Уроки автостопа или Как за 20$ объехать весь мир - Шанин Валерий. Страница 21

— Вам куда нужно-то?

— Мне? (А черт меня знает, куда мне нужно. Наша вписка из-за нехватки денег накрылась, а беспокоить кого-то из друзей в такое позднее время не хочется. Решаю переночевать на Полигоне). У Ленинградского моста высадите.

— Ладно. Ты, братка, возьми у меня десять рулей, поесть купишь себе. Жаль, укуриться забыли, ты уж не обижайся…

Я выхожу у моста, Львенку армянин повезет до дома. Она, прощаясь со мной, шепчет:

— Ты номер его запиши на всякий случай. Улыбаюсь, но номер записываю. "Каблучок", посигналив на прощанье, удаляется, а я, не спеша, иду в Парк Победы на Полигон, дабы выспаться там спокойно. Правда, это у меня не получается — несмотря на позднее время, на Полигоне у потухшего костра тусуется пионеристый народ. Чертыхнувшись, разбиваю палатку, развожу костер, варю им кашу, после чего с чувством выполненного долга валюсь спать в спальнике под открытым небом. До чего же хорошо! Я наконец-то дома!

Третий урок:

Европа — для всех

Игорь Серебряный

Автостоп: с точностью до минуты

Моим самым крутым предприятием в области путешествий на всем, что движется, на данный момент остается неудавшаяся попытка добраться летом 1997 года вместе с попутчицей Ольгой до крайней южной точки Европы — Гибралтара (строго говоря, еще южнее имеется мыс Марокки, но в общественном сознании этот факт оказался почему-то изрядно затененным). Но нет худа без добра — неудавшаяся из-за нехватки свободного времени попытка обернулась восхитительной поездкой в Париж.

Рассказ о поездке по маршруту Москва — Брест — Варшава не стоит того времени, которое надо затратить на его описание (по изъезжанности эта трасса в последнее десятилетие сравнялась с "радищевской" дорогой из Петербурга в Москву). В нашем случае единственным своеобразием этого участка трассы явилось то, что нас трижды — на объезде Минска, в Тересполе и перед Минском-Мазовецким подбирала одна и та же машина. Водитель автофургона с ярославским номером зарабатывает перевозкой польской мебели — челноком снует туда-сюда.

Короче, в десятом часу вечера мы добрались до очень милого кемпинга "Тина" на западной окраине польской столицы, где за смешную сумму в 10 злотых получили ночлег и душ (а что еще надо закоренелым автостопщикам!).

Утром, едва солнце окрасило нежным цветом стены древнего Старого Мяста, мы тронулись в путь. Быстро стопим парня, который сообщает нам радостную весть — может довезти нас до Дюссельдорфа, где он работает гастарбайтером (по стечению обстоятельств, опять же на мебельной фабрике).

Минут через десять Ольга, глядя на проносящиеся за окнами предместья Варшавы, внезапно задает вопрос:

— А мы что, в Варшаву заезжать не будем?

— ???

Оказалось, непрерывный суточный марш-бросок по дорогам России и Белоруссии так вымотал Ольгу, что после пересечения польской границы она впала в состояние, близкое к состоянию лунатика или зомби: самостоятельно передвигалась, вполне членораздельно разговаривала и вообще создавала впечатление человека разумного, однако на самом деле пребывала в глубоком сне. Варшаву — миллионный город, по которому мы колесили несколько часов, она в этом сне попросту не заметила! Но это, скорее, сюжет для психиатров…

Тем временем приближается волнующий момент пересечения польско-немецкой границы, где, якобы, всех приезжих из бывшего СССР германские пограничники пытают инквизиторскими методами, а уж хитч-хайкеров и вовсе сразу отправляют на костер. Да и наши ощущения при виде говорящих по-немецки людей в военной форме вызывали ассоциации… как бы это помягче выразиться… неуютные — по понятным причинам.

Чувствуя себя партизанами на допросе, втроем подходим к посту. Януш, видимо, уже зная привычки здешних пограничников, делает из наших паспортов биг-мак: сверху кладет свой польский, под него — наши российские. Немецкая пограничница мельком бросает взгляд только на верхний паспорт, и молча ставит три штемпеля.

