Охота за тенями (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович. Страница 54

— Почему в одиннадцать, а не в другое время? — решил куснуть Меньшиков агента.

— Предлагайте свой вариант, мне без разницы, — тот пожал плечами. — Вдруг у вас ранний отход ко сну…

— Оставьте всё как есть.

— Отлично. Тогда первая встреча в январе, — Тэлбойс встал. — К тому времени наши специалисты набросают черновые варианты акции. Вам пока ничего делать не надо. Основная работа начнётся весной.

Он кивнул оставшемуся сидеть в кресле Меньшикову, провернул кольцо с опалом вокруг пальца и шагнул в образовавшуюся вихрящуюся серыми сгустками дыру. В то же мгновение портал беззвучно схлопнулся, в лицо Великого князя пахнуло нагретым воздухом. Самое забавное, энергия, образовавшаяся при открытии Врат, ушла вместе с Тэлбойсом.

Михаил долго сидел и разглядывал миниатюрную коробочку, а в голове металась только одна мысль: «остановись, пока не поздно! На крови своих детей и родных братьев получить единоличную власть — это даже не цинизм. Это полное погружение в кошмар, из которого уже не будет выхода».

Стиснув зубы, он резко встал, и не забирая артефакт со столика, пошёл в спальню. Здесь, в одном из ящичков прикроватного комода лежал «бульдог». Достаточно снять его с предохранителя и приставить к виску.

Меньшиков вдруг мелко затрясся в смехе. Одарённый, Великий князь, у которого привилегий и власти как блох у собаки, застрелился в собственной постели! Если уж и помирать, то только в борьбе за власть. Это будет правильно и по-мужски.

Михаил забросил пистолет обратно в ящик и рухнул на неразобранную постель в халате. Каких демонов младший брат императора вскармливал сейчас в своей душе, знал только он один. Глядя в потолок, на котором отражался желтоватый круг от светильника, пробормотал:

— А может, схватить жену и детей в охапку и уйти в Явь-два? Подальше от искушений? Покаяться перед братом, снять тяжесть греха с души.

Так и не придя в согласие со своими мыслями, Меньшиков заснул. И снилась ему длинноногая Виорика Катаржи, танцующая на столе в кружевной белой сорочке. Соблазнительная, но почему-то недоступная.

Новохолмогорск

К началу Собора, когда их перестали ждать, появились Хранители. Десять худощавых и жилистых как морские канаты старцев просто материализовались в парковой зоне, открыв портальный переход, и неторопливо прошествовали по дорожке к гостинице, постукивая артефактными посохами. Охрана почтительно расступилась, пропуская их в холл. Храмовники с непроницаемыми лицами вошли внутрь и остановились, словно чего-то ожидали от собравшихся соратников. Как раз подходило назначенное время, поэтому часть Воинов и Целителей уже находились в кинозале.

Никита в этот момент стоял перед зеркалом в номере и критически осматривал свой костюм из добротной шерсти в тонкую полоску. И в очередной раз с теплотой подумал о своих женщинах, взявших на себя заботу о муже. Теперь у него этих костюмов было на два десятка разнообразных мероприятий. Вспомнилось, что девчонки уже вовсю готовятся к переезду в Петербург, и чтобы не упасть лицом в грязь на предстоящих раутах и фуршетах, нашили кучу разнообразной одежды.

В Ордене не было должности распорядителя, поэтому никто не мог Никите подсказать, как именно должен выглядеть Князь на Соборе. Может, для такого случая нужен княжеский пурпурный плащ и корона? Пожав плечами, он подтянул галстук, и в это время раздался стук в дверь, в образовавшуюся щель просунулась голова Москита.

— Никита Анатольевич, здесь к вам Кузьма рвётся.

— Пусть заходит, — отмахнулся волхв.

— Князь, прибыли Хранители, — с порога заявил Глава новоявленной службы охраны. — Стоят в холле и не двигаются. Хотят тебя видеть.

— Не доверяют? — хмыкнул Никита и в последний раз окинул себя взглядом. Оттянул рукав и посмотрел на часы. — Ладно, идём. Не будем затягивать с открытием.

Спускаясь по лестнице, он успел рассмотреть храмовников. Среди них увидел вологодского Хранителя и того самого, из мезенского Храма, первым встретившего Никиту и Олега Полозова. Остальных он не знал, но по сухим испещрённым морщинами лицам угадывались люди с характером и внутренним стержнем.

