Волчья стая (СИ) - "Kan". Страница 3

Ну здрасьте, нахуй. Я, конечно, понимаю, приоритеты оказания помощи и все такое — но раз уж добрался, то пусть делает как нужно!

— Развязывай и делай нормально сейчас, — сказал я ледяным голосом. — Понял, живодер? Она так-то меня спасла.

Он вздрогнул. Затем посмотрел на меня — а я на него, многообещающе так. Может, всего-то лейтенант, и вообще калека, но я ж до него из принципа доберусь!

И он это увидел и усек.

Выудил-таки обратно свой прибор, провел им над ногой. Затем стал развязывать бинты. Я внимательно следил, а «волчица», с прищуром и шипя, глядела куда-то вдаль. И лучше бы медику поработать как следует — только следить долго я не мог, потому что за мной пришли.

Подхватили двое медбратьев за подмышки, потащили к приборам. Этим двоим было потяжелее, чем Холли.

И вот — операционный стол, запрятанный за полупрозрачной занавеской, один из нескольких. Через нее он выглядел угрожающе — стол, а сверху свисали как бы не десятки тонких манипуляторов, прикрепленных к жирной нашлепке на потолке. Уже не очень. А уж каково оно выглядело, когда кого-то оперировали! Фигура врача с планшетом в руках, на столе силуэт тела, и в нем непрерывно копались все эти манипуляторы, с такой частотой и скоростью, будто швейная машинка.

Вот под эту адскую машинку меня и положили. Спиной вверх, как и приказывали. Одежду по пояс сняли, и остался я валяться грудью на холодном металле, упираясь лбом в жесткую подушечку, да под мертвенно-белым светом. Супер. И антисептиком воняло.

Долго ждать не пришлось — в занавешенную зону зашел хирург. Не тот человек, что меня диагностировал, судя по одежде. Ладно хоть фартук его выглядел белоснежным, и то хлеб. Другого я не разглядел.

— Лейтенант Владимир Добровольский, все верно? — устало, быстро проговорил он.

— Верно, — уверенно сказал я. Да, так все и есть.

— Так, разрывы в позвоночнике и осколочные ранения в задней части головы, — прочитал он вслух. Зачем? Чтобы я понимал, что мне предстоит. — Мозг не поврежден. Осколки вытащим, череп склеим. Согласие на имплантат-мост подписывать будете?

— Это что?

— У вас повреждения позвоночника. Некритичные, но моторные функции потеряны. Мост позволит все восстановить, а потом, по возможности и желанию, полноценную регенерацию по военной страховке сделаете. Устраивает? — объяснял он на удивление терпеливо, хоть и прорывалось легкая нотка раздражения от необходимости объяснять очевидное.

— Валяйте.

— Тогда прошу биометрическую подпись.

Он сунул мне под правую руку свой планшет. А я ткнул куда-то в подходящее место большим пальцем. Секунда, звон подтверждения.

— Отлично, начинаем. Работать будем под местным наркозом, придется немного потерпеть.

Вместе со словами он качественно так приковал меня к столу. Я даже и не заметил сперва эти крепления! А теперь уже деваться было некуда, потому что жесткий пластик как следует меня зафиксировал. Еще и голову пришлось сунуть в эдакую маску, чтобы и она не шевелилась.

А дальше…

Дальше несколько уколов. Минут пять ожидания — и пошла операция. Боли не было, о нет! Была только неприятная возня в затылке и в копчике. Что-то тыкалось, что-то шевелилось. Видеть я не мог ничего, зато вполне себе живенько представлял, как этот рассевшаяся на потолке гигантская сороконожка шевелила манипуляторами, работая над ранениями.

Еще я несколько раз услышал стук металла, упавшего в какую-то коробочку. Аккурат после того, как в затылке возникала некоторая пустота. Там еще, по ощущениям, часть волос сбрили, но это не страшно.

С головой закончили. Залили чем-то холодным, и остался только копчик.

Тычутся, тычутся. На заметные несколько секунд пропало всякое ощущение ног, но не успел я забеспокоиться, как все вернулось на круги своя.

Сколько времени прошло? Час, наверно, или около того. В итоге оковы спали, маску паук убрал, и я просто лежал и моргал.

— Вставайте, — сказал хирург. — Там еще куча народу.

