Мифология русских войн. Том I - Кураев Андрей (протодиакон). Страница 12
Именно пушнина и стала главным мотивом проникновения русских на север и восток. По мере истребления пушного зверя в своих лесах — добытчики шли дальше, понуждая местные лесные народы платить им дань. И так — до Аляски. Такой была экспортная «нефть» русской экономики.
Ее вполне заметная струя текла и в церковной жизни. В 1590 году александрийский патриарх Мелетий воспротивился идее создания московского патриархата
[82]
. Но его вовремя подкупили: «В 1592 году Государь Феодор Иоаннович послал для александрийского патриарха Мелетия «шапку служебную святительскую, для святой воды чашу золотую, убрусец низан жемчугом дробным и четыре сорока соболей». В следующем году — 520 золотых, два сорока соболей[83]
.В 1684 году Москва послала «сорок» соболей константинопольскому патриарху, чтобы тот передал ей Киевскую митрополию… Ответ был отрицательный, но соболя исчезли. Через два года Москва послала соболей уже в три раза больше («три сорока»), и получила желаемое.
Но сейчас вспоминать про меха как-то не-экологично.
Мех — это кровь и смерть. Один из самых симпатичных зверьков на свете это белёк — новорождённый детёныш гренландского или каспийского тюленя, покрытый белоснежным мехом. Матери рожают его на дрейфующих льдинах — там, где никакие хищники не могут подобраться к малышам. Но люди находят эти льдины. И, чтобы не портить шкурки, глушат малышей ударами весел, забивая их тысячами… Героизировать этот труд уже неудобно. Вот и приходится приписывать духовно-миссионерский зуд обычным охотникам.
Итак, поиск еще неистребленного пушного зверя уводил русских охотников все дальше от дома. А вскоре оказывалось, что выгоднее на самому стрелять белок, а заставить местных жителей платить дань беличьими и иными шкурками
[84]
. Охота на зверя превращалась в охоту на людей.Так что соседним нерусским землям бывало несладко от военной активности русских дружин.
Дань бралась прежде всего мехами. За право взимать пушную дань воевали новгородцы с русскими князьями (в итоге в 1333 году Новгород уступает Москве контроль над Коми) и, конечно, с местным населением лесов, которые сегодня историки называют «северные колонии Великого Новгорода»
[85]
.Туземцы сопротивлялись. В 1193 году крупный отряд новгородцев был разбит в землях Югры (Угры). Описывая эти события, Новгородская первая летопись упоминает истребление новгородского отряда, который осаждал некий город в Югре:
«Въ то же лѣто идоша из Новагорода въ Югру ратью съ воеводою Ядреемь; и придоша въ Югру и възяша городъ, и придоша къ другому граду, и затворишася въ градѣ, и стояша подъ городомь 5 недѣль; и высылаху къ нимъ Югра, льстьбою рекуще тако, яко «копимъ сребро и соболи и ина узорочья, а не губите своихъ смьрдъ и своеи дани», а льстяще ими, а вое копяче. И яко скопиша вое и выслаша из города къ воеводѣ: «поиди въ городъ, поемъ съ собою 12 муж вячьшихъ»; и иде въ городъ воевода, поимя съ собою попа Иванка Легена и инѣхъ вячьшихъ, исѣкоша я на канунъ святыя Варвары; и выслаша пакы, и пояша ихъ 30 муж вячьшихъ, и тѣхъ исѣкоша и потомь 50. И яко изнемогоша голодомь, стояли бо бяху 6 недѣль, слушаюче льстьбѣ ихъ, и на праздьникъ святого Николы вылѣзъше из города, исѣкоша вся; и бѣ туга и беда останку живыхъ; бѣ бо осталося ихъ 80 муж. И не бяше вести чересъ всю зиму въ Новегородѣ на не, ни на живы, ни на мьртвы; и печяловахуся въ Новегородѣ князь и владыка и вьсь Новгородъ».
