Магические традиции (СИ) - Керис Оксана. Страница 7

Когда он назвал ее грязнокровкой, Лили отшатнулась, словно он ее по лицу ударил. Северус выбрал не ее. Быть может, это было сказано сгоряча, но в тот момент ей было так больно и обидно. А чуть позже — напротив, ей стало так легко. Да, больно. Да, обидно. Но она словно сбросила с себя тяжкий груз: больше не нужно бояться, больше не нужно ждать подвоха. Все решилось. Оказалось, что Лили так устала быть ему другом, что даже плакать не хотелось. Она была опустошена.

Это Мэри заставила ее выйти и поговорить с ним. Лили считала, что говорить им уже не о чем. Они перестали быть друзьями не сегодня. Нет, их дружба умерла уже давно, а они просто делали вид, будто вместе. Северус ушел. А в начале шестого курса Мэри высказала Лили столько всего… она тогда долго плакала, спрятавшись в пустом классе. Как только она не называла Лили: грязнокровка, лицемерка, стерва, карьеристка. А еще Мэри сказала Лили то, что все, оказывается, знали уже давно. Северус и не считал Лили своим другом. Он любил ее. Так Лили потеряла не только лучшего друга, но и близкую подругу.Сейчас Мэри едва с ней здоровается. Наверное, игнорировала бы совсем, не живи они в одной комнате.

Сейчас вместе с Мэри были и Шарлотта с Эмилией, Мелиса часто приходила в комнату только чтобы поспать. Все трое весело болтали, в разговоре звучали знакомые имена.

— О! И ты тут! — радостно восхитилась Лотти. — Опять читаешь?

Лили кивнула. Она не очень любила сплетничать. Признавала силу высокой информированности, находила полезным слушать сплетни… но ее соседки не столько делились информацией, сколько бестолково перемывали косточки другим девчонкам.

— Последние новости: Анжелика Остен призналась в любви Барти Краучу. Представляешь? Прямо при всех! — Лотти плюхнулась на кровать Лили, лишая ту последней надежды спокойно почитать.

— Смелая, — выразила свое мнение Лили.

Но особых эмоций по этому поводу она не испытывала. Она вообще с трудом вспоминала, кто такая Анжелика Остен. Вроде шестикурсница с Гриффиндора. Если Лили, конечно, ни с кем ее не спутала.

— Вот ты бы так смогла? — обернулась Лотти. — Признаться в любви на глазах у всех?

Лили привычно задумалась: смогла бы? Наверное, нет. И не только потому что страшно при всех, но еще и потому что это просто как-то неправильно: признаваться в любви надо наедине.

— А Лили на такие вопросы ответить не может, — тут же хмыкнула Мэри, — Она вообще любить не способна.

Стало обидно. Очень. Не столько из-за ее слов, сколько потому что когда-то Лили считала ее подругой, а они оказались никем.

— Неужели? — резонно удивилась Эмилия. — Ты не влюблялась?

— Почему же? — не смогла удержаться Лили, — Я и сейчас влюблена.

Лотти тут же придвинулась к ней поближе:

— Да? И в кого же? В Джеймса?

Лили ответила честно. Она знала, что Лотти на подобное не обижается:

— Тебе скажу — через день вся школа знать будет.

Лотти расхохоталась в ответ:

— Ну простите, я совершенно не умею хранить секреты. Но раз не хочешь говорить — точно не в Джеймса. А ему говорила? Бедняжка, страдает, наверное.

Лили лишь молчала в ответ. Лотти сама все додумает, нет нужды что-либо говорить. Даже наоборот: чем больше скажешь, тем больше она про тебя придумает. Как при такой болтливости она умудряется никому не причинить зла — загадка для Лили.

Если полученный дар не развивать, то это в итоге скажется на жизни мага. Так писали в Наставлениях. По крайней мере, родовой алтарь, полуразумный артефакт, перестает давать такому лентяю свою защиту. И вот уже появляются всякие магические болячки, начинают преследовать мелкие неприятности и быстро цепляются чужие сглазы. Маг, развивающий дары, проживет долго.

