Искусительница - Ли Эйна. Страница 32

— Но если ты любишь и хочешь Дэйва, то почему бежишь от него? Возвращайся и борись за него, за свою любовь, Тия! Сегодня прибудет товарный поезд. Попросим прицепить к нему твой вагон.

— Ты правда считаешь, что я должна так поступить?

— Не следует сдаваться без боя. Пойдем же, я помогу тебе собраться, — предложила Бет.

— Ох, Бет, я люблю тебя! — вскрикнула Синтия. Смеясь, девушки обнялись и поцеловались. Вдруг Элизабет стала серьезной.

— Боже мой! Мы совсем забыли об Энджи. Я обещала дать ей вагон для поездки в Сент-Луис. Так что ты сможешь взять его только через неделю.

Синтия помрачнела.

— Что ж, я так долго ждала, что потерплю еще неделю. Если бы мне не нужен был вагон для жилья, я бы поехала и без него, — задумчиво проговорила она. — Что ж, использую это время, чтобы подумать, как дальше вести себя с Дэйвом.

— Не придумывай ты ничего, Тия, пусть все идет, как идет. Наверное, он испытывает примерно те же чувства, что и ты. — Взяв Синтию под руку, Элизабет добавила:

— Господи, что же я буду делать, если вы обе уедете? А папы нет… В доме станет так пусто.

— Тебе тоже придется найти себе друга. Бет. Предпочтительно высокого, темноволосого и красивого. И храни его Бог, когда он будет проскальзывать мимо Мидди, Сестры со смехом вышли из комнаты.

Увидев возвращающихся Гиффа и Энджи, Синтия решила подышать свежим воздухом, взяла жакет и вышла из дома. Едва она подошла к конюшне, как из нее вышел Пит Гиффорд.

— Привет, Гифф! Что делает Энджи?

— Она там. — Он кивнул в сторону конюшни. — Прощается со своей лошадью. Никак не возьму в толк, почему она вздумала уехать. — И ушел, поднимая ногами клубы пыли.

Синтия смотрела ему вслед, недоумевая, что могло так огорчить Гиффа. Войдя в конюшню, Синтия увидела младшую сестру — та стояла, прижавшись щекой к своему скакуну.

— Я буду так скучать по тебе, Калико. Гифф позаботится о том, чтобы тебя каждый день выезжали и иногда давали по яблочку. — Повернувшись, Энджи заметила Синтию. — Ненавижу прощаться с кем-нибудь.

— Да, особенно когда приходится целовать лошадь. А мне-то всегда казалось, что маленькие принцессы целуют лягушек.

— Как бы мне хотелось быть такой же сильной, как ты, Тия. Ты никогда не огорчаешься.

— Это тебе так кажется, Тыквочка. Послушай, в школе ты будешь недолго, а на Рождество приедешь домой. — Она обняла сестру, и девушки пошли к дому.

— Обещай мне, Тия, что бы ни случилась, ты будешь здесь, когда я вернусь, — попросила Энджи.

— Обещаю, милая. Пойдем же, я помогу тебе собрать вещи.

— Да не понадобится тебе вся эта теплая одежда! — возмущалась Синтия, наблюдая, как сестра засовывает в сундук очередной свитер. — В Сент-Луисе не так холодно, как в Колорадо. К тому же если тебе станет совсем тоскливо, то обратно придется тащить все на себе. Вдруг ты решишь оставить школу искусств и вернуться к фермерской жизни.

— Синтия Маккензи, прекрати тешить ее пустыми надеждами, — строго произнесла вошедшая в комнату Элизабет.

— Уверена, что нашей сестренке захочется вернуться домой, как только она увидит первого же обнаженного натурщика, — усмехнулась Синтия.

Энджи резко повернулась к ней.

— Обнаженного натурщика?! — воскликнула она.

— Конечно. — Бет подмигнула Синтии. — Как еще ты сможешь понять, что тело мужчины симметрично? Только если увидишь мужчину голым.

— Я… Я не хочу рисовать голых, особенно мужчин. Я-то думала, что мне придется изображать животных… пейзажи, солнце… Что-нибудь в этом духе, — пролепетала Энджи.

— Нет, никуда не деться — ты должна уметь рисовать все, — твердо заявила сестра. Энджелин едва не плакала.

— А разве нельзя рисовать женщин?

— Бет, погляди-ка, она даже холодным потом покрылась от стыда.

— Ничего подобного, — возмутилась Энджи. — Мне кажется, вы просто разыгрываете меня. Обнаженные натурщики! Тоже мне! — Она кинула в Синтию подушку.

