Усадьба толстушки Астрид (СИ) - Грин Агата. Страница 6

Вот жук, а! И от Тейга получил на лапу, и с меня, считай, возьмет. Но ничего не попишешь: жрецы здесь реальная власть, и если отлучат от храма за какой-то грех, жизни придет конец почти в прямом смысле слове. Смирившись, что золотом придется поделиться, я стала расхаживать по келье, чтобы немного разогнать кровь.

Затем мне захотелось изучить вид из окна, поэтому я придвинула к нему стол и залезла на него. Это была большая ошибка: выглядящий крепким стол не выдержал моего веса и сломался; упав, я здорово ушибла спину, а потом попыталась вернуть столу… э-э, вид. Мои старания оказались бессмысленными, и я не достигла успеха. Плюнув, я отодвинула нецелый стол в исходное место, и когда вечером послушник пришел с кашей, хлебом и тем же питьем, я сказала ему с самым невинным видом, что стол сломался сам.

Мне, вроде, поверили, и настал долгий, долгий вечер. Однако мне ли жаловаться на аскетичность обстановки, простую кашу на воде и уединение? Наоборот, условия царские: я защищена, и никакие мужья и свекры не будут здесь на меня орать, угрожать, бить или, что вполне возможно, убивать.

Средневековье – это не шуточки, тем более средневековье другого мира. Здесь без правовой защиты в виде мужчин придется туго. Вариантов у меня несколько: снова выйти замуж, уйти в женский храм, в публичный дом или в служанки. Замуж идти опасно, потому что у моего нового тела с деторождением есть проблемы, публичный дом – сразу нет, ни при каких условиях. Остаются храм или работа служанкой. Какой из этих вариантов лучше? И там и там придется пахать, но трудниц при храме хотя бы уважают, а служанка полностью зависит от настроения хозяина. Но и в женском храме может оказаться злобная настоятельница, которая превратит мою жизнь в ад.

Вот найти бы место, где ко мне точно будут хорошо относиться… Может, вернуться в Тулах, деревню, где находится бывшая усадьба Фионы Лорье? Каэр Даммен, в чьем баронстве и находится та деревня, всегда симпатизировал Фионе и ее внучке, одалживал экипаж, приглашал на праздники в свой дом.

Идея с Тулахом понравилась мне больше прочих, но утро вечера мудренее. Поглядим сначала, как пройдет завтрашний развод, и получу ли я свои золотые.

На следующий день где-то в полдень за мной пришел отец Бенедикт.

— Дитя мое, — оглядев меня, произнес он, — хорошо ли ты подумала над моими словами?

— Да, отец настоятель, — проговорила я, держа взгляд долу. — Спасибо, что помогли мне добрым советом и приютили в храме.

Он кивнул и сообщил, что Вассы уже во дворе, ждут позволения войти. Мы вышли из кельи и направились в комнату, где оставался почти законченный документ о разводе; хорошо, что настоятель шел довольно медленно, иначе бы я точно не поспела за ним со своей ушибленной спиной.

Однако Бенедикт все равно заметил, что со мной что-то не так.

— Ты хромаешь? — спросил он, косо на меня глянув.

— Просто не выспалась, отец настоятель, — отозвалась я и вздохнула. — Всю ночь молилась богам, выпрашивала прощение…

— Не плачь, дитя, все обойдется. Ты найдешь еще свой достойный путь.

«Непременно».

В комнате с документом отец Бенедикт еще раз проверил, не засохли ли чернила, не испортилась ли бумага, перебрал копии грамот – документов, касающихся семейства Лорье и семейства Вассов, затем велел звать Вассов.

Когда их привели к нам, настоятель сразу перешел к делу: золото вручите. Тейг, весь в черном, как демон, шагнул к настоятелю и ему вручил кошель.

Отец Бенедикт высыпал монеты на небольшой стол у стены, не спеша пересчитал их, затем вернул обратно в кошель и подал его на этот раз уже мне. Я достала наугад одну монетку и куснула ее – гнется, и это хорошо. В Ренсе золотые монеты чеканят почти без примесей, а раз так, они и должны быть мягкими.

— Отступные получены, — объявил настоятель. — Теперь я могу признать ваш брак бесплодным и потому несостоятельным.

