Танго Один - Лезер (Лизер) Стивен. Страница 27

Пока Вики допивала третий стакан водки с тоником, а Стюарт Шарки нервно поглядывал на часы, Деннис Донован менее чем в ста ярдах от них забирал с транспортера чемодан. Даже сейчас на нем были панама и солнцезащитные очки, и он шел до самого выхода из аэропорта с опущенной головой. Его встретило серое небо с тучами, грозившими пролиться дождем. Донован поймал такси и через сорок пять минут оказался на Эджвар-роуд. Он попросил таксиста остановиться перед маленьким захудалым отелем на Суссекс-Гарденс. За столом администратора восседала блондинка восточноевропейского типа с плохой завивкой и большой родинкой на левом крыле носа. Зато у нее была милая улыбка, и по-английски она говорила сносно.

Девушка сообщила Доновану, что у них есть приличный двухместный номер, но ей нужно взглянуть на его кредитку. Донован вежливо ответил, что кредитку украли во время отпуска и он хотел бы расплатиться наличными. Предложение привело администратора в замешательство, однако, переговорив по телефону с менеджером, она радостно кивнула:

— Он разрешил. Триста фунтов вас устроит?

— Триста фунтов? Отлично.

Донован никогда не пользовался кредитными карточками там, где можно было обойтись без них. Они оставляют след, который легко вычислить. Донован протянул шесть банкнот по пятьдесят фунтов, девушка проверила каждую, держа на свету, словно знала, что именно должна там увидеть. Он зарегистрировался под именем Найджела Паркса, которое значилось в британском паспорте.

В комнате Донован открыл чемодан, достал куртку и кепку «Нью-Йорк янкиз» и надел их. Потом отсчитал несколько сотен фунтов из пачки и засунул в кошелек. Нацепил очки и запер дверь, положив ключ в карман.

Донован двинулся по Эджвар-роуд мимо арабского кофейного дома и изогнутых двугорбых зданий банков. Это место называлось Маленькой Аравией, и Доновану было ясно почему. Три четверти людей на улицах — выходцы с Ближнего Востока: толстые женщины, с головы до ног укутанные в черное, седые арабы в национальных рубахах, подростки с хищными улыбками, поигрывающие золотыми украшениями.

Неприятное место, подумал Донован. Никогда не знаешь, что можно ожидать от арабов. Однажды он чуть было не потерял глаз в перестрелке с ливанскими дилерами в Ливерпуле. Тогда ему не было и двадцати. С тех пор он отказался иметь дело с арабами. А еще с русскими. Донован был уверен: и тем, и другим нельзя доверять.

Он зашел в лавку, купил там восемь разных мобильных телефонов и две дюжины сим-карт. Камера наблюдения фиксировала покупателей, расплачивающихся наличными, поэтому Донован опустил голову и надвинул на глаза кепку.

— У вас много подружек? — спросил араб за кассой.

— Друзей, — парировал Донован. И поинтересовался у продавца: — Вы сегодня свободны?

Продавец отшатнулся, потом насмешливо взглянул на Донована, пытаясь понять, говорит тот серьезно или шутит.

— Вы шутите?

— Да, шучу, — ответил Донован.

Продавец натужно рассмеялся, положил телефоны и сим-карты в два пластиковых пакета и отдал Доновану. По дороге в отель Ден остановился возле киоска и купил пять телефонных карточек по двадцать фунтов.

В комнате было четыре розетки, и Донован включил четыре телефона, прежде чем отправиться в душ.

Барри Дойл, не снимая полотенца с глаз, нащупал бутылку пива и сделал глоток. Он расслаблялся возле бассейна Донована после двухчасовой тренировки в спортзале хозяина. Трое слуг остались в маленьком домике, стоявшем на границе имения, и были всегда под рукой, даже если Донован отсутствовал. Дойла они обслуживали не хуже, чем хозяина. Отличный повар, пухленькая пуэрториканка лет за пятьдесят знала кучу рецептов и готовила яйца, бобы и тосты так, как любил Дойл. Точь-в-точь как его мама.

Он услышал шаги и улыбнулся. Наверное, Мария, горничная. Двадцати двух лет, с точеной фигуркой и улыбкой Кэтрин Зеты-Джонс. С тех пор как Мария стала работать у Донована, Дойл потерял покой и сон.

— Спасибо, Мария, — сказал он, вытягивая ноги, чтобы продемонстрировать свое мужское достоинство в обтягивающих плавках.

