Рубиновый маяк дракона - Урбанская Дарья. Страница 41
В царство книг я влетела злая, как швахх, и с практически опустевшим карманом. Столкновения с очередным мужчиной избежать не удалось, и я невольно вдохнула исходящий от него приятный аромат хвойного леса после дождя. Влажный, терпкий, свежий. Запах мгновенно перенес меня на несколько лет назад…
Бабушка Лорен сидела на стволе поваленной сосны. На ее коленях стояла плетеная корзина с кореньями, что я собрала.
– Этот не годится, посмотри, Сиби, основание слишком толстое – значит, совсем старый. Пользы от него не будет. И вот здесь, гляди, изъеден жуками – отбрасываем…
– Кхм-кхм, – раздалось над ухом.
Воспоминание испуганно дрогнуло и развеялось, оставляя меня наедине с темным мужским камзолом, в который я уткнулась лбом, носом и грудью.
– И-извините… – Я смутилась, отпрянула и разозлилась еще сильнее. Былое воспоминание причинило тупую боль, что щемящей тоской сдавила сердце, а потому я невольно рявкнула: – Сколько?
– Два часа дня, – невозмутимо ответил довольно высокий объект столкновения. Заостренные кончики ушей торчали сквозь волосы, спадающие на плечи серебристым водопадом. Яркие глаза на бледном лице светились мудростью и синевой морской бездны.
– Да знаю я, что два часа! Сколько вам надо платить?
– За что вы хотите заплатить?
– Так за вход! Вы разве не… Вы не… – Я осеклась и сконфуженно опустила взгляд в пол.
«Он же не похож на пирата… Эльф, самый настоящий».
– Тар-Сурион Ринга Ломе, – представился он, подтверждая мою догадку.
– Ринга Ломе, – шепотом повторила я.
«Тот самый, что мне нужен. Смотритель. Еще и эльф. А я ему нагрубила. Швахх, швахх, швахх!»
– Холодные Сумерки.
– А? – Я подняла подбородок и встретилась с прямым взглядом синих омутов.
– Ринга Ломе означает Холодные Сумерки на эльфийском. Так что привело вас, э-э…
– Сибель, леди Сибель Блумель, – заполнила я многозначительную паузу, вспомнив о манерах. – Прошу меня простить за это нелепое столкновение и за резкие слова. Так сложились обстоятельства. Вернее, целых три обстоятельства, что встретились мне на пути в стенах этого замка… маяка… то есть библиотеки. Простите. Тар-Сурион Ринга Ломе, мне сказали, что у вас можно записаться на аудиенцию к Крэйгу.
– Ах, это. Как я уже сообщил вам ранее, дорогая леди Блумель, утро давно подошло к концу. Записаться в Книгу сегодня невозможно. – Он красноречиво развел руками. – Приходите завтра на рассвете. Обещаю, придержу для вас первую строчку.
– У меня нет столько времени… – Я перебрала пальцами три оставшиеся в кармане монетки. – «И денег тоже нет. Я не смогу повторно штурмовать эту крепость».
– Боюсь, я не в силах вам помочь.
– Послушайте. – Я вцепилась в рукав его темного камзола. – Но мне очень-очень нужно. Вопрос жизни и смерти.
– О, жизнь, смерть и Изола-Неббиоса – понятия неразделимые. Одни лишь звезды ведают, кому что уготовано. Особенно в этих краях.
– Послушайте, Тар-Сурион Ринга Ломе…
– Можете звать меня просто Тар, – милостиво разрешил эльф.
– Прослушайте, Тар, вы не понимаете. У меня каждый день на счету…
Я просила, приводила аргументы, показывала уродливую бордовую метку, бросала жалобные взгляды – но Тар остался непреклонен.
«Шваххов эльф! Ладно. Может хоть у Фабианы получилось договориться с Нам-Бо. В крайнем случае, действительно, придем сюда на рассвете вместе с ней. Может мужское тело и тут сыграет на руку. Или, как вариант, здоровяк-дроу пристукнет швахховых поборщиков».
33. Фабиана
Я стояла у окна и нервно выкручивала пуговицу на темно-коричневой куртке, которую притащила Рози за восемь медяков. За эти деньги жена Арби обещала новую одежду, а принесла…
– Новую! Как бы не так! – Я скептически осмотрела выбивающиеся из стежков нитки. – Наверняка отняли у тех несчастных, что сейчас стоят на площади в цепях. Пираты… Чтоб их! Чтоб их! Чтоб их акулы загрызли! Всех до единого!
Да и покрой обновок скорее напоминал одежду нашего конюха Ухиля, особенно штаны. Как-то в пору юности я однажды стащила его портки из каморки для слуг. На спор, конечно. Младшая сестра подбила. Уже тогда она во многом превосходила меня: выдумывала всякие смешные забавы, вроде этой, и часто в них побеждала, лучше вышивала, владела большим магическим потенциалом…
«Неудивительно, что и Ильсир достался тебе», – отстраненно подумала я, вглядываясь в улицу за окном. Затем в сотый раз прошлась по комнате и вернулась на свой наблюдательный пункт.
– Да где же тебя хранители носят?!
Время шло, а Сибель все не было. Двух золотых, выделенных мне ведьмой, хватило, чтобы «приберечь на три часа» узницу, в которой я с ужасом узнала Белинду. За это время следовало принести остальные девять золотых и четыре медяка, в противном же случае «товар» вновь будет выставлен на торги.
Со слов Арби в библиотеку можно было добраться аж тремя дорогами. Поэтому шансы разминуться с Сибель были два к одному. Но и просто ждать я уже не могла. С каждой растворившейся минутой таяла и надежда вызволить подругу.
Выждав еще четверть часа и оторвав-таки злосчастную пуговицу, я решительно выскочила за дверь комнаты.
«Я только туда и обратно, – подбадривала я себя и, спускаясь, перепрыгивала через две ступеньки. – Вдруг ведьму понесло в читальные залы. Уж где-где, а в доме запрещенных книг наверняка найдется и литература по ведовству. Я бы на месте Сибель не стала упускать такого шанса. Ну а если она все-таки вернется раньше меня, то будет ждать, как и условились. Пробегусь туда и обратно. Я же ничего не теряю…»
Но стоило мне спуститься в зал таверны, как все мысли разом упорхнули, словно стайка испуганных киринок. Даже в самом страшном кошмаре мне не могло привидеться, что однажды у меня на глазах двое полупьяных здоровяков будут тискать… меня!
Я поморгала в надежде, что это зрение меня подводит… что это такие странные последствия обмена телами… но нет. Все верно. Мое тело по-прежнему пребывало в объятиях местных завсегдатаев. Оно брыкалось, отбивалось странными, ловко поставленными ударами. А еще оно ругалось на языке дроу, сивельском, эльфийском и… русском? Том самом языке, что обрывками всплывал в воспоминаниях.
Один из посетителей таверны стоял на четвереньках и зажимал разбитый нос, на лице второго красовались четыре ровные кровоточащие царапины и рассеченная бровь. Но еще двое были вполне себе здоровы, активно шарили лапами по моим бедрам и, смеясь, строили похабные планы на ближайший час.
Я крепко зажмурилась. Эмоции переполняли, ломали изнутри, разбивали ставшее привычным понимание мира. Но когда я открыла глаза, мое собственное тело не исчезло, а продолжало извиваться змеей в наглых пиратских руках. В другом конце зала хихикали Рози и одна из подавальщиц. Абри негромко, но грозно отчитывал вторую, рыжую подавальщицу возле бочек с брагой и на мой красноречивый взгляд лишь пожал плечами – мол, мужики развлекаются, обычное дело.
Кончики пальцев привычно закололо искрами родной стихийной магии. Сила шла волнами, неравномерными всплесками. Но главное – магия отозвалась, наконец-то проснулась после полного опустошения резерва. Я взмахнула смуглой рукой своего мужского тела, закрутила воздушный поток и выбила одного из пьянчуг со скамьи. Падал он вместе с оторванным рукавом своей жертвы.
Следом в ладони сформировалась алая искра. Она кособоко наращивала силу, неравномерно разгоралась – и вместо сферического пульсара в воздух взмыла рваная пламенная клякса. Огненная магия мне всегда давалась плохо. Я уже почти запустила пульсар, как мое тело – настоящее женское тело, которое от рождения принадлежало Фабиане Сотье, – вдруг еле слышно выдохнуло:
– Raasmiou naasliolerii!
Последний из четырех пиратов получил свою долю справедливости – перекувыркнулся через соседний стол.