Люби меня вечно - Линдсей Джоанна. Страница 55

Он снова простонал что-то о том, что она готова его принять… Но как могло быть иначе? Его слова о желании любить ее мгновенно наполнили все тело страстным жаром. Она не сомневалась, что, услышав от него такое признание, будет бессильна противиться. В считанные секунды ею овладело пылкое желание: он погружался в нее снова и снова, и она была с ним, каждый раз поднимаясь ему навстречу, и вместе они воспарили к небу, познав блаженство.

Не сразу придя в себя, Кимберли крепко прижала его к себе и нежно ласкала, изумляясь красоте и силе их страсти. Никто, кроме Лахлана Макгрегора, не сможет подарить ей такую радость.

Все еще уткнувшись лицом ей в плечо и тяжело дыша, он тихо прошептал:

— Кажется, я говорил что-то насчет того, чтобы действовать медленно?

— Вроде да.

Он приподнялся над ней и улыбнулся:

— И что-то насчет того, чтобы умолять?

— Нет… Наверное, тебе показалось. Он рассмеялся. Кимберли в притворном ужасе закатила глаза. Ночь была долгой.

Глава 47

Замок Крегора неоднократно упоминался в присутствии Кимберли, но почему-то она представляла себе нечто гораздо менее внушительное и, уж конечно, не настолько древнее. В большинстве замков есть старинные части: высокая круглая башня, оставшаяся с давних времен, центральный зал, маленькая, но крепенькая часовня — но в них есть и современные пристройки, так хорошо устроенные, что первоначальные замковые строения едва различимы за множеством дымовых труб, орнаментальных острых крыш и лепниной, представляющих новейшую архитектуру.

Крегора оказалась совершенно непохожей на такие замки. Если за ее высокими каменными стенами и было нечто современное, то издали увидеть это было невозможно. Взору Кимберли открылись две громадные башни квадратного сечения, увенчанные зубчатыми стенами и башенками, и — Боже правый! — даже подъемный мост и решетка! Неужели эти штуки все еще работают спустя столько веков?!

Когда первое изумление прошло, Кимберли нашла, что Крегора — чрезвычайно внушительное здание, эффектно расположенное высоко над большим озером, извилистые берега которого уходили вдаль, напоминая реку. На противоположном берегу поднимались холмы и горы, создававшие необычайно красивый фон для замка. Среди них были разбросаны редкие крестьянские домики, а вдали высился еще один замок, хоть и не такой большой, как Крегора.

В это время года зелени не было, но увенчанные ледниками горы и крутые холмы представляли собой великолепное зрелище, по-настоящему впечатляющее. У Кимберли просто дух захватило от восторга.

Лахлан пристально наблюдал за ней, пытаясь понять, какое впечатление на нее произведет Крегора, и прочитал чувства Кимберли по ее лицу. Довольный, он улыбнулся и сказал:

— Добро пожаловать домой, милочка.

— Эта твоя горная Шотландия — суровая, но довольно красивая страна, правда?

— Ты это заметила, да? — ответил он с нескрываемой гордостью.

— И твоя Крегора тоже.

— Да, она очень красива.

— Но тут есть камины? Теплые одеяла? Грелки? Последнюю часть пути они ужасно мерзли — все-таки двигались на север, — так что ее озабоченность была вполне объяснима, хоть она, конечно, немного дразнила его.

Лахлан рассмеялся:

— Не тревожься, Ким, я тебя согрею — и всех крыс разгоню.

— Приятно слы… Крыс?!

— Ну… может, только немного мышек… Прищурившись, она всмотрелась в его лицо, проверяя, не подшучивает ли он в свою очередь над ней. В конце концов замки славятся такими обитателями. Но, с другой стороны, мыши есть в любых жилищах, которые не содержатся в порядке.

— Если у тебя там действительно бегают мыши, обещаю, что вскоре им придется искать себе новое место жительства, — решительно сказала она, блеснув глазами.

Лахлан улыбнулся своим мыслям. Надо отдать должное Уиннифред: та прекрасно управляла замком. Он никогда не видел, чтобы она что-то делала, но в то же время все в Крегоре шло как по маслу. Несса, взяв на себя те же обязанности, предпочитала проводить время на псарне, играя с любимыми собаками, или уходила охотиться на куропаток. Постепенно замок пришел в упадок, хоть гордость и не позволяла ей в этом признаться.