Защита алтаря тем сильнее, чем чаще маги подпитывают. Ритуалами, жертвоприношениями, традиционными обрядами. Лили с некоторой долей брезгливости читала об этом. Девочки в семье должны сбрасывать первую кровь на алтарь. Лили недовольно ежилась. Первые месячные и так не слишком-то радуют, а уж если в такой день нужно залезть на камень, да в присутствии всей родни, а под ритуальным балахоном никакого нижнего белья… Странные порядки. Наверное, чтобы воспринимать это нормально, нужно родиться и вырасти в мире магии.

А еще по-своему удивила обязанность Лорда и Леди как минимум раз в месяц заниматься сексом в комнате около алтаря. Интересно, это крошечная коморка в подвале? Или вычурные покои в шелках и позолоте? А у Лорда и Леди есть расписание исполнения супружеского долга? И не совсем понятно, для чего вообще нужно спать вместе именно в этой комнате.

Пугало, что в магическом браке, которым и обязаны связывать свои жизни глава рода с женой, женщина оказывается в сильной зависимости от мужа. Хозяйка в доме, но при этом рабыня собственного супруга. Отлаженная веками система магических браков твердила, что женщина должна быть зависима и знать, кто ее хозяин. Это почти точная цитата. Слово «Хозяин» Лили не особенно нравилось.

Она так задумалась, что едва не налетела на шестикурснику Гриффиндора. Катрин Томпсон своей ненависти к Лили не скрывала. Как и своей любви к Джеймсу Поттеру. Но это была распространенная причина ненависти девушек. Мэри ненавидела ее из-за Северуса, Катрин и еще несколько девчонок — из-за Джеймса. Последний был желанным женихом для многих чистокровных ведьм, но при этом сам Поттер звал замуж только маглорожденную Лили. Она рассеянно подумала, что считать Джеймса своим хозяином точно не хочет, так что с радостью отдала бы его Катрин. Информация о магическом браке отбила желание выходить замуж за Джеймса даже ради лучшего устройства в мире магии. Какой смысл бежать от работы официантки, если в итоге становишься практически чьей-то вещью?

Но пока Лили, автоматически извинившись, размышляла о магическом браке, Катрин сделала шаг назад, поднесла ладонь к губам и сдула прямо на Лили какой-то порошок. Среагировать она не успела: вдохнула его и тут же оглушительно чихнула. И вдруг стало так спокойно, так легко. Только что разум как-то отстраненно отметил, что это явно была Пыльца Эдельвейса. Если вымочить ее в зелье подчинения, а затем просушить на солнце, то получится снадобье, схожее с заклинанием Империо. Снадобье это, разумеется, запрещенное, пусть и действие его недолгое. Катрин протянула Лили открытую склянку с каким-то зельем:

— Пей! — приказала она.

И Лили выпила. Привкус миндаля и мяты, этот особый запах — Лили узнала зелье. Оно приятно прокатилась по гортани в желудок, и тут же словно все мышцы у Лили расслабились, в голове приятно помутилось, соски болезненно напряглись, а губы сами собой приоткрылись. Зелье Страсти. И хорошего качества.

— Сейчас ты найдешь того, кого любишь, — приказала Катрин, — поцелуешь его. Скажешь, что любишь только его. И сделаешь это так, чтобы Джеймс Поттер тебя видел. Скажи, что хочешь этого парня и уведи его куда-нибудь.

Лили кивнула. Мысли были ленивыми, словно в голове у нее вязкий сироп. Приказ Катрин казался таким правильным, нужным. Найти Сириуса и поцеловать? Конечно, она непременно это сделает. А когда поцелует, действие Зелья Страсти передастся и Сириусу. Это тоже хорошо. Она развернулась и направилась обратно к общей гостиной: именно оттуда стоит начать поиски Сириуса. Позади нее раздался голос Катрин:

— Обливиэйт.

И Лили уже не помнила, почему она решила не идти в библиотеку. Ей нужно найти Сириуса. Прямо сейчас. Только зачем ей нужен рядом Поттер? Точно! Чтобы окончательно прояснить ситуацию.

Всю дорогу за ее спиной звучали чьи-то шаги, но Лили так и не оглянулась назад. Едва она вошла в гостиную, как поняла, что ей крупно повезло: Сириус, Джеймс, Ремус и Питер как раз направлялись к лестнице в мальчишеские спальни. И искать не придется. Лили, все еще улыбаясь, быстро пересекла помещение, оттолкнула Питера, который только начал подниматься по лестнице, легко обогнала Ремуса, схватила Сириуса за руку, не давая уйти далеко.

— Лили? — удивленно спросил он.