И вот она, Германия — раздолбаннейший (!!!) асфальт, словно это не земля Бранденбург, а центральное Черноземье. Увы, последствия "образцового" восточногерманского социализма не сразу удается ликвидировать даже такой богатой стране, как ФРГ.

Момент пересечения бывшей германо-германской границы мы определили "на ощупь" — по качеству дорожного покрытия. Под колесами — идеальный автобан; на спидометре стрелка приближается к 200. Вероятно, мы проезжаем красивейшие места — но увы, об этом можно только гадать — с обеих сторон дорога огорожена непроницаемой стеной — видны только верхушки деревьев да иногда в отдалении — словно игрушечные домики, крытые красной черепицей. Сказки Андерсена, да и только.

Не доезжая до Дюссельдорфа, наш польский друг высадил нас в одном из маленьких городков Северного Рейна-Вестфалии с названием, которое я, видимо, не запомню никогда в жизни: то ли Миттенбрехенмахер, то ли Махенмиттельбрехер (да простит меня В. Войнович за плагиат!)

Попрощавшись с польским водителем, мы обнаруживаем себя в самом сердце провинциальной Германии. Ощущение сродни тому, которое, наверное, испытали астронавты, впервые ступив на Луну… Городок действительно провинциальный — одна гостиница, что позволяет хозяевам драть с постояльцев втридорога (как мне показалось, мы были едва ли не единственными гостями). Бросили свои рюкзаки, приняли душ и пошли гулять по вечернему Миттельбрехенмахеру.

Чисто, тихо, безлюдно — немцы по домам сидят, телевизоры смотрят, к новому трудовому дню сил набираются. Одни мы неприкаянные…

Наутро начинаем голосовать на дороге, ведущей из городка на автобан. Приходится набраться терпения — народ, насупленный в предвкушении того самого трудового дня, не расположен подбирать праздношатающихся личностей, пусть даже в одинаковой красно-желтой форме. Наконец, минут через сорок, останавливается изрядно потертый "Опель" с двумя ребятами.

— Wir fahren nach Paris, — ломаю я язык, и в ответ слышу на чистом русском:

— Садитесь, мы сразу поняли, что вы из России — по флажкам у вас на рукавах.

Парни-прибалты довезли нас до ближайшей сервисной станции на автобане, и вот тут начался настоящий ад! Сеть дорог в Руре настолько плотная, что никто из водителей не едет по прямой дальше, чем на один-два "перекрестка" (вообще, непонятно, где мы находимся — в загородной местности или в огромном мегаполисе). Жуткие пробки, километров по десять. Жара, бензиновый туман, рев моторов — в общем, натуральная преисподняя. Не едем, а буквально продираемся через Рур.

Часам к пяти вечера, сменив десяток машин, мы наконец вырываемся, на оперативный простор у голландской границы. Граница, конечно, внутришенгенская, условная — синий щит с надписью Нидерланды, вот и все тебе формальности. Фотографируемся на его фоне, и… зависаем на два часа.

Жара допекает как в прямом, так и в переносном смысле. И укрыться от нее негде. Пот течет рекой (или градом — кому как больше нравится). В придорожном кафе купили "Фанты". И в полном соответствии с идиотской телевизионной рекламой нас сразу же подбирает автомобильчик, направляющийся в Антверпен. Надо отдать должное водителю — подсаживая нас, он весьма рисковал. Не потому, что мы такие опасные — весь салон забит пластиковыми сотами с куриными яйцами. Одно наше неловкое движение — и гоголем-моголем можно будет напоить целый батальон.

И вот мы в Антверпене. Цивилизация! Вечер, народ гуляет — не то, что в Германии. Но и здесь первые же прохожие, у которых мы решили спросить дорогу, оказались нашими соотечественниками — новорусская, а вернее, новоармянская семья с тремя детьми — русскоязычных людей мы ощущаем каким-то шестым чувством…

Антверпен оказался городом с одной стороны весьма красивым, а с другой — столь же весьма замусоренным. Выбравшись на трамвае на окраину, мы без каких-либо проблем тормозим маленькую машинку с семейной парой.