Танго Один - Лезер (Лизер) Стивен. Страница 34

— Но ты мне должен еще восемь с половиной миллионов.

— Картины, — сказал Донован. — У меня дома есть картины стоимостью в три миллиона долларов.

— На кой черт мне картины?

— Продашь. Три миллиона. Элементарно.

— Я не торгую картинами, амиго.

— Вот черт, Карлос, соглашайся, С картинами и чеками у меня почти пять миллионов.

— Это только половина долга. Человек, обокравший тебя, кто он?

— Мой бухгалтер. Шарки.

— И ты открыл ему доступ к счетам! — хихикнул Родригес. — Не думал, что ты настолько глуп, амиго.

— Ему помогли, — сказал Донован.

Он начал понемногу расслабляться: если колумбиец разговаривает с ним так долго, значит, у него есть шанс.

— А, да, твоя жена, — вспомнил Родригес. — Выходит, она не только трахалась с твоим бухгалтером, но и помогла украсть твои денежки. Тебя предали дважды? Наверное, чувствуешь себя паршиво, а?

Запах бензина ударил Доновану в нос, глаза наполнились слезами. Дойл, должно быть, рассказал о Вики и Шарки. Перед тем как умер.

— Да, если это обрадует тебя, Карлос.

— Единственная вещь, которая меня обрадует, — мои десять миллионов.

— Убрав меня, ты не вернешь их.

— Ты уже говорил. Где сейчас твоя жена?

— Сидит дома, ждет меня... Где она, как ты думаешь твою мать, Карлос? — выругался Донован. — Сбежала, вот где она.

— У тебя есть люди, чтобы найти ее?

— Испанец.

— Роха хорош. Дорогой, но то, что нужно. Он знает, что у тебя нет денег? — Донован не ответил, и Родригес засмеялся: — Твое положение все хуже и хуже, не так ли, амиго?

Хесус Родригес не спускал глаз с Донована, злясь, что должен держать ему трубку.

— А что ты намерен делать, когда прибудет груз? — спросил Родригес. — Как собираешь оплачивать второй транш?

— Что я могу сказать, Карлос? У меня нет первых десяти миллионов, давай пока оставим вторые в покое.

— Даже если я возьму то, что ты предлагаешь, тебе не расплатиться за груз, когда его доставят.

— Если я найду этого ублюдка Шарки, ты получишь свои деньги.

— Слишком много «если», амиго. Люди, которым предназначается кокаин, заплатили тебе половину, так?

— Да.

— Пятнадцать миллионов?

— Восемнадцать.

— Думаю, они еще не знают о твоем финансовом положении, — предположил Родригес.

— На все воля Божья.

Родригес хохотнул:

— Амиго, ты в таком дерьме! Как я могу отпустить тебя? Если не я, тебя убьют они. А если убьют они, я потеряю все.

— Если я смогу доставить груз, они заплатят мне еще восемнадцать миллионов, — сказал Донован. — Ты заберешь все. Восемнадцать плюс чековые книжки и картины — больше двадцати миллионов. Ты получишь свои деньги, а они — товар. Все в выигрыше.

— Но зачем мне в этом деле ты, амиго? — спросил Родригес — Почему я должен отказать своему племяннику в удовольствии убить тебя прямо сейчас?

— Это моя сделка.

— Была твоя сделка. Кто занимается передачей груза?

Донован закрыл глаза. Он понимал, куда клонит Родригес.

— Карлос, ты не можешь так поступить со мной.

— Амиго, я сейчас попрошу племянника зажарить тебя, черт возьми, поэтому не говори мне, что я могу делать, а что нет.

Донован открыл глаза.

— Этим занимаются Рики Джордан и Чарли Макфайден, — ответил он. — Пятьдесят на пятьдесят.

— О Джордане я слышал, — сказал Родригес, — а кто такой Макфайден?

— Крупная рыба в Эдинбурге. У обоих есть несколько ребят, чтобы самим не особенно мелькать. Это их первое большое дело, но я их давно знаю. Крутые парни. Слушай, дай мне разобраться с этим, Карлос. Ты получишь свои деньги. Все до единого пенни.

— Я так не думаю, приятель. Когда разнесется слух, как тебя подставили, никто не станет иметь с тобой дело. Откроется сезон охоты. Я сам разберусь с Джорданом и Макфайденом.

— Ах ты, сволочь!

