Любовь авантюриста - Линн Вирджиния. Страница 17

– Задержка разгрузки здесь – обычное дело, – заметил Джеймс. – Легальные причалы не в состоянии принять такое количество судов.

Саммер вспомнила слова Гарта о грабежах и нахмурилась.

– И много товаров из-за этого пропадает?

– Думаю, немало. В городе сроятся новые доки. Это поможет, но их все равно будет недостаточно. Наполеон сходит с ума, а торговля становится все оживленнее.

– Наполеон? – Саммер нервно вздрогнула, услышав знакомое имя, которое напомнило ей о дяде и планируемом им предательстве. Девушка нервно облизала губы, раздумывая над тем, что произошло за то время, пока она была в море.

– А почему вы говорите, что он сошел с ума?

Джеймс удивленно пожал плечами:

– Потому что это правда. Разве вы не согласны?

Что-то в его вопросе заставило Саммер насторожиться, и она постаралась вспомнить все, что Джеймс прежде говорил о первом консуле Франции. Но на память ничего не приходило. Она ни разу не слышала его мнения о французах.

Саммер внимательно посмотрела на Камерона и вежливо заметила:

– Я думаю, он немного вышел из-под контроля...

– Слишком мягко сказано, – резко перебил ее Джеймс. – Я десять лет служил в армии и большей частью воевал с французами. Трое моих кузенов были убиты на моих глазах, а я не имел возможности помочь им. Потом моего лучшего друга взяли в плен, а когда он вернулся домой... – голос его слегка дрогнул, – в нем с трудом можно было узнать того, кем он был прежде. Они пытали его, чтобы выведать то, что он, по их мнению, знал. А может, это делали просто ради забавы. Послушайте, я, возможно, не такой уж эксперт в этих вопросах, но по крайней мере могу узнать в наделенном властью тиране сумасшедшего по результатам его кампаний.

Саммер старалась не смотреть на Джеймса, боясь, что он прочитает о ее прошлом по глазам и узнает по выражению ее лица о предательстве Бартона Шрайвера.

Упорно глядя себе под ноги, Саммер молча кивнула.

– Да, я уверена, что вы правы.

Джеймс фыркнул:

– Конечно, я прав. И я ненавижу французов.

Саммер обогнула огромную грязную лужу на дороге, слегка приподняв полы плаща. Ей казалось, что она задыхается. Она должна была быть вдвойне ненавистна Джеймсу – во-первых, потому, что носила французскую фамилию, хотя детство, проведенное в Каролине, сделало ее больше американкой, чем француженкой, а во-вторых, она была племянницей человека, состоящего в союзе с Наполеоном.

Саммер нервно втянула в себя воздух.

– Вы ненавидите целую нацию из-за одного лишь ее представителя?

– Иногда. – Джеймс пожал плечами и взял девушку под руку, чтобы помочь ей обойти сломанный деревянный ящик, который по виду напоминал сетку для яиц. Резкий тошнотворный запах заставил Саммер зажать нос рукой.

– Наверное, я просто устал от войны, – произнес Джеймс, когда они миновали ящик с протухшими яйцами. – По ночам во сне я видел французов с их шпагами и цветистыми ругательствами. Мне казалось, что они обступают меня со всех сторон. Слава Богу, все закончилось, по крайней мере, для меня.

– Но вы сказали, что ненавидите французов. – Саммер бросила на него быстрый внимательный взгляд. – Вы считаете, это справедливо?

– Послушайте, – в голосе Джеймса послышались напряженные нотки, – вы, часом, не француженка?

– Нет.

Саммер говорила правду, потому что родилась в Америке, но ее спутник мог не принять во внимание то, что мать Саммер была истинной американкой, а отец – американцем наполовину. Теперь ей придется тщательно следить за своей речью, чтобы французское слово или фраза не слетели ненароком с ее языка, как это случилось в трактире Пирфорда.

Пожав плечами, Саммер беззаботно произнесла:

– Мне просто жаль человека, у которого так много врагов, независимо от того, заслуживает он этого или нет. – Тон ее стал более резким. – И помните, это Англия, а не Америка, воюет с Францией.

– Я помню. Но все может измениться в любой момент.

