Не приближайтесь ко мне (СИ) - "Безупречное алое цветение". Страница 32

***

Зеленые шторы. Они висят целыми днями в одном и том же месте, лишь изредка передвигаясь на жалкие сантиметры. Солнце греет их и без пощады выжигает цвет. Но их это ни капельки не колышет. Удивительно, что комнаты Северуса находились хоть и рядом, но значительно выше подземелий.

Это никогда не волновало ни Гермиону, ни высокий потолок, который остается неизменным и в самих подземельях, ни подушку, на которой покоилась ее голова, ни те самые шторы, которыми хорошо было бы быть, по мнению девушки, как и другими неодушевленными вещами, попавшими в ее поле зрения.

Вещью быть хорошо: никаких эмоций, никакой боли. А Гермионе хотелось лезть на стенку и вопить, как щенок, поранивший лапку, от неизгладимой боли. Слезы давно закончились, глаза опухли, а в груди тяжелый булыжник теснил сердце.

Затянув потуже пояс халата, Гермиона вышла в гостиную и обнаружила в кресле около книжных шкафов спящего Рона. Не в силах пройти мимо друга и не укрыть, она поспешила за пледом назад в спальню.

Девушка открыла дверь с целью выйти и прогуляться. Прогулка отвлекает от тяжелых мыслей, она, подобно маггловской валерьяне, успокаивает своей красотой. А ей это сейчас особенно необходимо. На пороге появился Северус и, прежде чем что-то сказать, внимательно оглядел ее лицо. Когда же он заговорил ровным низким баритоном, Гермиона приложила палец к его губам и вышла к нему в коридор, закрыв дверь.

— Как это понимать?

Зачем задавал вопрос? Черная бровь уже прекрасно это сделала за него.

— Рон спит… — проговорил ее тихий голос. Она силилась, чтобы жгучие слезы опять не покатились по ее щекам от тяжелой потери семьи, — Кстати, что он здесь делает?

Вопрос задавался для отвлечения и себя, и собеседника от ее ноющей боли.

— Я его позвал, — подхватил Северус иллюзию беседы, — собирайся.

Что? Гермиона уставилась на него с истинным недоумением. Северус открыл для нее дверь и спокойным внятным голосом повторил:

— Собирайся.

Гермиона опустила взгляд на его кадык, чтобы избежать пристального взгляда. Молчание затянулось, и Северус, видевший странно задумчивую девушку, уже было заволновался, как она тихим шепотом ответила:

— Северус.., — ее голос дрогнул, — я понимаю, что тебя вряд ли волнует моя семья, и.., — она избегала очень старательно слово “смерть”, — то, что случилось с моими родителями тебя не затрагивает ни капли… Но… — ее глаза наполнились печальной влагой скорби, - я не, не могу… Я никуда не пойду… Мне очень тяжело…Ох, мама! — она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, но тщетно: слезы одна за другой покатились по ее щекам на перегонки.

Грудь наполнялась болью, и плотина, ее удерживающая, готовилась вот-вот рухнуть, поэтому Гермиона поспешила к себе в комнату. Она и так уж слишком много слез показала Северусу Снейпу, с которым они почти чужие люди. Его характер категорически не переносит “женских слабостей” - девушка это помнила. Она поспешила спрятаться в своей комнате, закрыться от него, от мира, написать письмо Джинни. Нет, лучше ее не тревожить в ее положении. Тогда Гарри.

Пол стучал от ее маленьких шажков, отражая быстрый ритм на удары ее пят. Его же поступь оставалась не слышна. Северус быстро схватил ее и уволок в ванну.

— Отпусти! — вырывалась девушка в слезах.

Она била его кулачками, царапалась и брыкалась, пока мужчина не поймал ее строптивые запястья и не притянул к себе.

— Гермиона, — руки продолжали крепко удерживать девушку, чья истерия сошла на нет, —сейчас ты умоешься, хорошо?

Слезы продолжали катиться по ее щекам.

— Ты меня слышишь? Мисс Грейнджер, дайте мне слово сказать! — рявкнул Снейп и одним движением стер слезы с ее щек.

— Они не умерли, слышишь?

Большие карие глаза распахнулись еще шире. Северус вздохнул. Эта девушка даже не разгневалась на его слова, как могла бы, а просто искренне поделилась своими чувствами и отказалась идти с ним. Ну что за женщина?!

— Умывайтесь и собирайтесь, мисс Грейнджер.

С этой фразой дверь за ним захлопнулась. Северус еще раз покосился на спящего Уизли и ушел к себе.

