Мщение справедливо - Леонов Николай Иванович. Страница 41

Яшин поднялся на ноги, шагнул, из-под брючины потекло. Сержант схватил – знал бы парнишка, кого хватал, – Яшина за рукав:

– Бесстыжая морда, заплати Екатерине, она не обязана твое говно убирать.

Как развивались события дальше, Крячко не слышал, подхватив свой мешок, он пошел к машине.

Настал звездный час Станислава Крячко. Он рассказывал о происшедших событиях Орлову и Гурову.

Чтобы не беспокоили сообщениями об убийствах и прочих творящихся в России безобразиях, друзья собрались не в кабинете генерала, а у оперативников.

Крячко был бесподобен. Орлов промокал свое бульдожье лицо носовым платком, Гуров порой лишь сдержанно хрюкал.

– Главное, конечно, запах! – Крячко закатил глаза и схватился за живот.

– Верим! – быстро сказал Гуров. – Потому марш в гальюн!

– Обижаешь, командир! – Крячко вышел степенно, из коридора донеслась дробь его ботинок.

– Успеет? – озабоченно спросил Орлов.

– Должен успеть. – Гуров кончиками пальцев повернул лежавший на столе кейс с «куклами», сказал совсем об ином: – Петр, меня мой мальчик очень беспокоит. Недавно Галей заявил, что никаких дел у него с Лёнчиком быть не может. Если Галей по округе слух пустил, слава богу. А если он моего парнишку проверяет, заподозрил в чем? Я жизнью парня рисковать не могу. И отослать его из Москвы сейчас никак нельзя, это только укрепит Галея в его подозрениях. А всю жизнь прятать парня мы не можем, не в Америке живем.

– Глупости, – с несвойственной ему быстротой ответил генерал. – У тебя в мозгах помутнение. Кабы Галей хоть чуток твоего парня подозревал, то никогда Акима сразу в дело не задействовал бы. Да еще в такое дело. Он же собирался Яшина убрать и его смертью остальных придавить. Ему Аким-Лёнчик нужен был лишь для одного дела. Как одноразовый шприц.

Гуров и Орлов посмотрели друг другу в глаза и одновременно вскочили.

– Ко мне! – Орлов бросился из кабинета. – От меня проще!

Длинноногий Гуров еле поспевал за коротышкой-начальником.

Орлов влетел в свой кабинет, снял одну из трубок.

– Говорит генерал-лейтенант Орлов, соедините меня с начальником ГАИ города… Здравствуй, это я. Мне немедленно нужен городской телефонный номер автомашины марки… – Орлов подвинул к себе записку Гурова, – «Мерседес-300». – Он продиктовал госзнак и номер. – Не знаю, кому она принадлежит, дорогой, и на кого оформлялась. Сейчас на ней ездит Аким Леонтьев по кличке Лёнчик, солнцевская группировка. Машина заминирована, а парень мне нужен живым. Дашь всем постам? – Орлов взглянул на Гурова. – Нет, тогда он не нужен живым. А я не знаю, как вы даете телефоны, но знаю, в каких вы отношениях с телефонщиками… А ты тогда – мудак, а не полковник! Найди мне номер и забудь, что я у тебя его спрашивал!

– Если мы его зацепим, наверняка выйдем на убийц Ильина, – сказал Гуров. – Главное, на заказчиков.

– Это ты мне говоришь? – безразлично поинтересовался Орлов.

– Конечно, нет. – Гуров повернулся к Крячко, который вошел тихо и протянул ключ, оставленный в дверях кабинета.

Крячко был не в курсе, понимал, происходит нечто серьезное и ждут телефонного звонка.

– Чтобы время скоротать, предлагаю подбить бабки на сегодняшний день. Что – имеем, что – хотим…

Орлов согласно кивнул Гурову:

– По убийству на даче Барчука?

– Розыск преступника временно прекратить. Мое мнение, что дурацкую затею осуществил сам Скоп, случайно застрелился. На веранде в момент фотографирования возникла сумятица. Возможно, люди были изрядно пьяны, возникли амбиции. Кто-то не хотел стоять рядом с «Х», который, в свою очередь, не желал находиться рядом с «Y». Скопа толкнули, а на палец у него была намотана нитка, он непроизвольно дернул рукой и получил пулю. Я могу еще доказать, что лишь Скоп и Еркин, перед тем как сесть за стол, выпадали из поля зрения окружающих почти на час. Один – якобы ходил в свою машину, которая стояла поодаль, второй объясняет, что лазил на чердак, интересовался устройством, собирается творить нечто подобное. Самострел представляет из себя детское устройство, доказывающее, что его устанавливал дилетант, действовал в одиночку.