Но новгородская экспансия идет не только на восток. Земли, сегодня известные как Эстония и Финляндия, также страдали от военных экспедиций Новгорода.
Весной 1123 г. князь Всеволод Мстиславич повел новгородцев в Финляндию:
«а на весну ходи Всеволодъ съ новгородьци на Емь, въ великое говение, и победи я́».
Стоит отметить, что Великий Пост (говение) не помешал этому деянию.
В 1186 г. группа новгородских «молодцов» совершила грабительский набег на земли народа емь (финнов):
«Тъгда же ходиша на Емь молодьци о Вышате о Василевици и придоша опять сторови, добывъше полона».
В 1191 г. новгородцы организуют большой морской (на лодках) поход на емь с привлечением союзных карел:
«Ходиша новгородьци
[
в лоивахъ]
съ Корелою на Емь, и воеваша землю ихъ и пожьгоша и скотъ исекоша»В 1212 году правивший в Новгороде торопецкий князь Мстислав Удатной (Удалой) ходил на чудь, «рекомую Торму» (чудское племя торма обитало к северу от Юрьева), «и многа плениша их, скота без числа приведоша. По том же князь Мстислав на зиму ходи с новгородцы к чюдскому городу к Медвежьей голове, и села их потрати, и подступиша под город; и поклонишася Чюдь князю; и дань на них взя».
В 1214 году «иде князь Мстислав с новгородцы на Чюдь на Ереву, сквозь землю чюдскую к морю, села их потрати и взя на них дань».
В 1223 году князь Ярослав Всеволодович (отец Александра Невского) «повоева всю землю чюдскую и полона приведе без числа».
Зимой 1226/27 г опять нападает на емь: «Иде князь Ярославъ с новгородци на Емь, и повоеваша всю землю и полонъ приведоша бещисла» (Новгородская первая летопись, 65, 270, 510)…
[86]
Шведский историк Улоф Далин (1708–1763 гг.) в своем труде «История шведского государства» писал об отце Александра Невского — Ярославе Всеволодовиче: «…сей князь по праву тартарскому начал чинить нападения на Ингерманландию, Корелию, Финмаркен….»
[87]
. Имеется в виду поход 1226–27 годов.Понятно, что при первой же возможности северные колонизируемые народы решили отомстить — и в 1240 вошли в состав шведского невского десанта — «Придоша Свеи в великой силе, и Мурмане, и Сумь, и Емь» (Первая Новгородская летопись).
Вот тут и появляется юный князь Александр. Яркими огнями его легенды всегда обозначаются его бои 1240 и 1242 года против рыцарей. Но ведь были в его жизни и другие военные приключения.
В «Журнале Московской Патриархии» за март 2021 можно прочитать:
«Буллами от 19 марта 1255 года и 11 марта 1256 года новый папа Александр IV (1254–1261) объявил против Руси еще один крестовый поход. В него снова двинулись шведы, немцы и датчане. Но Александр с дружиной появился на границе раньше, чем крестоносцы ее пересекли. Папские воители «побежали за море». Великий князь с лучшими воинами на лыжах зимним «злым путём», не различая дня и ночи, прошел по Финляндии. Крестоносцев гнали до Полярного круга, многие попали в плен. Не потеряв ни одного новгородского воина, князь с победой вернулся назад. Булла Александра IV в 1257 году объявила католическому миру, что ни одного слуги папы в Финляндии уже нет. Шведы и миссионеры были истреблены народом, восставшим при появлении Александра, насильственно крещеные финны вернулись к своей вере».
1. Как видим, церковный официоз радуется возвращению народа к родному язычеству («крещеные финны вернулись к своей вере»).
2. Если «Папские воители побежали за море», то как их можно было преследовать по финским болотам до Полярного круга? А главное — зачем?
3. Копорье стоит на границе с Эстонией. По суше от новгородцев оттуда можно бежать только в нее, но не к Полярному кругу.
Все это изобилие домышленных деталей строится на кратком сообщении Новгородской первой летописи: