Закон Арены - Силлов Дмитрий Олегович "sillov". Страница 31

Я хотел было ударить ножом еще раз, но ощутил сильный толчок в грудь, от которого отлетел назад метра на три. Не будь бюргер ранен, думаю, он бы просто расплющил меня об стену, но сейчас ему нужно было немного времени для восстановления.

Совсем чуть-чуть.

Мелькнула у меня мысль броситься к автомату, сменить магазин и помереть красиво, стреляя в цель, которую я был не в силах убить. Хоть зрители Арены расскажут, как умер Снайпер…

Но тут же эту патетически-фатальную идею аккуратно подвинула другая. Совершенно безумная, которая, наверно, могла прийти только в мою голову, которой нехило доставалось во всех вселенных Розы Миров – и которая вследствие этого приобрела кое-какой опыт и способность к анализу боевой ситуации.

В общем, вскочил я на ноги и бросился бежать к выходу с Арены. Со стороны это, конечно, выглядело некрасиво, мол, струсил легенда Зоны. Ну, что ж, как говорится, думайте, господа зрители, что хотите, а превращаться в кровавый блин на стене мне совершенно неинтересно.

Я понимал, что сейчас за моей спиной бюргер поднимается на ноги, ловит в прицел своих глаз мой затылок, концентрируется… Сколько ему для этого надо? Три секунды? Четыре? Думаю, за четыре секунды эта тварь с фантастической регенерацией точно успеет восстановиться – и ударить мне в спину.

Я прям позвоночником почувствовал, как мутант, собравшись с силами, мысленно выплевывает вслед мне мощнейший ментальный заряд, – и резко прыгнул влево…

Понятное дело, что ментальные удары – это не камни и не пули, которыми невозможно управлять. Это твой посыл, твоя мысль, заряженная аномальной силой, и направлять ее в полете ты можешь как угодно.

И бюргер, конечно, свой удар подкорректировал, уверенный, что сейчас он точно попадет куда хотел.

И он попал.

Только не в меня…

Мне за четыре секунды удалось, лавируя между проплешинами «огненного мха», добежать до того дерева, с которого свешивался одинокий маслянистый жгут, и рывком сместиться влево так, чтобы этот жгут оказался между мной и бюргером.

И, ктулху меня побери, я все рассчитал верно!

Там, под жгутом, была прозрачная пустота. Настолько прозрачная, что, если смотреть через нее насквозь, мир будет казаться немного более четким, чем он есть на самом деле. Разница, совершенно незаметная для неопытного глаза, но не дай Зона ненароком вступить в эту разницу… Или же, например, послать в нее ментальный удар невероятной силы, от которого она вздрогнет и помутнеет красными разводами, как бывает, если в прозрачный стакан с кристально чистой водой попадет капля крови…

Зона может подарить много вариантов смерти. Но, пожалуй, смерть в «мясорубке» – самая ужасная из них. Но и подумать не мог, что эта кошмарная аномалия умеет так быстро двигаться…

Столб воздуха, окрашенный изнутри кровавыми разводами, резко сместился в сторону бюргера и поплыл над Ареной, набирая скорость. При этом алых разводов внутри аномалии становилось все больше и больше – и вот уже колонна, раздувшаяся, набрякшая кровищей, летит на мутанта, заметавшегося туда-сюда, пытающегося скрыться за ящиками…

Но все было напрасно.

«Мясорубка» догнала бюргера, подхватила, приподняла над землей – и медленно, величаво поплыла обратно к дереву, неторопливо по пути скручивая тело мутанта в жгут…

Жуткий крик, полный боли, разнесся над Ареной – и тут же резко прервался, сменившись хрустом костей.

Страшная смерть.

Безумно болезненная… но относительно быстрая. Я однажды побывал в «мясорубке» и чудом вырвался из ее цепких объятий. Никому не пожелаю пережить подобный опыт, от воспоминаний о котором у меня до сих пор бегут мурашки по коже…

Аномалия же подплыла к своему месту под деревом и интенсивно принялась терять алый цвет, вновь становясь прозрачной пустотой. А на ветке дерева-мутанта появился второй жгут. Короткий, толстый и скрюченный, словно хвост гнилой собаки.

Я вогнал «Бритву» в ножны и без сил упал на колени.

Все.

Финиш…

Никогда не думал, что буду чувствовать себя пустым мешком, в который набросали костей, никак не связанных между собой. Просто не случалось раньше доводить себя до состояния полного расхода ресурсов организма. Еще немного, и я просто вырублюсь от фатального истощения сил и нервной системы…

Подпитка пришла неожиданно.

С зрительских трибун.

Раздался синхронный звук отодвигаемых стульев, и сверху, из-под потолка Арены раздалось многоголосое:

– Снайпер! Снайпер! Снайпер!

Невидимые снизу зрители скандировали мое прозвище, в такт выкрикам хлопая в ладоши, – и это реально прибавило сил! Неудобно выглядеть тряпкой, когда люди видят в тебе героя. Сомнительный героизм, конечно, убить несколько мутантов, причем одного не своими руками, но людям виднее…

– Победил Снайпер! – раздался механический голос из динамика над моей головой. И после паузы добавил: – Слава победителю!

– Слава! Слава! Слава! – понеслось с трибун.

– Ну, слава так слава, – проворчал я, с трудом поднимаясь на ноги. – Мне б сейчас не славу, а кровать. И задрыхнуть минут на шестьсот.

– Извини, поспать не получится, – раздался рядом со мной голос Климентия. – Понимаю, что ты как выжатый лимон после такого, но через полчаса следующая Арена.

В плечо мне вонзился стальной комар – и сразу от места укола по руке полилось приятное, бодрящее тепло.

– Блин, быстро ты примчался, – сказал я, поморщившись, – рана на боку, о которой я в бою, разумеется, забыл, довольно болезненно напомнила о себе.

– Такая у нас, промоутеров, работа, – важно и громко произнес Климентий, стараясь переорать вопли зрителей. – Пошли быстрее. Каждая минута – это минута твоего отдыха.

Климентий и правда был крутым промоутером. Помог сменить повязку на боку, обдав рану какой-то лютой жгучей гадостью, от которой я, несмотря на терпимость к боли, заметно скрючился.

– Терпи, – проворчал Климентий. – Антисептик на артефактах. Кровь останавливает, обеззараживает, но, к сожалению, не обезболивает. Денег у нас нет, но зато у тебя появились фанаты среди местных наемников. Подогнали средство бесплатно. И пожрать принесли. Холодец, вроде даже из настоящей курятины. Колбаса с Большой земли, хлеб хоть и местной выпечки, но теплый. Квас…

– Воды дай, – попросил я. – Есть не буду. С набитым брюхом по Арене скакать тяжело. Сколько твой стимулятор держит?

– Фиг знает, – пожал плечами промоутер. – С полчаса, думаю, должен. Фанаты три шприц-тюбика принесли.

– Перед Ареной сразу оставшиеся два вколешь, – сказал я. – А сейчас я спать. Хоть минут на пятнадцать.

– Не хочешь узнать перед сном, сколько у тебя будет противников на последней Арене? – хитро прищурился Климентий.

– Я бы хотел узнать, не охренели ли устроители этого гребаного шоу выставлять против меня по четыре мутанта зараз.

– Я уже им высказал, – заверил меня промоутер. – И они обещали на следующую Арену выставить только одного мута. Правда, кого именно, не сказали.

– Кстати, а где они их берут? – поинтересовался я.

– Очевидно же, – пожал плечами Климентий. – Разумные сами приходят подзаработать, тупых в Зоне отлавливают.

– И как тупых драться заставляют?

– Элементарно, – хмыкнул промоутер. – Обещают, если Арену выиграет – уйдет свободно домой в Зону, причем с хабаром. Не захочет драться – расстрел. Впрочем, я об этом уже говорил, тут правила для всех общие.

– И, типа, все муты человеческий язык понимают? – удивился я.

– Тем, кто не понимает, растолковывают, – пожал плечами Климентий. – Жестами и пинками. Жить захочешь – поймешь, чего от тебя добиваются.

– Понятно, – сказал я. – Чего ж тут непонятного.

Видимо, стимулятор подействовал в полную силу.

Спать расхотелось.

Руки-ноги перестали казаться бесполезными придатками к телу, ноющему от усталости. Но, с другой стороны, если себя накрутить, наполнить мозги яростью по самую макушку, то усталость точно отступит, проверено. Потом, конечно, будет мегахреново, но это будет потом.