"Та самая Аннушка", третий том, часть первая: "Гонка за временем" (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич. Страница 28

Последнюю фразу женщина внезапно выкрикнула, Даша побледнела и дёрнулась, как от удара, но тут же опомнилась, прищурила глаза и уже открыто пошла вперёд.

— Отстань от меня, мамка, — предупредила она тихо, — или, клянусь Ушедшими, я тебя убью.

— Хочешь круассанчик? — Грета спокойно повернулась к ней спиной, достала из электропечи железный поднос с выпечкой и водрузила его на стойку.

— Ну вот, — сказала она укоризненно, — подгорели. А всё из-за тебя, противная девчонка. Отвлекла меня.

Деревянная столешница под раскалённым подносом начала чернеть, потянулся дымок, а женщина, между тем, держала его голыми руками.

— Отстань. От. Меня, — чётко и раздельно повторила Даша. — Я не буду твоим оружием.

— Будешь сучкой при них? — Грета небрежно махнула рукой в нашу сторону. — Так они уже своей обзавелись. Ловко ты это провернула, Аннушка. Мелехрим только сейчас узнал. Не у Лейха ли в ортогонали растила? Впрочем, неважно. Даша, дура малолетняя, ты и есть оружие. Ты бессмысленна без стрелка. На спуске всегда будет чей-то палец. Не мой, так другой. Сейчас ты в руках этой пошлой девки и направлена на меня, так что я просто обязана их обезоружить.

Я уже вытащил пистолет, но чуйка просто кричит о том, что тупо пальнуть Грете в башку — плохая идея. Не знаю почему, но станет только хуже. Эта тётка не выглядит как кто-то, кого легко убить.

— Я не оружие. Я человек.

— С чего ты взяла, что человек — это что-то хорошее? Стать человеком для тебя было бы шагом вниз. Люди — кормовая база, сырьё, планктон. Они делают себе оружие, чтобы чего-то стоить. Вон, посмотри, как тот дурак вцепился в свою железяку! Ты же сама оружие. Ты изначально выше их. Но это пустой разговор, потому что, родившись тобой, человеком стать невозможно. Люди производят сенсус, а ты потребляешь. Они твоя еда. Нельзя быть своей едой. И сожри уже чёртов круассан! — заорала она внезапно. — Я что, зря тут изображала сраную хозяюшку? Жри давай, говнючка мелкая! Я кому сказала!

Даша высоким ударом ноги пнула поднос так, что выпечка полетела Грете в лицо, затем выбросила вперёд руки и сложным жестом щёлкнула пальцами. Женщина и не подумала застыть в параличе, она перегнулась через стойку и отвесила девушке пощёчину.

— Неблагодарная сучка, — сказала она. — Ты кого укусить решила? Ничего, посидишь в будке на привязи, вспомнишь, кто тут хозяйка.

Обе они замерцали и исчезли.

— Ого, — сказала растерянно Сашка. — Как же мне, оказывается, повезло с родителями. Как вы думаете, там есть ещё круассаны?

* * *

Грета вернулась, когда мы засунули новый поднос с замороженной выпечкой в электродуховку. Инструкция действительно понятная — поставил, нажал кнопку, жди. Возвращения мы ждали, Аннушка сразу сказала, что просто так нам от неё не избавиться. Поскольку Грета почти везде нас найдёт, бегать бессмысленно, лучше отдохнуть и подготовиться. И круассанов поесть.

— Ещё три минуты, — сказал я, когда седая женщина появилась в проходе между столиками. — У меня не подгорят. Кофе?

— Смешной парнишка, — усмехнулась Грета, окинув меня холодным взглядом. — Весь такой правильный, аж рукам липко.

— Это у тебя от крови, — ответила спокойно Аннушка, — слишком много её на руках.

— Избавь меня от этого пафоса, девчонка. Ты ничуть не поумнела и не повзрослела с тех пор, как я подобрала тебя на помойке. Быть вечно молодой, означает быть вечной дурой. Думаешь, я не могла бы выглядеть так же? Двадцатилетнее тело смотрится миленько, но думает маткой. Ты, я смотрю, додумалась, — женщина кивнула на Сашку, которая нетерпеливо ждёт готовности круассанов, гипнотизируя их сквозь стеклянную дверцу духовки.

— А ты разве нет? — пожала плечами Аннушка. — Кто счастливый отец, кстати?

— Не твоё дело. Как ты сняла запрет? Никто не допустил бы тебя к… Или Мелех ведёт двойную игру? Ищет мне замену? Хитрый хуррезавад… Неважно. Я хочу…

«Дзынь!» — сработал таймер духовки.