Крепкие руки обхватили его запястья и сбросили с шезлонга. Полотенце упало, и Дойл зажмурился от яркого солнца. Но он успел рассмотреть стоящего перед ним коренастого смуглого мужчину с тонкими усами и густыми бровями. Карлос Родригес.

— Где он? — рявкнул нежданный гость.

— Его здесь нет, — ответил Дойл.

Родригес ударил его.

— Где он?

— Что за проблемы, твою мать? — выругался Дойл.

Струйка крови стекла из уголка рта, он слизнул ее языком, потом ощупал щеку.

Родригес снова ударил его, а двое за спиной крепко держали Дойла за руки.

— Вчера твой босс улетел на Ямайку, — заорал Родригес. — Зачем?

— Слушай, Карлос, что происходит? Если у тебя проблемы с Деном, поговори с ним. Я ни при чем, черт возьми!

Родригес шагнул вперед и схватил Дойла за горло, его ногти оставили след на коже.

— Вот я и хочу поговорить с ним, ты, кусок дерьма. Все, что мне нужно знать, так это где он.

Дойл попытался что-то сказать, но хватка была настолько сильной, что он не мог дышать. Он начал терять сознание, и Родригес убрал руки. Дойл закашлялся, и кровь попала на кремовый костюм Родригеса. Тот с отвращением посмотрел на пятна крови.

— Ты хоть представляешь, сколько стоит этот костюм? Хотя бы примерно?

— Прости, — прохрипел Дойл.

Родригес промокнул пятна белоснежным носовым платком.

— Он улетел на Ямайку, а потом исчез. Думаю, там, на пляже, дымя косяком, Ден говорил правду.

Дойл услышал сзади какой-то шум и повернул голову. Четвертый гость, парень лет двадцати, коренастый, с аккуратной козлиной бородкой и тяжелыми кулаками, пинал огромный зонтик. Потом опустился на колени возле основания зонта и вытащил из кармана длинную цепь.

Родригес схватил Дойла за волосы:

— Не смотри на него, смотри на меня. Не он твоя проблема, а я.

Глаза Дойла от боли наполнились слезами, он уставился на колумбийца.

— Хорошо, — сказал Родригес. — Злость — это хорошо. Продуктивнее, чем страх. Злость держит тело в силе и заставляет работать мозг, а страх все убивает. Итак, в каком направлении заработали теперь твои мозги? Вернулась память? Где он?

Дойл почувствовал чьи-то руки на талии, но когда попытался поднять глаза на Родригеса, тот дернул его за волосы.

— Как думаешь, какой глубины бассейн? — спросил Родригес.

— Что? — не понял Дойл.

— Не меньше двенадцати футов? Или я ошибаюсь?

Дойл дернулся:

— Это глупо.

Родригес отпустил волосы Дойла и дважды ударил его. На мизинце правой руки было большое кольцо с бриллиантом, и при втором ударе оно разрезало щеку Дойла. Тот почувствовал, что по щеке стекает кровь, но боли не ощутил. Словно все его тело онемело. Родригес был прав: страх не продуктивен. Тело цепенеет. Готовится к смерти.

— Ты обозвал меня глупым? — взвизгнул Родригес.

— Нет.

Дойл попытался прикоснуться к раненой щеке, однако мужчина справа вывернул его руку за спину.

— С моими ушами, должно быть, что-то не так, мне показалось, что ты назвал меня глупым.

— Я сказал, что это глупо. Ситуация.

Родригес холодно улыбнулся:

— Ситуация? Какая ситуация?

Парень с громадными кулаками встал перед Дойлом. В руках у него была цепь, которой он обвил талию Дойла и застегнул на маленький замок. Закончив, оскалился и отошел.

— Я имел в виду, что нет смысла разбираться со мной. Вам нужен Ден.

— О чем я и спрашиваю тебя в последний раз. Где он?

— В Лондоне.

Родригес нахмурился:

— В Лондоне? Он говорил, что его ищут в Англии и он не может вернуться туда.

— У него проблемы с женой, он поехал разобраться. Родригес захихикал. Его поддержал парень с громадными кулаками.

— Соус для гуся, так вы, англичане, говорите?

Дойл ничего не ответил. Парень с кулаками обошел его, и Дойл услышал скрежет металлического зонта о пол. Цепь вокруг талии Дойла натянулась, сердце бешено заколотилось.