Хесус Родригес отдернул трубку от уха Донована и врезал ему по лицу.

— Говори с моим дядей уважительно.

Он снова ударил Дена, потом опять приложил телефон к его уху.

— Прости, Карлос, — извинился Донован. Он еще раз сплюнул кровью. — Твой племянник хочет поговорить.

— Он хороший мальчик. Очень энергичный. Теперь что ты скажешь?

Хесус снова начал играть с зажигалкой.

— Ладно-ладно! — крикнул Донован. — Она твоя! Сделка твоя!

— Хороший ответ, — заметил Карлос Родригес. — Дай мне поговорить с племянником.

Донован попытался улыбнуться Хесусу Родригесу:

— Он хочет поговорить с тобой.

Хесус, слушая дядю, ходил взад-вперед, при этом его ботинки скрипели. Наконец он дал отбой и подошел к Доновану.

— Тебе повезло, урод, — сказал он. — Я остановился в «Интерконтинентале». Скажи Джордану и Макфайдену, пусть свяжутся со мной. Я объясню им новые условия.

— О'кей, — измученно выдавил Донован.

— Сколько времени тебе потребуется, чтобы продать картины? — спросил Родригес.

Донован изумленно посмотрел на него:

— Послушай, ты же получишь деньги за товар, Хесус.

— Так велел дядя. Я возьму чековые книжки и деньги за картины. — Он поднял зажигалку. — Или покончим с этим.

Донован проиграл битву. Подвешенный под потолком, облитый бензином — он не в той ситуации, чтобы спорить с колумбийцем. Кроме того, Карлос Родригес — фигура такой высоты, выше которой в мире наркобизнеса не существует. Донован обещал заплатить десять миллионов, когда груз доставят в Мексику. Он промахнулся с деньгами, а в его кругу это означает смертный приговор. Он надеялся найти Шарки раньше, чем Родригес выйдет на след самого Донована. Но план провалился, и теперь приходится платить.

— Ты получишь чековые книжки вечером. Картины я могу продать через несколько дней.

— Я буду в Лондоне три дня. Принесешь мне деньги и книжки в отель. — Хесус хотел уйти, но задержался. — И не смей опять делать из меня дурака.

— Конечно.

— В следующий раз я не стану звонить дяде. И не буду напоминать тебе, что мне известно, где найти тебя и твоего сына.

— Не надо.

Родригес кивнул.

— Три дня, — повторил он и пошел прочь.

— Хесус!

Родригес обернулся.

— Освободи меня.

Родригес подал знак своим людям. Один из них вытащил из кармана складной нож и встал позади Донована. Ден почувствовал, что веревка вокруг талии ослабла. Его пальцы начали непроизвольно дрожать, пока восстанавливалась циркуляция крови. Родригес уже скрылся из виду, когда охранник перерезал веревку вокруг лодыжек. Донован тяжело ударился о землю, но онемевшее тело не чувствовало никакой боли. Тяжело дыша, Ден лежал на полу.

Он услышал, как открылись и закрылись дверцы машины, потом раздался шум мотора. Металлические ворота распахнулись, и машина выехала из гаража. Донован остался один. Он сел, растирая ноги и с трудом веря, что все еще жив. Карлос Родригес не самый жестокий из колумбийских наркобаронов, но и далеко не слабак. Одно его слово — и Хесус с удовольствием лишил бы Дена жизни.

Донован всегда был в хороших отношениях с Карлосом Родригесом, что, вероятно, и повлияло на решение колумбийца. А может, Родригес не собирался убивать Донована и все это игра? Хесус и два его головореза, должно быть, уписывались от смеха, уезжая отсюда.

Донован медленно поднялся. Он был весь в бензине, поэтому прежде всего снял почти всю одежду и бросил на стояк батареи сушиться.

А потом принялся бродить взад-вперед, обдумывая свое положение.

Марти Клэр приступил к третьему подходу. Он делал триста упражнений для пресса каждое утро, шесть подходов по пятьдесят. Его торс блестел от пота, а он кряхтел, поднимаясь вверх, сцепив руки за шеей, слегка согнув колени.

Человек, который наблюдал за Клэром, тоже вспотел, но не от упражнений. Это был высокий, можно сказать, гигантский черный мужчина лет под тридцать, с бритой головой и большим шрамом на левом предплечье. Одет он был в спортивный костюм «Адидас», правая рука сжимала в кармане остро заточенный металлический прут.