— Мы очень ждем этого, отец настоятель, — вставила Пегги, — а то ведь столько лет жили с настоящей змеищей, а понятия о ее натуре гадкой и не имели. Видели, как она монету на зуб попробовала? Думает, мы подделку бы в святой храм принесли, оскорбили бы вас, отец?

— О грехах девицы Астрид вы больше не должны беспокоиться, — ответил жрец.

— Девица! Ха! Да какая ж она девица? Баба! Хитрая баба!

Свекор шикнул на жену, и она замолкла. Тейг же сверлил взглядом жреца, словно вынуждая его действовать быстрее. И жрец, важно поправив воротник своего облачения, подошел к документу, взялся за перо и дописал его, наконец.

Осталось лишь подписаться – мне, потому что Тейг свою подпись поставил в прошлый раз. Я прочитала добавленные строки. Все верно: вместо приданого мне возвращены двадцать золотых ренков отступных, и больше я не Астрид Васс, а Астрид Лорье.

Я расписалась под написанным. Забавно, кстати, что подпись Астрид практически совпадает с моей настоящей, ведь фамилия у меня в той жизни начиналась на «а».

Когда я вернула перо на место и отошла, настоятель проверил, где я расписалась, затем подул аккуратно на документ и проговорил:

— Сделано.

— Брак недействителен? — уточнил Тейг.

— Да, недействителен. Вы отныне свободный мужчина и свободная женщина.

— Энхолэш! — возвела руки к потолку Пегги.

— Энхолэш, — повторил жрец.

«Слава Богу», — подумала я.

Однако Тейг все еще оставался напряженным. Вскинув подбородок, он спросил:

— Я могу забрать грамоту, отец настоятель?

— Чернила не высохли, к тому же еще надо сделать копию и запись для храмовой канцелярии. Я поручу дело писцу, и завтра вы, рэнд Васс, — жрец посмотрел на свекра, — сможете забрать грамоту.

— Благодарю вас, отец настоятель, — кивнул Васс-старший. — Вы были очень добры к нашей семье, позволив обойти суд, положенный в таких случаях.

— Дело простое, и нужды в суде не было.

Тейг тоже поблагодарил настоятеля и перевел взгляд на меня; как ни странно, это был не такой уж злобный взгляд. Видимо, настолько ему не терпелось развестись, что радость по поводу развода заставила его вполне любезно сказать мне напоследок:

— Прощай, Астрид.

— Прощай, Тейг, — ответила я.

Пегги Васс, бывшая свекровь, демонстративно задрала нос и отвернулась от меня; подойдя к сыну, она схватила его за руку и проворковала:

— Ты же сопроводишь нас домой, сынок?

— Конечно.

Они поклонились еще раз настоятелю и последовали к двери; следом за ним двинулся бывший свекор. Он тоже сильно злобным не выглядел, и попрощался со мной многословнее, чем его сын:

— Все это мне не по сердцу, ведь я обещал твоей бабушке, что позабочусь о тебе. Распорядись золотом разумно, Астрид. Вокруг много ворья.

Настоятель приподнял бровь – неужели заметку о ворье на свой счет принял? – затем кивнул и согласился:

— Да, в большом городе много опасностей для молодой женщины, но так как о девице Астрид некому больше позаботиться, я сам устрою ее судьбу. Будьте спокойны, рэнд Васс.

— Астрид, ты можешь возвратиться в деревню с нами, чтобы забрать свое приданое, — предложил свекор. — Все-таки целый сундук твоих вещей у нас остался.

— И все малы мне, — ответила я. — Лучше подарите их кому-то, кому они впору. Богиня Мира велит нам быть добрыми и щедрыми.

— Истинно так, — согласился жрец.

Свекор вздохнул, поклонился ему и вышел. Когда за ним закрылась дверь, я почувствовала грусть. Как бы то ни было, Тейг довел жену до могилы. Ее тело живо, но ее самой уже нет… Бедная наивная девчонка.

— Не печалься, — обратился ко мне настоятель, — если будешь вести праведную жизнь и усердно трудиться, боги тебя вознаградят.

Кстати о вознаграждении. Я сунула руку в кошель и достала пять золотых монет. Конечно, не хочется отдавать их жадному настоятелю, но что-то подсказывает мне, что чем значительнее будет пожертвование, тем лучше он будет относиться ко мне. А расположением настоятеля Бенедикта Кивернесского заручиться лишним не будет. Потому что в этом мире я действительно совершенно одна…