Портрет с девятью неизвестными - Небоходов Алексей. Страница 27

Антуан поднял на нее глаза, в которых светилось вожделение.

– Что "пожалуйста", Катрин? Пожалуйста, трахни тебя? – прорычал он, сжимая пальцами ее соски так сильно, что у нее перехватило дыхание.

Катрин резко проснулась. Её тело было покрыто холодным потом, дыхание сбивалось, а сердце бешено стучало, как будто пыталось вырваться из груди. Комната утопала в темноте, нарушаемой только тусклым светом луны, пробивающимся сквозь тяжёлые шторы. Её пальцы сжали край одеяла, словно это было единственное, что могло удержать её в реальности.

Сон был таким реальным, что ощущение чужих рук, голосов и страха всё ещё не отпускало её. Она провела рукой по лицу, пытаясь успокоиться, но в голове продолжали всплывать образы: Леон, бальный зал, незнакомец с голубыми глазами. Эти картины были слишком яркими, чтобы быть просто игрой подсознания.

Катрин встала с кровати, её босые ноги коснулись прохладного паркета. Она машинально накинула халат и, не зажигая света, направилась к окну. Луна, висевшая в полной тишине зимнего неба, казалась слишком яркой. Её серебристое сияние заливало покрытую снегом территорию отеля, превращая всё вокруг в фантастический пейзаж.

Она подошла к зеркалу. Её отражение выглядело измученным: растрёпанные волосы, тёмные круги под глазами, слегка дрожащие губы. Катрин провела рукой по своему лицу, как будто пытаясь убедиться, что она всё ещё здесь, в своей комнате.

– Что происходит? – прошептала она слабо, дрожащим голосом.

Внезапно ей стало невыносимо находиться в этой комнате. Воздух казался слишком тяжёлым, а стены – давящими. Она чувствовала, что должна двигаться, куда-то идти, чтобы сбросить с себя это гнетущее чувство.

Катрин накинула пальто поверх халата и тихо вышла из комнаты. Коридоры «Ля Вертиж» были погружены в мягкий полумрак, слабый свет ночных ламп отбрасывал причудливые тени на стены. Её шаги звучали гулко, но ей казалось, что за каждым её движением кто-то следит. Она обернулась, но, конечно, никого не было.

Она остановилась у лестницы, ведущей на первый этаж. Где-то внизу слышался тихий, едва уловимый шорох, словно кто-то осторожно двигался. Её сердце забилось быстрее, но любопытство пересилило страх. Спустившись, она оказалась в вестибюле. Огромные часы на стене показывали три часа ночи. Тишина, которая была здесь раньше, теперь наполнилась каким-то странным звуком – лёгким, будто отдалённым шёпотом.

Катрин замерла, её взгляд медленно скользнул по залу. Всё выглядело так же, как всегда, но что-то в этом месте казалось неправильным. Она сделала несколько шагов вперёд и остановилась перед картиной маркиза де Сада. Лицо Антуана всё так же смотрело на неё с холста, но теперь оно казалось живым. Его глаза блестели, а губы были изогнуты в едва заметной усмешке.

– Ты ведь хочешь что-то сказать, правда? – прошептала Катрин едва слышно.

Но ответа, конечно, не было. Только холодный свет луны и зловещая тишина вокруг. Катрин отвела взгляд и направилась к библиотеке. Она не знала, зачем идёт туда, но что-то внутри неё подталкивало сделать это.

Когда она вошла, слабый свет настольных ламп осветил ряды книг. Библиотека казалась пугающе безмолвной, словно всё, что происходило в этом месте, оставляло здесь свои следы. Её взгляд упал на большой кожаный том, лежащий на столе. Он выглядел так, будто кто-то только что положил его туда. Её пальцы почти неосознанно потянулись к нему.

Развернув книгу, Катрин заметила, что это был дневник. Страницы были заполнены рукописным текстом, а почерк был старинным и неразборчивым. Она пролистала несколько страниц, пока её взгляд не остановился на одной записи.

«Те, кто видит картину, должны быть готовы принять её условия. Она выбирает, она требует. Луна и её свет всегда указывают путь».

Катрин замерла, её пальцы застали страницу книги в момент, когда она хотела перевернуть её. Фраза о луне и её свете, указывающем путь, звучала в её голове, как отдалённый колокольный звон. Её дыхание участилось и стало поверхностным, словно прочитанное внезапно обрело силу и вплелось в её реальность.

