Заговор патриотов (Провокация) - Левашов Виктор Владимирович. Страница 18

— Спасибо, Клаус, — кивнул Кейт, не ответив на главный вопрос порученца: намерен ли он почтить своим присутствием начало съемок фильма «Битва на Векше» или решит проигнорировать это мероприятие, задуманное его устроителями как презентация — нечто вроде торжественной закладки первого камня в фундамент здания.

Капитан Медлер вышел. В кабинете установилась привычная глубокая тишина, нарушаемая лишь постукиванием маятника напольных часов. Генерал-лейтенант Кейт вернулся к прерванному приходом порученца занятию, но настроение его было безнадежно испорчено. Он не подтвердил намерения присутствовать на презентации, но знал, что лететь придется. К этому вынуждали его обстоятельства, и сознание подневольности усиливало его раздражение.

Причина была не только в том, что придется ломать рабочий график, лететь под Тарту на съемочную площадку и общаться с нахальной журналистской братией. Главная причина была в самом факте начала съемок фильма, вокруг которого устраивался непонятный Кейту ажиотаж. Об идее этого фильма он знал давно, считал затею дурным анекдотом и даже предположить не мог, что этот анекдот может стать для него серьезной проблемой и, более того, поставить под угрозу всю его карьеру.

Как и все эстонские военачальники, генерал-лейтенант Кейт начинал службу в Советской Армии. До обретения Эстонией независимости командовал в Кантемировской дивизии танковым батальоном. Туда он был переведен из Забайкальского военного округа, где оказался после окончания училища в Таллине.

Ему очень нелегко пришлось в читинских степях. После мягкой Прибалтики давили сорокаградусные морозы, была постоянная тяжесть в желудке от грубой пищи, а от местной водки и сивушного самогона его выворачивало наизнанку. Но не пить с сослуживцами было нельзя — он и так выглядел в части белой вороной со своей исполнительностью и добросовестностью. Он был требователен не только к себе и к подчиненным, но и к командованию, обязанному обеспечивать условия, необходимые для успешного несения службы. И видно, так допек всех своим рвением, что после учений, на которых его танковая рота показала блестящие результаты, его без колебаний сплавили в Московский военный округ, хотя об этом переводе мечтали многие офицеры.

Кантемировская дивизия, как и соседняя Таманская, считалась элитной, «кремлевской», дисциплина здесь была строжайшая, но и при этом Йоханнес Кейт чувствовал себя чужаком. Те же пьянки, что и в Чите, хоть и более подпольные, то же начальственное самодурство плюс стукачество и стремление выслужиться чем-угодно, кроме добросовестной службы, — все это было глубоко противно его натуре и ощущалось окружающими. И хотя майора ему дали довольно быстро, он понимал, что перспектив у него нет. Но тут Эстония стала независимой, Кейт вернулся в Таллин, и его карьера пошла круто вверх.

Учитывая его несомненное эстонское происхождение, высшее военное образование и безупречный послужной список, ему предложили должность начальника штаба Сил обороны Эстонии. Указом президента Кейту было присвоено внеочередное звание полковника, а через год — генерал-майора. Стратегическая задача, поставленная перед командованием Силами обороны, была сформулирована предельно четко: в кратчайшие сроки максимально повысить боеготовность национальных воинских формирований. И Йоханнес Кейт понимал, чем вызвано это требование.

События в России начинали все больше тревожить Таллин. В Москве обострялось противостояние между президентом Ельциным и Верховным Советом, возглавляемым Хасбулатовым. Аналитики предсказывали, что в случае победы Хасбулатова и вставшего на его сторону вице-президента Руцкого в руководстве России неизбежно возродятся подзабытые имперские амбиции, а популистские лозунги защиты прав русскоязычного населения могут кардинально изменить отношение новых лидеров России к независимым прибалтийским государствам. И хотя конфликт в Москве кончился для Балтии благоприятно — расстрелом Белого дома и арестом руководителей мятежного Верховного Совета, потенциальная опасность вмешательства России во внутренние дела прибалтий-ских государств сохранялась. И кардинально решить эту проблему можно было только одним путем — вступлением в НАТО.