***

Зимой темнело рано. Звезды, как водяная рябь, мерцали на небе ровно до аппарации в Лондон, небо которого напоминало зеркало урбанистического паркового пруда , огороженного домами и лишенного всякого ветра. Облака напоминали купол.

Гермиона едва успевала за его шагами.

— Вы знаете, где они? Куда мы спешим, сэр?

Северус не сбавлял шаг.

— “Сэр”?

— По-моему, мы перешли на “Вы” и уже почти что развелись, раз я уже мисс.

— Это было необходимым. Только так ты пришла в чувство, — ей вспомнилось его обещание, и ей очень захотелось назвать его “профессор”.

Мегаполис жил своей жизнью. Людская суета заставляла не замечать ровным счетом никого, кроме себя самого. Каждый спешил куда-то, жадно выхватывая время.

— Кингсвэй 3, здесь, я полагаю, — протянул он, смотря на шестиэтажный дом.

— Но я не понимаю… Зачем?

— О, добрый вечер, мистер и миссис…

— Снейп, — ответил Северус и пожал протянутую руку клерка.

— Полагаю, вы владельцы пострадавшего дома?

Северус кивнул. Мужчина в костюме попросил назвать адрес, что и сделала на автомате Гермиона.

— Как хорошо, что в вашем доме и животных не было! Надеюсь, все члены семьи живы и здоровы?

— В смысле? — уточнила девушка, заглядывая в протянутый бланк анкеты.

— Случай удивительный. Проводка вспыхнула и спалила почти всю улицу, но ни один человек не пострадал. Счастье, что был фестиваль! Заполните анкету, чтобы компания возместила убытки.

Гермиона не могла поверить своим ушам. Никто не пострадал! Разве такое бывает? Она улыбнулась своему мужу и взяла ручку.

— На самом деле мы не владельцы дома, но моя супруга дочь хозяев. Они как раз уехали в путешествие. Она ведь может заполнить за них, как дочь, верно? — проговорил маг, поднимаю свою бровь так, как только он мог делать.

Работник отвел глаза и кивнул, после чего Гермиона приступила к заполнению.

***

Вышли они молча, и свежий прохладный воздух ворвался в легкие.

— Давайте прогуляемся по Лондону, а? — улыбнулась Гермиона, надевая кожаные перчатки на свои тоненькие пальчики.

— К черту условности, Гермиона Снейп, — проговорил Северус, — пока мы не разведены, ты никакая не Грейнджер. Никаких “Вы” со своим мужем.

Его глаза капканом захватили ее взгляд, который девушка не смогла отвести. Магический ток прошелся от его глаз к ее груди, опускаясь все ниже и ниже.

— Но ведь зелье скоро будет готово и тогда долгожданная свобода, верно?

Гермиона старалась не думать о своих чувствах и желаниях. Блоки обеспечивали ей защиту. Желание прильнуть к нему возрастало.

— Верно, — проговорил он.

Гермиона отвернулась. Мимо проходили люди, машины стояли в будничной пробке.

— Будет интересно понаблюдать за магглами, — услышала она горячий шепот над своим ухом, — А попозже заскочим в одно место.

Он говорил почти обыденным тоном, в котором все-таки витала нотка интимности между ними. Спина чувствовала его тепло, хоть они и не касались друг друга.

— Тогда к моим любимым местам!

Ладошкой, затянутой в тугую перчатку, девушка схватила его за руку и повела показывать Лондон, свой, родной Лондон, параллельно отгоняя несуразные мысли.

Спустя каких-то четыре часа они вернулись домой, где Рон Уизли не находил себе места. Совсем не отойдя ото сна, он не обнаружил подруги и принялся ее искать, как через несколько минут на порог заявился его личный и персональный ужас, сама потеря и породистая сова с большими карими глазами.

***

Все шло как обычно. Ночь сменилась днем. Портрет Дамблдора вернулся на место. Лестницы жили своей жизнью, не переставая менять свое направление и ломать всякие предполагаемые системы на их счет. Директор занимался директорскими обязанностям, а его разум занимали совсем не счета, пергаменты и прочие бумаги, ожидающие своей участи на его дубовом столе. Девушка, следящая за дисциплиной и сидящая в данный момент в классе трансфигурации у третьего курса Пуффендуя, привлекала все его внимание гораздо больше, чем бухгалтерия. В лабораторной варилось зелье с добавленными в него слезами полу-рыбешки, которая порядком вынесла ему мозг.