Синтии удалось перехватить ее и бросить в сестру, наклонившуюся, чтобы взять другую подушку. Расхохотавшись. Энджелин приподняла юбку, обнажая отороченные кружевами панталоны, и поскакала по кровати за убегающей Синтией. К ним присоединилась Бет, державшая в руках еще одну подушку, и начался настоящий бой.

Смеясь и крича, сестры выбежали в коридор, нанося друг другу удары подушками. А потом подушка Синтии порвалась по шву, и целое облако перьев поднялось в воздух.

— Ну вот, мы победили тебя! — закричала Энджи.

— Это несправедливо! — взвизгнула Синтия, но сестры продолжали атаковать ее. Она побежала вперед по коридору. — Вы еще пожалеете, когда я возьму другую подушку.

И тут подушки Бет и Энджи как по команде порвались, и в воздухе поднялось так много перьев, что сестры едва видели друг друга. Синтия взмахнула рукой, и вдруг в облаке перьев внизу лестницы появилась высокая фигура.

Держа в руках шляпу, на нее смотрел Дэйв Кинкейд.

— Дэйв! — воскликнула Бет из-за спины Синтии. — Какой приятный сюрприз! Мы не ждали тебя. — Поправив волосы и приосанившись, Бет стала спускаться вниз. Перья тучей летели за ней.

— Здравствуй, Элизабет, — проговорил Дэйв, не сводя глаз с Синтии. — Энджелин, — добавил он.

— Привет, Дэйв, — кивнула та. — Рада видеть тебя. С вашего позволения, — она обвела присутствующих взглядом, — я, пожалуй, начну приводить все в порядок.

— Да уж, начнешь, — заявила взявшаяся откуда-то Мидди. — Вы, девушки, уже взрослые для таких дурацких забав.

— Да ладно тебе, Мидди, — примирительно сказала Бет. — Ничего страшного не случилось. Начинай убирать, Энджи, а я схожу за шваброй.

— Неужто очередная кухарка ушла от нас, Мидди? — поинтересовалась Бет.

— Да от нее никакого толку не было, — заявила та.

— Надеюсь, ты останешься на обед, Дэйв. — И, взяв Мидди под руку, Бет повела ее в кухню.

Энджи нырнула в свою комнату, оставив Синтию с Дэйвом наедине.

Наконец Синтия нарушила молчание:

— Рада видеть тебя. Ты хорошо выглядишь, Дэйв. Кинкейд стал подниматься наверх.

— Я хочу сказать, ты выглядишь гораздо лучше, чем в тот день, когда я уехала. Я имею в виду… твои… синяки…

Поднявшись, Дэйв схватил Синтию за руку и повел в комнату, которую всегда занимал в Раунд-Хаусе. Едва они вошли, он привлек Синтию к себе и впился в ее губы горячим поцелуем. Синтию охватила сладкая истома, колени ее подогнулись, по телу побежали мурашки.

— Господи, Син, я думал, что смогу забыть тебя, перестану хотеть… Но ничего не получилось. — Он нежно целовал ее лоб, веки, кончик носа, губы, и от его поцелуев по телу Синтии бежали горячие волны.

— Это были самые долгие пять дней в моей жизни, — прошептала она.

Их дыхание смешивалось, желание становилось сильнее. Но вдруг за дверью послышался голос Бет. Дэйв и Синтия отскочили друг от друга.

— Возвращайся к нам, Син. Все хотят, чтобы ты вернулась, не только я, — сказал Дэйв.

— Я хотела вернуться, но боялась, что ты уедешь, если я появлюсь в Тент-Тауне.

— Ты же понимаешь, я не это имел в виду. Я хотел обидеть тебя в ответ на твое сообщение об отъезде, — шепнул Дэйв.

— Мы наговорили друг другу много лишнего, Дэйв.

— И лекарство от этого одно — поцелуй, — улыбнулся он, накрывая ее губы своими. — Но завтра я должен вернуться в городок. Ты поедешь со мной?

— Завтра я не могу, Дэйв. Энджи уезжает в школу и берет наш вагон. Но я приеду, как только смогу. Думаю, не позже чем через неделю.

— Неделю?!

— Да, Кинкейд, прости. — Она приподнялась на цыпочки, чтобы наградить его еще одним поцелуем.

Услышав, что Бет зовет ее, Синтия направилась к двери. Обернувшись, она заметила, что Дэйв помрачнел.

— Я должна помочь сестрам. Так что увидимся позже. — Она подмигнула ему.

— Не может быть! Только не Кэтрин Мэри! — воскликнула Синтия.

За обедом Дэйв развлекал присутствующих рассказами о своей жизни в городке, пока он был в «осаде».

— Да уж, представь себе. Твоя миленькая маленькая Кэтрин Мэри показала мне язык. И не только она — все твои милашки, как ты их называла. Надеюсь, вы не этому учили девочек, миз Синтия?