Охота за тенями (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович. Страница 67

Граф Апраксин покинул площадку, демонстративно посмотрел на часы, оттянув рукав шубы. Ему хотелось окунуться в тепло и острые закулисные разговоры, попивая вкусное игристое, а то и что-нибудь покрепче. Вместо этих радостей жизни ему опять приходится быть дуэльным комиссаром, как иногда пошучивала его жена. Даниил Алексеевич понимал, что и барон Назаров вовлечён в глупую историю не по своей воле. Одарённую, милую и с большим потенциалом девочку оскорбил студент-идиот, а значит, вонь идёт из Коллегии Иерархов. Надо бы разобраться, кто там гадость против Никиты задумал.

— Начинайте, господа, — бросил граф и застыл рядом с цесаревичем.

Казарский сразу же стал активировать всевозможные артефакты, создавая слой за слоем защитные доспехи. Он побаивался противника, это было видно. Тем не менее, обезопасив себя от всевозможных атакующих магоформ, Иван метнулся навстречу Никите — и не сразу сообразил, что произошло.

«Вологодский отшельник» ничего не делал. Он как стоял на противоположной стороне площадки, так и продолжал находиться в неподвижности. Но в какой-то момент, когда Казарский уже был в нескольких шагах от него, поднял защитный купол, о который ударились дуплетом «ледяные когти», «копья» и «сосульки» (амулеты, видимо, были все заточены на атрибуты Воды), и топнул ногой. Всего лишь топнул.

Земля под Казарским содрогнулась от избыточного давления и вспучилась, раскрывая чёрную мёрзлую глубину, куда студент и рухнул по самую шею. Зрители ошеломлённо ахнули. Он судорожно вздохнул, выбросил руки, цепляясь за снежный наст и песчаные края ямы, но с ужасом услышал сытое чавканье сдвигающихся кромок. Втянув в себя воздух, Иван попытался одним рывком выскочить из ловушки, однако ноги уже были в жёстком плену. Представляя, как он сейчас выглядит со стороны — извивающийся словно жалкий червяк — побагровел от злости и унижения. Откуда-то послышался звонкий девичий смех. Эта сучка бухарская, больше некому! Хотелось выплеснуть всю мощь артефактов, которые оказались не просто бессильными против «земной» атаки, они вообще рассыпались от непонятного воздействия.

Он услышал бесстрастный голос графа Апраксина о завершении дуэли и едва не заплакал от унижения. Его на глазах у всех провозили мордой по земле (в буквальном смысле), и теперь Анька будет всем рассказывать, какой же жалкий этот Казарский, который умеет только говорить грубости и обижать девушку, пришедшую на Ассамблею по личному приглашению Воронцовых!

— Готовы принести извинения, господин Казарский? — услышал он голос Назарова, но видел только его ноги, что было ещё унизительнее. Может, в этом и был план барона? В таком случае он поступил ещё гуманно. — Но я бы с удовольствием услышал имя человека, который подтолкнул вас на подобную глупость.

— Я извиняюсь, — стоя в яме, выдохнул из себя Иван. — Вёл себя неподобающе и глупо. Баран, как есть.

Анора, раскрасневшаяся, с яркими пылающими пятнами на матовой коже, с волнистыми распущенными волосами поверх белой шубки выглядела прекрасно. Она подошла к Никите, прижалась к нему и сказала с презрением:

— Ты должен благодарить моего брата за его великодушие. За такое оскорбление мужчины моей семьи с тебя шкуру бы содрали и в котёл с кипящим маслом кинули. Никита мог отправить тебя в джаханнам, но дал шанс на исправление. Помни это всегда, Казарский, прежде чем рот открывать.

Внезапно стало легче дышать. Никита подал руку, и Иван, не раздумывая, схватился за неё. Через мгновение он стоял на твёрдой поверхности. Подбежавший секундант накинул поверх грязной одежды пальто и опасливо покосился на молчаливо стоящего Никиту и сверкающую огромными глазищами девицу.

— Извинения принесены, — сказал волхв Апраксину, опасливо обошедшему край ямы. — Инцидент исчерпан.

— Благодарю вас, барон, за разумную демонстрацию своего превосходства, — граф поглядел на понурившегося Казарского. — Я не сомневался, что вы так и поступите. Господин Казарский, ваше поведение недопустимо. Завтра жду уважаемого Сергея Борисовича и вас, юноша, для разговора в Комиссии.

