Россия: народ и империя, 1552–1917 - Хоскинг Джеффри. Страница 18

Единственным институтом, представлявшим различные слои общества, являлся в то время Земский Собор. Возросшее значение церкви особенно проявилось, когда патриарх Иов созвал собор, чтобы решить, как преодолеть кризис, вызванный внезапным концом династии. На нём трон единодушно предложили Борису Годунову, который хотя и не происходил из старейшей боярской семьи, был зятем Фёдора и регентом, а следовательно, очевидным кандидатом.

Обстоятельства избрания Годунова представляют определённый интерес, так как отмечают тот момент, когда царь и народ могли выработать некий договор. Годунов несколько раз отказывался от предлагаемого ему трона. По мнению историка Ключевского, участвовавшие в работе собора бояре полагали, что он примет грамоту, определяющую пределы его власти. Разыграв «комедию молчания», отказавшись как от короны, так и от подписания какой-либо грамоты, ограничивающей власть царя, Годунов поставил собор в безвыходное положение: его участники должны были либо предложить ему традиционно неограниченную власть вотчинника, либо открыть путь к потенциально разрушительной борьбе за трон. Нет ничего удивительного в том, что делегаты поставили на первое место стабильность, и Годунов стал царём без каких-либо ограничений его власти. Ключевский не одобряет подобное поведение Годунова: «Борис был не наследственный вотчинник Московского государства, а народный избранник, начинал особый ряд царей с новым государственным значением. Чтобы не быть смешным или ненавистным, ему следовало и вести себя иначе, а не пародировать погибшую династию с её удельными привычками и предрассудками».

Таким образом, большинство боярских родов с самого начала были недовольны новым царём. Основную поддержку оказала Борису служилая знать, обеспокоенная тем, что многие крестьяне уходят к более богатым хозяевам или в монастыри, соблазнённые лучшими условиями. Борис отреагировал на жалобы тем, что ограничил право крестьян на переход и облегчил процедуру возвращения «беглых». При этом он попытался установить жёсткий контроль над казаками и мелкими землевладельцами южных приграничных регионов.

Раскол в обществе усиливался, и Борис поручал слугам шпионить за своими соперниками и врагами: некоторых заточил в тюрьму, других убил, третьих сослал в отдалённые районы страны. Ссылки, конфискации и казни множились, напоминая о зловещих временах Ивана IV, прозванного Грозным. Все эти несчастья можно было бы стерпеть от царя, получившего трон по наследству, но Бориса избрали, а из этого следовало — его можно заменить. Последней каплей стали неурожайные 1601–1603 годы.

Не пришлось долго ждать и претендента на престол, объявившего, что он является сыном Ивана IV, Дмитрием, избежавшим смерти в Угличе. К нему тут же потянулись многочисленные и разнообразные сторонники: бояре, завидовавшие Годунову, служилые люди, желавшие получить поместья побольше, казаки, намеревавшиеся вернуть былые свободы, крестьяне, ожидавшие освобождения от налогов. Хотя представители всех слоёв и объединились под одним знаменем, их интересы и стремления были противоречивы. И никакой правитель — сколь бы искусным он ни был — не сумел бы свести их воедино. Однако внезапная смерть Бориса в апреле 1605 года открыла ворота столицы прежде, чем разногласия удалось преодолеть.

Хаос усугубился иностранной интервенцией — польско-литовской и шведской. Желая воспользоваться слабостью грозного восточного соседа, эти государства послали войска для подкрепления собственных территориальных, религиозных и династических притязаний. На протяжении нескольких последующих лет Московию раздирали боярские междоусобицы, социальные перевороты и войны. Властвовали или боролись за власть три самозванца: один ведущий боярин, Боярская Дума, один польский князь и триумвират из представителей служилой знати. Этот период в истории России получил название Смутного времени.