Она закрыла книгу дрожащими руками. Вокруг стояла глухая тишина, но Катрин отчётливо слышала ритм своего сердца, который эхом отдавался в её сознании. Ощущение, что она больше не одна, стало невыносимым.

– Нужно вернуться, – прошептала она себе, чтобы разорвать эту вязкую тишину.

Её взгляд снова задержался на книге, но она решила не брать её с собой. Это место, эта комната – всё здесь было пропитано чем-то чуждым и тревожным. Катрин аккуратно положила том обратно на стол и медленно направилась к выходу.

Коридор показался длиннее, чем прежде. Тени, созданные ночными лампами, почти что двигались, следя за каждым её шагом. Лёгкий скрип половиц под ногами разрывал тишину, казалось, что за каждым углом кто-то наблюдает.

Дойдя до лестницы, она замерла, посмотрев наверх. Её комната казалась далёкой, но теперь это было её единственное убежище. Она начала подниматься, стараясь не смотреть назад, чтобы не поддаться странному ощущению, что кто-то идёт за ней.

На верхней площадке её встретил мягкий свет луны, проникающий через окно. Катрин остановилась у своей двери и медленно повернула ручку, словно опасалась, что за дверью её может поджидать что-то пугающее.

Внутри всё было так же, как она оставила. Мягкий свет из окна ложился на кровать, отражался в зеркале. Но комната уже не казалась ей такой безопасной. Её шаги звучали приглушённо, когда она направилась к кровати. Сев на её край, Катрин провела руками по лицу, пытаясь сбросить с себя липкое ощущение страха.

Её взгляд упал на зеркало напротив. Отражение смотрело прямо на неё, но в нём было что-то странное. Казалось, что его глаза выражали больше тревоги, чем она чувствовала сама. Она встала, подошла ближе и посмотрела на себя.

– Это просто ночь, – сказала она себе тихо, её голос прозвучал хрипло. – Просто усталость.

Но отражение не утешало. В глубине зеркала ей показалось движение, едва заметное, как рябь на воде. Она резко отвернулась, направившись к окну, чтобы вдохнуть свежего воздуха.

Луна всё так же висела в безмятежной тишине. Её свет заливал заснеженный пейзаж, покрывая его тонким серебряным слоем. С этой высоты она могла видеть сад, и на мгновение ей показалось, что среди деревьев мелькнуло что-то тёмное, словно фигура человека.

Катрин крепче сжала края халата, её пальцы побелели. Она быстро задвинула шторы и вернулась к кровати.

Лёжа в постели, она пыталась закрыть глаза, но тени ночи, казалось, становились гуще. Воспоминания о том, что она увидела в библиотеке, не отпускали её. Эти строки, слова о пути, который указывает луна, заполнили её мысли.

– Это просто сон, – прошептала она себе.

Но даже её собственный голос звучал чуждо. Ночь продолжала укрывать «Ля Вертиж» своим мраком, а Катрин знала: утро не принесёт ей облегчения.

Тем временем Филипп был где-то в лесу, озаренном лишь слабым светом полной луны. Высокие деревья с искривлёнными ветвями обступали его со всех сторон, их тени казались живыми. Лес дышал, его шорохи и странные звуки окружали, усиливая чувство невыносимого одиночества. Филипп попытался понять, как он здесь оказался, но мысли путались, будто кто-то вытягивал их из его головы.

Впереди, среди деревьев, замерцал слабый свет. Это был неестественный, золотисто-красный отблеск, словно огонь, скрытый за завесой. Влекомый странным, необъяснимым ощущением, Филипп двинулся вперёд. Ноги сами несли его по извилистой тропинке, а звук шагов глухо отдавался в тишине. Внезапно перед ним появилась фигура, одетая в длинный тёмный плащ с капюшоном. Лицо было скрыто под маской, а её очертания напоминали холодную усмешку.

– Ты пришёл, – произнесла фигура, её голос был низким, но Филипп отчётливо его слышал.

– Кто ты? – спросил он, его голос дрожал, но в нём ещё звучала попытка сохранить самообладание.

Фигура сделала шаг ближе. Её движения были плавными, почти гипнотическими.