– Сомневаюсь. Даже Наполеон не посмеет напасть на Америку, – возразила Саммер, хотя на самом деле была ни в чем не уверена. Если ее дядя исполнит свое намерение, нападение Наполеона не за горами. Милостивый Боже! Саммер кожей ощущала на себе странный взгляд Джеймса и могла только догадываться, о чем он думает.

Наконец Джеймс пожал плечами.

– Может, вы и правы, но в любом случае мне это безразлично. А вот вас, похоже, что-то расстраивает, – мягко произнес он, и Саммер вздернула подбородок.

– В самом деле?

– По крайней мере мне так кажется.

– Внешность бывает обманчивой, знаете ли.

Джеймс усмехнулся:

– Да уж.

Он обнял девушку за плечи и притянул к себе.

– Разве вы не будете скучать по мне, когда уедете со своим возлюбленным капитаном?

– Ни секунды.

Ложь Саммер прозвучала неубедительно даже для нее самой, и Джеймс, казалось, заметил это. Девушка поджала губы.

– А где находится эта контора?

– Прямо перед нами. – Джеймс указал на длинное здание с низкой пологой крышей. – Я подожду здесь.

Он спокойно встретил ее удивленный взгляд, а потом уселся на вытесанную из камня швартовную тумбу, которая, очевидно, служила просто украшением, и сложил руки на коленях.

– Не торопитесь.

Пожав плечами, Саммер переложила саквояж из одной руки в другую и направилась к конторе.

Джеймс беспокойно ерзал на тумбе, раздумывая над тем, что могло задержать его подопечную так надолго. Сколько времени нужно этим проклятым клеркам, чтобы заглянуть в свои журналы и найти название корабля? И зачем он привез ее сюда? Джеймс чувствовал себя так, словно он был одной из сводниц «Ковент-Гардена», ведущей за собой под покровом ночи наряженных в яркую одежду любовников. Вдвойне забавно было то, что он хотел эту девушку, но не овладел ею. Джеймс до сих пор не мог понять, почему так случилось, – ведь она была готова отдаться ему.

Дьявол! Дело, разумеется, не в том, что она выглядела такой невинной. Ну почему он не сделал того, чего так настойчиво требовало его тело? Теперь ему было бы гораздо лучше. Так ведь нет. Он позволил ее нелепой наивности сбить его с толку. Как же это все глупо. Его отец хохотал бы до колик в животе, если бы узнал, что произошло.

Брюс Камерон считал своего четвертого сына законченным и безнадежным шалопаем, и Джеймсу не удалось изменить его мнение. Не то чтобы он не пытался, пока был юнцом. Просто он достиг всего в жизни как раз тогда, когда оставил свои попытки.

Джеймс снова поерзал на своем месте и зажмурился от ярких лучей солнца, бьющих в глаза. Еще один час без дождя. Так странно.

– Мистер Камерон?

Джеймс вздрогнул. Он не видел, как Саммер вышла из конторы. Ему хватило одного лишь взгляда на нее, чтобы понять – ее визит ничего не дал. По какой-то странной причине Джеймс ощутил небывалое облегчение, но тут же попытался скрыть свои истинные чувства.

– Ну, как все прошло?

– Клерк сообщил мне, что «Рассекающий волны» отплыл к берегам Франции сегодня утром, – огорченно ответила девушка.

Джеймс был поражен.

– В самом деле? Но как ему удалось так быстро разгрузиться?

– Похоже, – горько произнесла Саммер, – капитан Киннисон предпочитает торговать с Францией, а не ожидать в порту до тех пор, пока не испортится груз. По крайней мере, Гарт не лгал мне насчет того, что груз может испортиться.

В голосе девушки звучало такое отчаяние, такая неприкрытая боль, что Джеймс с трудом удержался от порыва заключить ее в объятия и попытаться унять ее боль. Очевидно, бывший любовник и впрямь не хотел ее возвращения. Как она сказала? Гарт Киннисон?

– Понимаю.

Саммер подняла на него глаза.

– Нет, не понимаете! Вы ничего не понимаете, потому что не хотите понимать... – Она запнулась, а потом печально произнесла: – Мне жаль. Все оказалось напрасно.

– Да нет же, все в порядке.

Джеймс старательно скрывал свое сочувствие, потому что Саммер все равно не оценила бы этого. Он начал чувствовать себя так же, как его младшая сестра Маргарет Эллен, приносившая домой бездомных животных и тем самым доводившая отца до безумия. А что бы сказал Брюс Камерон о бездомной американке?