И всё же Московия не распалась, и в 1613 году, когда пёстрый и позорный парад претендентов подошёл к концу, Земский Собор избрал нового царя, Михаила Романова, происходившего из знатной боярской семьи, соперничавшей с Годуновыми. Объяснить это можно тем, что ощущение определённого единства и общей судьбы заставило ссорящиеся группировки найти достаточно крепкое основание, чтобы сообща изгнать из столицы иностранцев и восстановить верховную власть. То, каким образом страна поднялась при отсутствии законного царя, даёт право предположить, что Московия обладала потенциалом для выхода за рамки династического наследования и для создания собственного национального государства.

Именно из-за того, что государство находилось в состоянии распада и подлежало преобразованию. Смутное время стало весьма плодотворным в отношении появления политических программ, некоторые из которых указывали путь возможного развития русской гражданской нации при ослаблении безжалостного давления статуса великой державы и империи. Основополагающим документом гражданской нации часто является соглашение, достигнутое во время конфликта между правителем и элитой, как, например, «Магна Карта» 1215 года в Англии. Аналогичное соглашение обсуждалось в феврале 1610 года, когда противники второго самозванца переключили свою поддержку на ставленника польской короны. Они представили королю Сигизмунду перечень условий, на основании которых были готовы избрать царём его сына Владислава. Первое заключалось в сохранении незыблемости православной церкви. Затем перечислялись права владельцев усадеб, которые, например, не могли быть наказаны и лишены собственности без решения суда, и не подлежали лишению ЧИНА без наличия определённой и явной причины. Документ предполагал государственную структуру, в которой верховная власть была бы разделена с Боярской Думой и Земским Собором для решения вопросов о налогах, жалованье служилым людям и даровании поместий и вотчин. Такой документ мог бы заложить основу конституционной монархии.

Однако ничего подобного не произошло, так как Владислав не подтвердил притязаний на престол. Вместо него это решил сделать Сигизмунд. Намерение польского короля заставило патриарха Гермогена выступить с резким заявлением, что русские не станут «целовать крест перед католическим королём». Твёрдая позиция церкви оказала нужное действие, а случившаяся в это же время смерть второго самозванца устранила последнее препятствие к совместному национальному усилию. Через несколько месяцев объединённое войско дворян и казаков вошло в столицу. Срочно сформировали временное правительство и выпустили заявление, признававшее в качестве верховной власти «всю землю». Этот термин обозначал власть местных сообществ, отделённых от верховной власти, но тесно связанных с ней. На некоторое время верховную власть взял на себя «Совет всея земли», временное правительство, пообещав при этом не предпринимать определённых шагов, например, не применять смертной казни без консультации с войском. Земли, незаконно присвоенные боярами, должны быть возвращены в государственный земельный фонд, откуда будут раздаваться за службу строго в соответствии с заслугами. Казакам предоставлялся выбор — поместье или жалованье за продолжение службы на границе. Крестьянам запрещалось уходить от хозяев: предусматривались меры по розыску и возвращению тех, кто уже это сделал.

Декларация представляла собой компромисс между казаками и служилой знатью. Подобный документ не удовлетворил полностью ни одних, ни других: особенно волновались казаки, подозревавшие, что лишатся части прежних свобод. Более того, документ ничего не предлагал ни горожанам, ни крестьянам-ополченцам. Отношения между различными социальными группами нарушились, и вскоре рязанский дворянин, Прокопий Ляпунов, командовавший ополчением, был убит. Первая попытка объединить нацию на основе программы изгнания неверных и иностранцев провалилась из-за несовместимости интересов вовлечённых в неё социальных групп.

Вторая и более удачная попытка зародилась в городах северной и восточной части страны, начавшись с традиционного схода земских старейшин в Нижнем Новгороде, главном городе на Средней Волге. Купец Кузьма Минин обратился к своим товарищам со страстным призывом свергнуть правление казаков и чужаков, как оскорбительное для правой веры, и взять инициативу на себя, созвав ополчение, чтобы пойти на Москву с целью освободить столицу и возвести на трон нового царя, «которого пошлёт нам Бог». Собрание одобрило призыв и обратилось к другим городам за помощью деньгами и людьми: «Быти с ними в одном совете… православным христианам в любви и в соединении, и прежнего междоусобства не счинати, и Московское государство от врагов наших, от польских и от литовских очищати неослабно…»