Университет - Литтл Бентли. Страница 12

Бакли ответил в своей обычной манере:

— Ну-у?

Даже звук его голоса уже поднимал настроение.

— Это я. Слушай, не заглянешь ли ко мне в гости? Бакли досадливо крякнул.

— Старик, пощади. У меня в семь утра семинар.

— Да брось ты!

— Что — призраки донимают?

— Да, — признался Ян.

— Ладно, приеду, так твою растак. — Больше Бакли на стал рассусоливать и сразу же повесил трубку.

Ян на протяжении нескольких секунд слушал короткие гудки, потом наконец положил трубку на рычаг Вообще-то он хотел посвятить остаток вечера чтению диссертации Гиффорда, но он успел пролистать ее за обедом и в паузах между занятиями во второй половине дня — достаточно сухой, несколько напыщенный и наукообразный текст, невзирая на достаточно экзотическую и весьма специфическую тему. Такое вряд ли назовешь увлекательным чтением. К тому же вечер выдался из тех, когда оставаться одному нестерпимо. Ничего, диссертация подождет до завтра.

Бакли появился через десять минут. Его старенький "тандерберд" так тормознул на подъездной дорожке, что было слышно даже при включенном телевизоре. Ян встал, выключил телевизор, но Бакли не счел нужным постучаться — сам открыл дверь и остановился на пороге, потрясая обеими руками: в одной был большущий пакет чипсов, в другой — две видеокассеты.

— "Скорая помощь" прибыла! — провозгласил он, спиной захлопывая дверь. — Картофельные чипсы и порнофильмы! — Пакеты он положил на кофейный столик, а кассеты повертел перед носом приятеля. — У нас имеются "Лапочки из Гонконга" и "Киски в Бойленде". Выбирай на вкус! — Бакли широко улыбнулся. — Если ни лапочки, ни киски не поднимут тебе настроение и все остальное, тогда пиши пропало.

Бакли, штатный профессор, высокоуважаемый специалист по Чосеру, вне университета по манерам и внешнему виду напоминал подростка-переростка.

Ростом под два метра, он весил двести пятьдесят фунтов, имел физиономию закормленного мальчишки с пухлыми отвислыми Щеками и ходил в линялых джинсах и майках с непристойными надписями. Своим громовым голосом он запросто мог вмешаться в разговор за двадцать шагов от себя. К тому же в университете за ним водилась слава злого языка; Ян и сам мог убедиться, с каким смаком Бакли припечатывал всяких дураков. Во внеуниверситетской жизни солидный чосеровед обожал крутые детективы с мордобоем и дешевые фильмы ужасов — в последнем его вкус совпадал с пристрастиями самого Яна. Когда пять лет назад Бакли начал работать в К. У. Бреа, они с Яном подружились чуть ли не с первой встречи.

Эмерсон с улыбкой взял обе видеокассеты. На одной была изображена роскошная грудастая мексиканка, которая со значением облизывала большую клубничину.

— Где ты это раздобыл? — спросил Ян.

— Заглянул сегодня утречком в магазин — с самыми добрыми намерениями. Хотел взять кассету с "Влюбленными женщинами". Я читаю курс американской литературы "от Марка Твена до современности". На этой неделе ни хрена не подготовил для занятий, поэтому собирался выехать на показе фильма. Увы, не повезло, "Влюбленных женщин" не оказалось.

— "Влюбленные женщины" — это по роману Лоуренса?

— Ну да. У моих студенточек всегда мокро в трусиках, когда они видят, как Оливер Рид трясет своим пенисом. Я, к слову сказать, слегка смахиваю на Оливера Рида, так что у девчушек происходит сублимация, и они подставляют меня на место недостижимого актера. А я и не против.

— Ах ты, старый греховодник! — рассмеялся Ян.

— Пусть и греховодник, зато жизнью-довольник! — ухмыльнулся в ответ Бакли.

— Слушай, раз тебе так нужны "Влюбленные женщины", давай объедем несколько магазинов, где продают видео. Они еще не все закрылись.

— А как же "Лапочки из Гонконга"?

— В другой раз. Сегодня меня на них что-то не тянет.

— Ишь ты, его не тянет!.. Ты что, проказник, уже потеребил свою морковку? И может, не один раз? Ян слабо улыбнулся:

— Ладно, поехали.

Он обнял Бакли за плечо и потащил к выходу.

— Старик, куда ты меня тянешь? — возмутился Бакли. — В девять почти все магазины закроются.

— Ну и хорошо. У нас есть целых полчаса. Кстати, магазины, где торгуют пластинками, открыты до одиннадцати.

— Ты молоток!

Друзья вышли из дома. Пока Ян запирал дверь, Бакли уже влез в свой "тандерберд" и завел двигатель. Он нагнулся и открыл замок двери со стороны пассажира.

— Впрыгивай, старина! Ян сел и пристегнул ремень безопасности. Машина резко сдала назад, тормоза завизжали, и через секунду "тандерберд" помчался по улице в сторону залива. Бакли врубил кассету "Лед Зеппелин".

— Я всегда гадаю, — сказал Бакли, — какого черта во всех фильмах мужики нашего возраста слушают исключительно рок-н-ролл, ритм-энд-блюз, соул и прочую старую дребедень. Почему-то на студиях воображают, что белые зажиточные мужчины среднего возраста ностальгируют по пятидесятым и шестидесятым.

Ян ухмыльнулся:

— А мы на самом деле отпетые рокеры.

— Зря смеешься! Мы и есть рокеры. — