Несломленный. Находим силы, падая в бездну. Практики исцеления для тех, кто пережил психологическую - Макдональд Мэри-Кэтрин. Страница 25

Останки – это не только тело умершего. Останки – это все, что осталось после смерти. Что остается после жизни, что сохраняется и не умирает? Этот вопрос может показаться оскорбительным. Возможно, поначалу он вызовет у вас сопротивление. Возможно, вы ответите так: «Ничего. Ничего не остается». Это нормально. Оставьте все как есть и возвращайтесь к этой теме через несколько недель.

Когда умер мой отец, нам пришло столько открыток с соболезнованиями, что мы не один месяц их разбирали и рассылали благодарности в ответ. Многие из этих открыток – свидетельства того, что осталось от моего отца после того, как он ушел из жизни.

Одно из писем прислал человек, которому папа лечил зубы, когда тот еще был ребенком. Он писал:

«Мы с семьей выражаем глубочайшие соболезнования вам и вашим близким. Мы глубоко опечалены кончиной Боба, и я ловлю себя на том, что очень часто думаю о нем.

Не всем двенадцатилетним ребятам повезло иметь такие же хорошие отношения со своим стоматологом, какие были у меня. Я тогда раз в неделю ходил лечить корневые каналы в течение примерно полугода. У большинства людей от одной мысли об этом дрожь проходит по телу, а я всегда с нетерпением ждал, когда снова сяду в то кресло. Меня всегда ждало доброе слово и искренняя улыбка. У него была добрая душа.

Не уверен, знали ли вы тогда, но у меня были проблемы дома. А его доброта так меня успокаивала и так мне запомнилась, что, думаю, в некотором смысле она берегла меня от жестокого домашнего обращения. Я знал, что у меня никогда не будет такого отца, но я часто представлял, каково это – быть его сыном. И сейчас, когда я сам стал отцом, он во многом служит мне примером.

Мне очень грустно оттого, что я так и не рассказал Бобу, как много значила для меня его доброта. Он был по-настоящему необыкновенным человеком, и на землю он был послан небом. Он не просто лечил улыбки, но незаметно и, похоже, сам того не сознавая, исцелял сердца.

Я скучаю по нему и всегда буду о нем помнить».

Я пока не решила, верю ли в жизнь после смерти, и, возможно, так никогда и не определюсь, но, читая это письмо, я ощутила, что дух моего отца продолжает жить. Эта подсказка о том, что от нас остается, показала мне, что у меня тоже много чего осталось и что утрата – еще не конец.

Для того чтобы выполнить это упражнение, нужно отложить бесконечный список всех своих утрат. Не волнуйтесь, он никуда не денется. Вернетесь к нему, как только закончите это задание. Но если вы концентрируетесь только на утратах, то упускаете из виду то, что осталось, что вам удалось сохранить, чего у вас никогда не отнять.

Шаг 1. Посидите пару минут и вспомните любимого человека, которого потеряли. Вспомните все, что с ним связано и что было вам дорого.

Шаг 2. Начните составлять список того, что у вас осталось после его ухода. Смешные истории? Его чувство юмора? Как он в четвертом классе учил вас делить в столбик?

Шаг 3. Придумайте три – пять способов привнести эти вещи в свою жизнь. Может, вы сможете объяснять другим деление в столбик? Может, вы будете так же щедры к другим людям, как этот человек? Может, вы расскажете всем его любимый анекдот?

Этот список не означает, что вы отрицаете утрату, – это лишь способ более полно ее принять. И он не сводит на нет все, что вы потеряли. Поверьте, я знаю, насколько это длинный список и насколько ощутимо реальным становится все, что вы туда запишете. Суть в том, чтобы бережно напомнить себе, что утрата – это еще не все, что мир не состоит из сплошного ужаса и что даже после самых разрушительных утрат у вас все равно что-то остается.

Глава 6

Травматическая привязанность Эрики. Почему мы повторяем поведение, связанное с травмой

Я только что дописала заявление в суд для Эрики. Я пишу от ее имени и ходатайствую о заключении под стражу и продлении судебного запрета на приближение в отношении ее бывшего мужа, который пытается ее убить. Никто не должен оказываться в такой ситуации, где приходится просить о таком. Я говорю за нее, потому что эти отношения лишили ее собственного голоса.

Я объясняю ей, что иногда мы сами не можем объяснить собственное поведение. Иногда мы поддерживаем связь с людьми, которые пытались нас уничтожить, потому что не поддерживать ее кажется нам немыслимым, невозможным. Оказывается, примирить у себя в голове две совершенно разные и противоречащие друг другу личности одного и того же человека – большая и сложная задача. Личность А – это человек, который вас очаровал, которому вы доверяли, с которым смеялись, в которого влюбились и за которого вышли замуж. Личность B – это человек, который ведет себя как чудовище. Это человек, который находит у вас самые слабые меcта и ловко выводит вас из равновесия, ударяя прямо по больному. Это человек, который занимается рукоприкладством, вместо того чтобы заключать вас в нежные объятия. Это человек, чья вторая личность прячется где-то там, за почерневшими зрачками. И эти две личности настолько далеки друг от друга, что кажутся разными людьми, с разными чертами и выражениями лиц. Но почему-то, бросая вызов самому разуму и заставляя его отступать в сомнениях, эти личности делят на двоих одно и то же тело и лицо.

Все теряет смысл буквально на глазах.

Эрика совершила ровно одну ошибку. Она написала письмо бывшему мужу в день годовщины свадьбы и рассказала, что чувствует по поводу их неудачного брака. Она не ждала ответа и не задавала вопросов. Она лишь поделилась тем, что чувствует. Он ответил, попросил за все прощения и уверил, что записался на программу, которая поможет ему научиться контролировать гнев. У Эрики появилась надежда, что, возможно, в нем все же и нет двух личностей. Может, ей показалось. Может, тех страшных событий и вовсе не было в ее жизни.

Через четыре дня он пришел к ней домой и попытался ее убить.

Так как она сама инициировала общение, единственное объяснение, приемлемое для суда, заключалось в том, что она лжет и пытается манипулировать людьми. Не может быть, чтобы она по-настоящему его боялась, раз сама ему написала. Не может быть, чтобы он применял насилие, если у нее по-прежнему есть желание с ним общаться. Если она все еще его любит, значит, он не причинил ей боли.

И эта судебная оценка – совершенно невежественная в том, что касается невероятно сложных обстоятельств домашнего насилия, – ставит ее жизнь в опасность. Единственный шанс спастись – написать заявление. Ей придется зачитать его в суде в присутствии своего бывшего мужа – человека, который пытался ее убить. Ей придется зачитать его в присутствии этого скользкого типа – адвоката защиты, который пытается изобразить ее лживой и мстительной алкоголичкой, которая путается в показаниях.

Подождите-ка.

Вы же задумались на минутку, что, возможно, она и есть лживая и мстительная алкоголичка? Или даже не лживая и не мстительная, а просто алкоголичка, которая путается в показаниях?

Я вот задумалась.

И я знаю, как распознать у себя это предубеждение еще до того, как оно кому-нибудь навредит. Я вижу, что оно противоречит всему, что я знаю об Эрике и других женщинах в отношениях с абьюзерами. Но от этого оно никуда не девается. Подобные предубеждения диктуются средствами массовой информации, неверным толкованием научных данных и общественными заблуждениями задолго до того, как мы столкнемся с реальностью сами. Нас приучили в подобных случаях с подозрением относиться к жертве и сопереживать преступнику, отчасти потому, что возвращаться к человеку, который жестоко с вами обращался, кажется нерациональным. А нам не нравится думать, что рациональные человеческие существа способны вести себя иррационально и тем более повторять это поведение раз за разом.