашлянул. – Меня тоже больше других интересует бухгалтер. Точно установили: парень, угнавший машину, торопился на свадьбу, хотел, не доезжая селения, машину бросить. Допросили свидетеля, которому покойник рассказывал о своем намерении. Толик Зинич нам хорошо известен, думаю, он в стороне, но поработаем и с ним, дорогой. Мы твое мнение очень уважаем.

Разъединили, Гуров, услышав частые гудки, хотел перезвонить, да раздумал. Что с этой Таней может быть интересного? Успеется.

Гуров ошибся, следовало перезвонить. За свои ошибки каждый человек, как правило, расплачивается.

– Лев Иванович, идите скорее, тут Леня кошмарно интересные вещи рассказывает! – сказала Таня, увидев Гурова.

– Женщина эмоциональна. – Кружнев взглянул на Гурова, и тот почувствовал, что в бухгалтере произошла перемена.

– Вот с какой целью ты хотел отправить меня в Москву? – Гуров долил в бокалы шампанского. Как бы серьезно ни складывался разговор, надо придать ему форму шутливую, тогда можно в любой момент либо его прервать, либо свернуть в сторону.

– Вам все шуточки. Леня, рассказывай! – приказала Таня.

– Понятно, – не унимался Гуров. – Стоило отойти на минуточку, как Леня – родной, а Лева – двоюродный…

Таня лишь махнула на него рукой:

– Леня!

– О чем, собственно, рассказывать? – Кружнев пожал плечами. – Лев Иванович в милиции не допрашивался, а то бы все сам по косточкам разобрал да по полочкам разложил. Думаю, милиция уверена, что машина Майи оказалась неисправна, оттого и авария. Колесо, думаю, не закрепили, оно и отвалилось.

– Да почему вы решили? – запальчиво спросила Таня.

– Сначала во дворе очень хитрый сержант, – Кружнев усмехнулся, – проверял меня, знаю ли я, что такое баллонный ключ. И умею ли им орудовать. Для чего заставлял без всякой надобности заворачивать и отворачивать гайки. Якобы я ему помогаю. Позже, в кабинете, тоже очень умный начальник все интересовался, кто из нас утром должен был ехать на «Волге» Майи.

– Да ты главное не сказал! – торопила Кружнева Таня.

– Вчера вечером Толик по просьбе Майи поменял правое переднее колесо.

– Прокололось, спустило? – безразлично спросил Гуров.

– Вроде нет. – Кружнев посмотрел Гурову в глаза, значительность взгляда бухгалтера не соответствовала беспечности его тона. – Майя жаловалась, что колесо плохо отбалансировано и «бьет».

– На глазах у всех менял колесо и гайки не завернул? Да и зачем ему? – Гуров пожал плечами. – Друзья мои, вы фантазеры с криминальным уклоном.

– Лев Иванович, если колесо соскочило, то не случайно, – возразила Таня. – Всегда хотела стать сыщиком. Поэтому, Леня, будь другом, ответь, что ты в два часа ночи делал около Майиной «Волги»? Было, было! – опережая возражения Кружнева, быстро сказала Таня. – Моя подружка сидела с хахалем на скамейке, целовалась и тебя видела.

– Ерунда, – неуверенно ответил Кружнев, вытирая лицо мятым носовым платком. – Я в это время спал.

Существует подружка, которая видела Кружнева ночью или это фантазии девицы Тани? Если сочиняет, то зачем? И застольное расследование начала Таня. С какой целью? Гуров разлил по бокалам остатки шампанского.

Толик Зинич пил молоко на кухне своей двухкомнатной квартиры. Мать с отцом на работе, и Толик был, слава Богу, один, никто не приставал с вопросами.

– Надо быть трезвым, абсолютно! – вслух сказал он, выпил еще молока и побежал в ванную умываться.

В это время зазвонил телефон. Толик, не успев вытереться, бросился в комнату, схватил трубку:

– Да!

– Добрый день!

– Так дело не пойдет! – выпалил Толик. – Я в дерьмо упрятаться не желаю!

– Не бренчи нервами, истеричка. Выходи из дома и шагай в сторону рынка, я тебя встречу.

Толик положил трубку, утерся полотенцем и выскочил на улицу. Вскоре он сидел на мокрой лавочке, на серой от дождя, совершенно пустынной аллее. Рядом с Толиком, аккуратно подстелив полиэтиленовый пакет, опираясь на тяжелую палку и сильно сутулясь, сидел седой мужчина.

– Нет, Иван Иванович, так дело не пойдет, – шептал Толик, хотя вокруг не было ни души. – Что там, в «заповеднике», произошло, еще вилами на воде писано, а тут – тюрьма.

– Чего пылишь? Молодой, здоровый, а нервы, как струны у старой балалайки. – Иван Иванович говорил спокойно, на блатной манер растягивая гласные. – Ну, чего такого стряслось, не ведаю, рассказывай.

Майя сидела в «люксе» Артеменко, смотрелась в маленькое круглое зеркальце, внимательно изучала свое лицо, поправляя косметику.