А я что? Я взял, да и сел. Подвигал ногами — слушаются. Аккуратно слез со стола, который, за моей спиной, принялись немедленно обрабатывать антисептиком.

— На трое суток ограничиваю физические нагрузки. И спать рекомендую сидя, по крайней мере эту ночь, чтобы клей точно все схватил. Мыться можно. Свободны.

Все еще аккуратно и неторопливо, наклонился за своей одеждой. Более-менее целая рубашка, пропыленный и рваный пиджак. Напялил, уже поживее, направился к выходу…

— Лейтенант, вы со сбитого? — спросил неожиданно медик.

— Да.

— Штаб справа по выходу из госпиталя, в двухэтажном кирпичном строении.

На том и разошлись. Чуть замедленный от наркоза, я выбрался через поредевшее скопление раненых на улицу. Таши я по пути не заметил, и понадеялся, что все с ней в порядке. Волчица ведь, на них заживает.

Вопросов все еще было больше, чем ответов, но ходу я им не давал.

Теперь же я направился прямиком в штаб. Все еще замедленно, а по пути и копчик аккуратно пощупал — там из кожи выступал шершавый пластик, а на стыке было много-много рваных клочков кожи. Потом будет болеть. Потом. Сейчас же стоило воспользоваться наркозом, который еще не закончился, и сделать все необходимое.

Доложиться. Получить приказ. И дождаться ночи, чтобы прикорнуть где-нибудь сидя.

Штаб заметил сразу. Это было единственное кирпичное строение в округе — все остальное или бетонное, или из контейнеров, или обозначало себя только спусками куда-то вниз, как госпиталь. Выглядело он старым. Даже заросло немного всякой растительностью.

Пока шел, все еще оглядывался, впитывая незнакомую местность. Сирены уже затихли, пожар на взлетной полосе более-менее обуздали — теперь там были просто воронка с вывернутыми бетонными плитами, груды металла и слабый полупрозрачный дымок. Короче, рядовое дело — даже в поведении встреченных мною людей уже не чувствовалось никакой тревоги. Да и на меня, всего оборванного, пыльного и с кровью посматривали лишь мельком, не интересуясь.

Как бы и хорошо. А как бы и странно. Что, настолько привычное дело?

Ладно хоть на входе в штаб стоял караул. Пара солдат в пятнистом камуфляже, в черной тактической броне. Громкое название для бронежилета, каски и наколенников, но все же. Еще и с автоматами наперевес. На меня не направили, но все же поинтересовались:

— Кто таков, куда идешь?

— Лейтенант Владимир Добровольский, отмечаться по прибытии, — и махнул в сторону обломков шаттла.

— А… Ну да. Проходите, сэр.

Я и прошел. В прохладное помещение с дежурным за бронированным стеклом, у которого я спросил, а куда же мне идти. В ответ промямлили что-то невнятное и выделили в сопровождение солдата, который, как подозреваю, до этого возился с бумагами — больно довольное лицо у него было, и потянулся он с хрустом и зажмурившись.

Поднялись на второй этаж. Там подошли к одной двери в коридоре из десятка. Таблички нет, что за ней — неизвестно. Серьезный подход к безопасности, враг никак не узнает, где сидит командование?

Постучался. «Войдите!». Вошел.

Оказался в довольно-таки скромном, прямо ретро, кабинете. Бежевые обои, деревянная фурнитура в виде внушительного стола, не менее внушительного шкафа под бумаги и неудобных даже на вид стульев. Оконные рамы — и те деревянные. И в это все на удивление органично вписывались вполне себе современные моноблок с принтером, всего-то на поколение, по виду, отстающие от гражданских моделей.

Ну и лучше всего сюда вписывался владелец кабинета, который откинулся на спинку стула и внимательно меня рассматривал, сцепив руки в замок.

Такой, сухонький Мужчина с большой буквы. Неопределенной, самой неприметной внешности из возможных, даже с учетом звания полковника на опрятной, хорошо глаженой форме. Возраста бы дал ему лет пятьдесят.

— Лейтенант…

— Да-да, садитесь. Я уже получил информацию от медслужбы, — вот голос оказался прекрасно поставленным, твердым, но лишенным всяких эмоций.

Я сел. Выглядел в контрасте, конечно, дико неопрятно — но у меня было оправдание.