Украденная душа - Ганиман Денис. Страница 8

Тар аккуратно выправил ветку, представил, что в руках у него та самая глина, и тщательно обмазал ею надломленное место. Раздался хруст. Пламя исчезло. Сильно закружилась голова, и Тар ощутил неестественную усталость.

– А ты молодец! – торжествующе прозвенел Зазур. – Грубо, неумело, но действенно.

Ветвь была цела, а вот Тар – опустошён, но рад, что всё-таки получилось. Светляк снова коснулся груди, и слабость прошла: голова больше не кружилась.

– Впредь столь щедрого подарка не жди, – деловито заявил светляк. – Оа нужно заслужить.

Тар шепнул рябине те же слова, что обычно шептала растениям Олаи, и поклонился Зазуру.

– Нам пора двигаться дальше, – сказал юноша и побрёл на север, – но пока мы идём, нам ведь никто не запрещает говорить. Расскажи мне об Оа. – Тар открыл бурдюк и сделал два коротких глотка. – Я видел жидкое пламя… Это его я должен заслужить?

– И да, и нет… – уклончиво ответил светляк и некоторое время летел в тишине, размышляя, видимо, над чем-то важным. – Оа пронизывает весь Эос. Она в небесах и в земле, в горах и лесах, в морях, ручьях и озёрах. Ты вдыхаешь Оа и выдыхаешь Оа. Она связывает души живых существ, объединяет их в Великом Потоке. Она – начало всему и конец, рожденье и смерть.

Тар замедлил шаг, обдумывая ответ Зазура, а потом и вовсе остановился.

– Но если Оа везде, почему я о ней прежде не слышал и не видел её огня?

– Это не каждому дано, – отозвался светляк. – Оа редко наделяет искрой животных, ещё реже – людей. Ты можешь быть частью Великого Потока, но если не обладаешь искрой, то и духовной связью с Оа не обладаешь тоже.

Тар почесал загорелый нос, хмыкнул, удивившись собственным мыслям, и спросил:

– А при чём здесь тогда Забытое Наречие? Я ведь только что колдовал и его не использовал.

– Для одних чар нужны слова, для других нет. – Зазур зажёгся синим. – В эти дебри пока не лезь! Как по мне, лучше спросил бы, почему магия отнимает силы. Ты ведь ощутил её иссушающее прикосновение, правда?

Тар невольно поморщился. Светляк продолжил:

– Оа щедрая и воистину всемогущая, но мы с тобой – лишь крохотные её частички. Поэтому черпать из Оа магию – всё равно что пытаться выпить реку залпом. Того и гляди брюхо порвётся. – Зазур зашелестел искрами. – Но если, скажем, пить по чуть-чуть из бурдюка, вреда не будет. А теперь представь, что каждый раз, когда ты собираешься зачерпнуть жидкого пламени, тебе приходится мастерить себе новый бурдюк. Долго, мерзко и без живодёрства не обходится, верно?

– Верно, – подтвердил юноша.

– Во-о-от, – ехидно протянул светляк. – Но откуда в таком случае несчастному смертному взять силу для бурдюка?

– Не знаю. – Тар пожал плечами и неуклюже отшутился: – Может, съесть волшебных грибов или ведьминского зелья хлебнуть?

Услышав это, Зазур свирепо заискрился, но затем вспомнил что-то и загорелся привычным белым огнём, обозначавшим спокойствие или безразличие.

– Хм… Не уверен насчёт зелий, – проворчал он. – Однако в пещерах, к западу отсюда, растут желторотые грибы, что могут накапливать Оа. Но запомни-ка вот что: ни один гриб так просто силу не отдаст. С ними надо уметь договариваться.

Тар не совсем понял наставника, но всё же кивнул.

– Ладно, башка дубовая. – Зазур описал в воздухе огненную дугу. – Второй урок: людям для чар нужны их собственные жизненные соки. И чем могущественнее заклятья, тем больше их требуется.

Юноша покачал головой и развязал заплечный мешок.

– Похоже, мои чары были несказанно могущественными, – заявил Тар. – Что-то я из-за них проголодался. Пора бы нам подкрепиться. – Он достал лепёшку и последнюю горстку изюма. – Сейчас пообедаем и будем дальше колдовать. Ты-то чем питаешься?

– Солнечным светом, – прозвенел Зазур.

– Хорошо тебе, – почти с завистью произнёс Тар и разломил засохшую лепёшку пополам.

– Так уж мы устроены: берём не больше, чем требуется. А ты вот, очевидно, позаимствовал страсть к обжорству у полевых мышей. – Светляк залился серебристым смехом. – Ну правда же: постоянно что-нибудь грызёшь. Стоит мне отвлечься – у тебя уже полные щёки. Так и растолстеть можно!