Вспомнив о своей неукротимой кузине, Лахлан спросил:

— Я тебе говорил про Нессу?

— Кузину, которая решила, что влюблена в тебя, и требовала, чтобы ты женился на ней, а не на мне? — ответила она. — Про эту Нессу?

Лахлан покраснел от гнева.

— Который из этих чертовых дурней все тебе рассказал?

Кимберли улыбнулась:

— Представь себе, оба, но не вместе, а по очереди. Было довольно забавно, когда Джиллеонан принялся рассказывать мне совершенно то же самое, что до него уже поведал Ранальд.

— Я бы и сам тебе все рассказал, — недовольно проворчал он.

— Да, вижу. Но они считали, что оказывают тебе услугу, так что у тебя нет причин на них сердиться. Они хотели уверить меня в том, что ты относишься к этой девушке только как к сестре. Кажется, они тревожились, как бы я не начала тебя ревновать или не сделала еще какую-нибудь глупость. — Кимберли хохотнула. — Как будто я ревнива!

Лахлан ухмыльнулся, вспомнив тот день на пруду, когда они катались на коньках: тогда ее ревность видна была во всей красе… Как и его.

— Надеюсь, Несса обуздает свое упрямство и опомнится, когда познакомится с тобой, — искренне проговорил он. — У вас нет причин враждовать. Я хотел бы, чтоб вы подружились.

Чтобы подружились две женщины, любящие одного и того же мужчину. Вряд ли…

Кимберли вдруг напряженно застыла, крепко зажмурив глаза. Нет, надо гнать от себя такие мысли. Она может получать удовольствие, смеяться с ним, постараться быть ему хорошей женой — да, да, да! Но сердце ее должно оставаться нетронутым. Если она его полюбит, ей захочется взаимности, его вечной любви… А этого она не получит.

Такие мысли испортили ей настроение как раз в тот момент, когда они по подъемному мосту подъезжали в замку, но она постарается снова правильно посмотреть на отношения с Лахланом, притворяясь, что все обстоит именно так, как ей хотелось бы, — иначе с мужем никогда не будет согласия.

Утром они отправили известие, назвав приблизительное время своего приезда в Крегору. Возвращения хозяина замка ожидали уже несколько дней, так что внутренний двор за высокими внешними стенами был заполнен Макгрегорами, пришедшими со всей окрестности, чтобы приветствовать Лахлана и взглянуть на его англичанку-жену. Народ оказался шумным. Несмотря на страшный холод, некоторые мужчины были в шотландских юбках; сине-зелено-черный узор традиционной шотландки Макгрегоров повторялся в нарядах мужчин, женщин и детей.

Отвечая на теплые приветствия и добрые пожелания, Кимберли и Лахлан нескоро добрались до дверей огромного зала, который и ожидала увидеть, пройдя через гигантские двойные двери, она с радостью увидела, что замок Крегора, внешне оставшийся нетронутым, внутри подвергся полной перепланировке.

То, что когда-то было центральным залом, превратилось в гостиную, столовую, бильярдную и еще несколько комнат, которые она рассмотрит на досуге. Они были разделены толстыми деревянными стенами. Вскоре Кимберли узнала, что весь камень внутри замка был покрыт деревом для тепла, а оно, в свою очередь, обшито деревянными декоративными панелями или оклеено обоями.

Кимберли уже присмотрела идеальное место для напольных часов своей матери — в просторном холле. Бросив быстрый взгляд в столовую, мимо которой они прошли, она увидела, что там отсутствует буфет для фарфора, так что китайская мебель, которую уже должны были доставить в замок вместе с ее остальным имуществом, придется как нельзя кстати.

— Так, значит, вот она?

Кимберли не заметила, как сзади к ним подошла молодая женщина, но сразу же догадалась, что этот презрительный тон должен принадлежать Нессе Макгрегор. Лахлан их познакомил, и Кимберли убедилась в том, что не ошиблась.

Несса была миниатюрным созданием: Кимберли обнаружила, что смотрит на нее сверху вниз, оказавшись выше на целых шесть дюймов. Она была необыкновенно хороша собой: длинные черные волосы, уложенные в простую косу, и огромные серые гневные глаза. Тонкая, как тростинка, она держалась по-королевски, несмотря на свой крошечный рост и хрупкое сложение.