— Кто хочет круассанов? — спросил я, осторожно, в перчатках, доставая поднос.

Пахнет выпечка отлично, и Сашка аж подпрыгивает от нетерпения. На Грету не обращаем внимания, предоставив общаться Аннушке. Надеюсь, она знает, что делает, мы с Сашкой просто исполняем оговорённые роли в этом спектакле.

— Плевать мне, что ты хочешь, — отвечает она. — Я, вот, давно хочу тебя убить за то, что ты сделала с моим миром. Но ты ещё жива, так что не все мечты сбываются.

— Если бы не коллапс, ты бы давно уже состарилась и сдохла в своём мире. Ты мне ноги должна целовать, а хочешь убить. То-то вы с Дарьей спелись, две неблагодарные сучонки. А теперь я заберу твою выблядку и уйду. Не волнуйся, я воспитаю её правильно, и однажды она найдёт тебя и убьёт. Ну, или попробуй мне помешать, и умрёшь сейчас, вместе со своим дрессированным ёбарем, любителем пистолетиков…

— Круассаны, значит, не будешь? — перебил её я. — Саш, тогда всем по четыре. Сок в холодильнике.

— Что ты выберешь? — спросила Грета, игнорируя меня.

— А ведь ты не только Дашу подсадила, — задумчиво говорит Аннушка. — Ты и сама на сенсусе, верно? Вот почему считаешь себя неуязвимой…

— Не твоё дело! — вскинулась женщина. — Ты не понимаешь, это…

В этот момент звуки пропадают, кафе исчезает, просматриваясь лишь смутными линиями сквозь упавший туман, становится темно, пусто и холодно. Мы на Изнанке, чем бы они ни была. В предельно странном межпространстве, в нулевой толщины зазоре между листами книги, на которых нарисованы миры Мультиверсума, в несуществующем промежутке между ветвями Великого Фрактала — и ещё куча ничего не объясняющих попыток передать словами то, для чего слов просто нет. Защитное умение Аннушки — выдернуть врагов сюда и свалить, оставив дохнуть. Меня она так однажды спасла из эпицентра взрыва, хотя я всё равно чуть не помер — это «непространство» низких энергий выжирает людей за считанные минуты. Но корректоры более живучи, и Грету, конечно, так не поймать.

— Ты уже пробовала, дурочка! — зло смеётся она. — Я сильнее тебя даже здесь! Что ты…

Сашка делает шаг вперёд и касается её руки. Женщина резко бледнеет, но не лицом, а вся, вместе с одеждой. Просто как будто тускнеет, темнея и обесцвечиваясь.

— Ах ты, дрянь мелкая… — она тянется к поясу, но я не жду, пока она достанет оружие, каким бы оно ни было.

Стрелять на Изнанке невозможно, отрицательный энергобаланс (не спрашивайте, я понятия не имею, что это) не даст загореться пороху. Поэтому я использую нож для колки льда, найденный в кафе. Узкое треугольное лезвие входит женщине в правый глаз, но в этот момент она исчезает.

* * *

— Теперь-то я могу поесть круассанов? — спрашивает Сашка. — Они уже почти остыли!

Мы снова в кафе, тут ничего не изменилось.

— Конечно, — рассеянно отвечает ей Аннушка. — Хоть все сожри.

— Нет-нет, — быстро поправляю её я, — оставь мне хоть сколько-то!

— Ладно, но ты поспеши, пап, они очень вкусно пахнут!

— Вот же сильна, сволочь старая, — Аннушка устало садится на край стола. — Если бы Сашка не потянула сенсус, чёрта с два бы я её удержала. Да я и так не удержала, но хоть притормозила чуть-чуть. Что скажешь, солдат, она выживет?

— Скорее всего, — пожал плечами я. — Глазницу я, кажется, не пробил, полсекунды бы ещё… Но глаза лишится.

— Отлично. Одноглазая и злая, как самка кобры, Грета — это именно то, что нам нужно.

— Извини, я старался, но у этого ножа нет упора, толком не ударить.

— К тебе претензий ноль, и Сашка молодец. Это я не затащила. Чёрт, я даже представить себе не могла, сколько в ней силы. Не иначе, накачалась перед самой нашей встречей. У меня чуть пупок не развязался её держать. Ладно, надеюсь, на какое-то время ей станет не до нас. Потеря глаза и почти всего сенсуса её сильно ослабят. Может быть, Даша не упустит свой шанс и придушит её сама.