На этом пути необходимо было преодолеть огромное количество препятствий, связанных с взаимоотношениями стран НАТО и России. Но была и еще одна проблема, решение которой не зависело от геополитики: по уровню боевой выучки Силы обороны Эстонии в системе НАТО могли быть использованы разве что в качестве хозвзводов.

Инспекторские проверки, проведенные Йоханнесом Кейтом сразу после назначения, произвели на него впечатление гнетущее и даже оскорбившее его чувство национального достоинства. Казалось бы, молодые эстонцы — и те, что начинали срочную в Советской Армии, и те, что были призваны позже, — должны с энтузиазмом воспринять то, что служат они на родине и призваны защищать родину. На деле же происходило совсем другое. Оказавшись дома, среди своих, имея возможность на увольнительные навещать родительские дома, эстонские солдаты, даже новобранцы, повели себя, как российские «деды» накануне дембеля. Недельные самовольные отлучки, которые в Советской Армии расценивались как дезертирство, ЧП стали самым обычным делом. Из городов рюкзаками везли водку, с хуторов — трехлитровые бутыли самогона, ночью в казармах стоял такой дух, какой редко бывает даже в вытрезвителях.

С этим необходимо было кончать. Командующий Силами обороны, шестидесятилетний генерал-лейтенант Суудер, мечтавший о спокойной пенсии на зимней даче в Пирите, строительство которой он все никак не мог закончить, охотно наделил всеми полномочиями своего молодого энергичного начальника штаба. Кейт начал закручивать гайки. Усиленные комендантские патрули вылавливали на вокзалах и автостанциях возвращавшихся из увольнительных и самоволок солдат, конфисковывали водку и самогон и тут же, на глазах задержанных, выливали содержимое бутылок в канализацию. Число увольнительных было сокращено до одной в месяц, в увольнение отпускались лишь те, кто за этот месяц не допустил ни одного нарушения воинской дисциплины.

Силы обороны Эстонии взроптали, но Йоханнес Кейт упорно гнул свою линию.

И однажды резьба сорвалась. Взбунтовалась Пуллопяэ-ская егерская рота: избили наиболее требовательных старшин, искупали командира роты в нужнике, разграбили местный магазин и устроили грандиозную пьянку с пальбой из всех видов легкого стрелкового оружия. По боевой тревоге был поднят соседний мотострелковый батальон и направлен для наведения порядка. Но егеря заняли круговую оборону и заявили, что они отказываются подчиняться эстонскому правительству и будут обороняться до последней капли крови. Это был мятеж. О нем мгновенно пронюхали журналисты, скандал принял такой размах, что дошло до Москвы, и оттуда донесся грозный рык самого президента Ельцина: «Если правительство Эстонии не в состоянии справиться со своими проблемами, мы готовы ввести в республику миротворческие силы».

Какого рода миротворцы будут переброшены из Псковской области на военно-транспортных самолетах 76-й воздушно-десантной дивизии и как долго они останутся на территории суверенной Эстонии, Ельцин уточнять не стал, но все очень правильно его поняли. Взбешенный президент Леннарт Мери отправил генерал-лейтенанта Суудера в отставку и назначил временно исполняющим обязанности командующего Силами обороны генерал-майора Кейта, приказав ему в кратчайшие сроки уладить конфликт.

Кейт выполнил приказ президента. Правильно подменив в клятве мятежников «последнюю каплю крови» на «последнюю каплю водки», он выждал сутки, когда егеря уже наверняка вылакали все запасы разграбленного магазина, приехал в часть в сопровождении лишь порученца и водителя штабного джипа, перед неровным строем страдающих от похмелья егерей зачитал приказ об отдании командира роты под суд военного трибунала, пообещал во всем разобраться и строго наказать виновных в притеснениях, чинимых славным эстонским воинам. Егеря отреагировали довольно вяло, но оружие сдали и разошлись по казармам, где и были блокированы подоспевшими мотострелками. Следствие было проведено быстро и решительно: злостных смутьянов отправили в дисбат, личный состав рассеяли по другим гарнизонам, а роту заново сформировали из наиболее дисциплинированных солдат лучших эстонских подразделений.