– Скоп случайно застрелился. – Орлов хмыкнул, хитро прищурился.

– Так кто тогда разобрал самострел? – продолжал за друга Гуров. – Барчук нашел карабин. Какой хозяин захочет, чтобы на его даче был обнаружен самострел? Петр Николаевич, поймите, данная история печальна, но не суть важна. Отложим, со временем разберемся. Вот убийство полковника Ильина хоть и не потрясло Россию, но видится мне очень опасным. Сигнал исходил из верхов контрразведки, а выполнялся уголовниками. Если это не коррупция, тогда подберите другое определение.

– Ты Ильина знал? Он мог пойти на контакт с уголовниками?

– Я знал Игоря давно. Очень толковый оперативник. Последние годы мы с ним не ладили. Перестройки «конторы» его доконали, отдел его использовали не по назначению, он был на ножах с Коржановым. Игорь передал мне предсмертную записку…

– Почему не доложил?

– Виноват, господин генерал-лейтенант!

– Что ты плетешь вокруг Галея?

Зазвонил телефон спецсвязи, все притихли. Орлов снял трубку.

– Слушаю. Да? – Генерал подвинул календарь, записал номер телефона. – Молодец.

Он положил трубку, ткнул пальцем в свою запись.

– Городской номер вашего Акима. Взрыва пока не зафиксировано.

– Надо срочно звонить. – Гуров подсел к столу, развернул один из аппаратов, глянул на Крячко, кивнул: – Давай. Ты его сегодня видел. Хоть какой, а контакт.

– Завсегда так, как нырять, так Станислав. – Но в голосе Крячко звучало удовлетворение.

– Парень, есть основания полагать, что Галей машину Акима заминировал, шарахнуть может в любой момент, – сказал Орлов таким тоном, словно сообщил, что дождик собирается.

– Планировалась поездка… Остановки… Проверки… Временной фактор, – бормотал Крячко. Лицо его преобразилось – из округлого и добродушного превратилось в злую маску.

Он подвинул аппарат, посмотрел на Гурова пустым взглядом, твердым пальцем набрал номер.

– Але! – ответили почти сразу.

– Аким?

– Кто его спрашивает?

– Аким, с тобой говорит полковник уголовного розыска.

– Чего?

– Молчи и слушай. Твоя тачка заминирована, выключи немедленно мотор и паркуйся в сторонке. Если ты, сука, плохо поставишь железку и она взорвется и покалечит людей, я тебя достану.

– Слушай, командир, движок выключил, еду накатом.

– Ты где?

– Хер его знает! Какой-то переулок у Трубной, впереди Садовое. Вижу подходящий двор.

– Молодец! Заезжай.

– Встал, падла!

– Рискни, Аким. Представь, что не знаешь.

– А, мать твою, бога в душу! Не из бумаги сделаны! Повернул ключ, вроде не взорвался.

– Спокойно, Аким. Улыбнись. Мне еще днем твоя простецкая улыбка понравилась. Ты ведь помнишь, я попросил тебя руки поднять?

– Так это ты, сука! Простите, господин полковник. Очень ловко вы кейсом завладели, уважаю. Бабки-то настоящие?

– Жопой на вулкане сидишь, а деньгами интересуешься. Слушай внимательно. Выходишь из машины, ключ из замка зажигания не вынимай, ищешь телефон.

– Воду в пустыне скорее найдешь.

– Понял. Стережешь машину, лучше стоять за столбом или углом здания. К машине никого не подпускаешь, ждешь нас. Мы сейчас подъедем, специалиста привезем, а ты за это время рассчитай весь путь, по которому должен был возить Яшина, прежде чем грохнуть. Если Галей поставил мину, ну с часовым механизмом, то он рассчитал твой путь до самого конца, накинул время на непредвиденные остановки. В общем, прикинь время. Он хотел тебя прикончить, когда ты вернешься домой.

– Обижаешь, начальник. Я в жизни человека ничем, кроме кулака, не тронул. У меня и пушки нет, сам проверял.

– Обрисуй, где стоишь, мы выезжаем. – Крячко некоторое время слушал, кивал. – Понял. Едем. – Он повернулся к Гурову. – Какого агента ты слепишь из него, Лев Иванович!

– Почему я? – искренне удивился Гуров.