Граф незаметно подмигнул Никите, как будто хотел показать этим, что постарается вытянуть из молодого балбеса хоть какую-то информацию. Народ стал расходиться, оживлённо обсуждая увиденное, и никто даже не думал смеяться над Казарским, проигравшим столь быстро и нелепо. Многие знали, кто такой Назаров, и в душе опасались столкнуться с ним у барьера.

Никиту окружили жёны и «сёстры», чтобы потискать и зацеловать, чему он, конечно же, не противился и дал себе немножко покупаться в тщеславии.

— А ты знаешь, что тебя за глаза уже называют «султаном Назаровым»? — хитро прищурившись, чтобы скрыть лукавый блеск в зрачках, спросила Тамара.

— Значит, прогрессирую, — улыбнулся в ответ Никита. — Из отшельника сразу в султаны — прекрасная карьера.

Мужчины и в преклонном возрасте остаются мальчишками, любопытными до ужаса. Сделав вид, что им безразлично, как закончится глупая дуэль, образовавшаяся на ровном месте, они дождались, когда гости повалят в парк, а сами тихонько, оставив жён в будуаре, собрались в комнате охраны возле большого монитора, и лениво попивая коньяк, рассуждали, почему Назаров клюнул на подначку. А то, что это была провокация, уверенно заявил император. Он сидел рядом с оператором на стуле, закинув ногу на ногу, а остальные расположились полукругом за его спиной. Здесь были хозяин особняка Воронцов, Великий князь Константин, князья Шереметев, Волынский, Балахнин, несколько Глав представительских боярских семей Петербурга: Романов, Воротынский, Бунин, Головин. Те, кто не поддался ажиотажу и остался рядом с государем.

— Не боишься, Петя, что тебе парк на брёвнышки раскатают? — поинтересовался Александр, разглядывая хорошо освещённую площадку, на которой топтался смелый, но глупый студент и расхаживал недовольный Апраксин.

— Меня уверили насчёт компенсации, — вежливо ответил Воронцов. — Давно пора часть деревьев спилить. Есть задумка голубые ели посадить. Целую аллею. Красиво будет.

— Лишь бы не поубивали гостей, — забеспокоился старший сын хозяина Андрей, помогавший отцу в организации Ассамблеи. — Там даже щиты не выставлены.

Пётр Алексеевич зыркнул на него недовольно, сам в душе переживая за происходящее. Не запретишь же людям развлекаться! Да и каждый из них сам может прикрыться стихийным доспехом, если что-то пойдёт не так.

— Вот и барон Назаров откуда-то появился, — хмыкнул император и обратился к оператору. — Дружок, дай крупный план… Ага. Вот стервец, идёт с таким видом, как будто рутину какую выполняет.

— В Петербурге против него могут выстоять лишь несколько человек, — негромко произнёс Воротынский, крупный мужчина с проседью и пышными усами.

Шереметев при этом болезненно поморщился и незаметно просунул ладонь под пиджак, чтобы растереть кольнувшую грудь. Любое упоминание о Назарове вызывало странную реакцию тела. Нервы шалят, что ли.

— Что же он придумал? — прошептал Воронцов-старший, покусывая некстати вылезший заусенец на большом пальце.

Всё, что произошло в течение пары-тройки минут, вызвало оторопь у мужчин. Но те, кто хоть раз стоял у дуэльного барьера, восхитились элегантным решением задачи. В Академию Иерархов не брали слабаков; каждый студент мог самостоятельно создавать нужные для себя компоненты защиты и нападения, ориентируясь на ранг и энергетический запас своего аурного контура. Так вот, Казарский не считался слабаком и делал всё правильно против серьёзного противника. Сначала напитал доспех Силой, активировал нужные амулеты и попытался отвлечь Назарова активными магоформами. Да только всё это было зря. Студент зачем-то бросился на барона и по самую шею провалился в образовавшуюся яму.

— Ого! — воскликнул Константин Михайлович, ощутив дрожь пола под ногами. — Кажется, парку конец.

На Петра Воронцова было больно смотреть. Он впился взглядом в монитор, с ужасом ожидая дальнейшего провала грунта, и уже просчитывал, сколько сдерёт с Казарских и Никиты компенсации за приведение ландшафта в порядок.