Заметив Никиту, храмовники все как один поклонились ему с достоинством и выпрямились. Вперёд выступил старец настолько седой, что даже брови и ресницы его оказались покрыты белоснежной пудрой, пристукнул посохом.

— Здрав будь, Князь Гиперборейский, — густым и невероятно молодым голосом произнёс он. — Прими благость Перунову во имя дел ратных и хозяйственных.

Он выставил перед собой ладонь, налившуюся белым сиянием, и с неё сорвались едва видимые косички энергетических потоков. Они закрутились вокруг своей оси, сплелись в полупрозрачный шар, который подплыл к Никите. Не зная, как поступить, молодой волхв, в свою очередь, тоже вытянул руку. Шар на мгновение застыл, оценивая его силу и потенциал, а потом лёг в раскрытую ладонь. Тавро Велеса зажгло расплавленным металлом, но лишь на мгновение. Видимо, соперничающие энергии научились ладить друг с другом и разделять «сферы влияния». Перунова благодать тоже была не ласковым тёплым ручейком. Энергетические каналы получили невероятный переизбыток первородной Силы, и Никите с трудом удалось сдержать стон. Он лишь скрипнул зубами и сжал ладонь в кулак до хруста в суставах. Зато медальон, подаренный когда-то мезенскими Главами, отозвался приятной вибрацией и мгновенно стабилизировал баланс негативной и позитивной энергий. Храмовник, не отрываясь, смотрел на него. Потом едва заметно кивнул.

«Это была проверка, — озарила Никиту мысль. — Печать Велеса очень смущает Жрецов; они до сих пор не знают, как я справляюсь с разнородными энергиями. А ведь у меня ещё и демоны инфернальных пустошей в загашнике находятся. Видимо, Перунов подарок эти хитрецы подсунули с целью выжечь 'гадость».

В холле воцарилась тишина. Никита улыбнулся, хотя ему очень хотелось выпустить Зверя и показать, что только он решает, с кем идти по тропе грядущего. Храмовники-то всё прекрасно знали, но ожидали именно такой реакции. Опять же, сколько других смыслов хранители Алтаря вкладывали в эту проверку, знали только они.

— Я рад, что вы присоединились к Собору, отцы, — поклонился в ответ Никита, и тут разом все облегчённо вздохнули. Князь прошёл какую-то проверку, обуздав свои страсти и желание высвободить Силу, чтобы показать, с чьей помощью и как он будет править Орденом. — Прошу вас пройти в зал.

Вологодский храмовник подмигнул ему, когда прошествовал мимо, но так, едва заметно, словно не хотел, чтобы соратники увидели доброе расположение Жреца к Князю. Ведь по всем канонам Хранители должны оставаться над страстями земными и не показывать свои симпатии к тому или иному собрату по оружию. Наверное, исключения бывают…

Кинозал постепенно заполнился. Никита поднялся на сцену, где стоял журнальный столик с двумя бутылками воды и стаканом. Тяжёлые тёмно-красные портьеры скрывали за его спиной белый прямоугольник экрана, мягкая подсветка не слепила глаза, а сам зал находился в полутьме. Почти все места были заняты сподвижниками. Но самое интересное — храмовники-жрецы не стали садиться, а расположились по периметру зала. Кузьма Мещерин дал команду закрыть двери и выставить охрану.

— Закладки отследили? — спросил Никита. Акустика, на удивление, оказалась приличной, не приходилось даже напрягаться, но простенькая магоформа позволила усилить голос, чтобы задние ряды тоже слышали без напряжения.

— Камеры и подслушивающие устройства блокированы, — доложил Кузьма, присаживаясь на стул в основном проходе. — Нашли с десяток.

Никита кивнул. Понимал, что желание ИСБ подслушать, о чём будет идти речь, перевешивало все разумные доводы. Меньшиковы до сих пор опасались, чем станет заниматься Орден Гипербореев, не пойдёт ли по пути конфронтации с легитимной властью. С другой стороны, а зачем им столь явные попытки выяснить тайны, если здесь присутствует государственный чиновник высокого класса. Сумароков в любом случае будет вынужден доложить императору о прошедшем Соборе.