Тар смиренно угукнул, но жевать не перестал.

– Пофлуфай, Зазул, – Тар говорил с набитым ртом, – а туда ди мы идём?

– О, Великий Поток, даруй мне терпения! Сначала прожуй, потом говори!

– Холофо, – согласился юноша и запил лепёшку.

– В верховье Элэ есть озеро. Оно-то и рождает реку. Так что нам достаточно просто держаться её, как раньше. Ты с самого начала выбрал верный путь.

Тар обернулся, окинул взглядом бескрайнее море тёмно-изумрудных крон и подумал: «Как же высоко мы забрались!» На лице промелькнула улыбка.

– Нет-нет, друг мой, это не я, а Докка! Чутьё бывалого лодочника не подвело. Он слушает воду, говорит с ней по-своему. Как знать, может, и в нём есть искра?..

Зазур молчал. Его впервые назвали другом. Однако своего удивления светляк не выдал: ни единой искорки не пустил, ни малейшего всполоха.

– Ну да ладно, хватит нам бездельничать. – Тар привычным движением закинул мешок за плечо и взобрался на очередную скалу.

За день они прошли вёрст пятнадцать, не меньше. Зазур свободно плыл по воздуху. Но вот Тар был вынужден долго карабкаться по грядам, потом долго по ним же спускаться, шагать сквозь заросли шипастых кустов и переходить вброд ручьи. На закате он выбрался из леса и остановился у неглубокой заводи.

– М-да, в такую не нырнёшь, – буркнул юноша и сел неподалёку.

В пути Зазур научил Тара некоторым заклятьям, чьё могущество заключено в словах Забытого Наречия, и показал, какие ягоды съедобны, а какие нет. Своих запасов Тар не трогал, потому что их почти не осталось: пол-лепёшки да горсть сухарей. А дальше – вода и подножный корм.

Юноша сидел неподвижно, опершись руками о землю, и устало глядел на снежную вершину Тса’Тум. Остроконечный пик её полыхал в багрово-оранжевом зареве и казался обманчиво близким.

– Эй, Зазур, – позвал светляка Тар. – Как думаешь, Демон Корней не заметит, если я засну под каким-нибудь деревом, а?

– Заметит, – отрезал Зазур. – И я не уверен, что, если Ассеп объявится, смогу так же легко от него отделаться. Чем ближе к горе, тем страшней его власть.

– Так и быть, ночуем прямо здесь, – согласился юноша, – но костерок какой-никакой я бы развёл. Становится прохладно.

Зазур одобрительно звякнул. Тар поднялся и, пошатываясь, побрёл в лес, нашёл там сухостой, наломал крупных веток и нарвал пожухшей травы. Принёс всё это на берег, умылся в заводи и выложил из камней кострище.

– Вперёд, действуй чародей. – В голосе светляка звучал вызов. – Слова ты знаешь, призови пламя!

Тар сложил ветки, как в детстве его учил отец, и неуверенно прошептал:

– Фра… Нир…

Тишина. Чары не сработали.

– Ой, чего ты там мямлишь?! – гневно прозвенел Зазур. – Громче давай!

– Фра нир, – чуть более внятно повторил юноша.

– Ещё громче! – Светляк заискрился, как шаровая молния.

– Фра нир! – вскрикнул Тар, и кострище вспыхнуло жарким живым огнём.

Зазур довольно фыркнул, но ученика не похвалил. Чтобы тот, видимо, не зазнался и не натворил бед, призвав опасное колдовство.

– Фух, в этот раз было куда проще, – признался юноша. – Виски сдавило немного, а в остальном всё отлично. – Тар раскинул руки в стороны, словно крылья. – Зазур, а научи меня превращаться в птицу. Мы ведь с тобой в два счёта до озера долетим!

– А ну пш, башка дубовая! – Светляк опять посинел и грозно задребезжал. – Превращения требуют мастерства, силы и глубоких познаний собственной души. А у тебя их три, и одну едва не утащила огромная сова. Ты же не хочешь до конца жизни быть заключённым в обличье королька или оляпки какой-нибудь?

Юноша пожал плечами и смолк. В тёмных глазах его заблестело таинственное пламя. Тар подбросил в костёр ветку потолще, надел плащ и просидел так до ярких звёзд, наслаждаясь теплом и тишиной. Зазур тоже не говорил, раздумывая о чём-то светлячьем, а может, терзался тем, что опять вспылил и мог обидеть ученика.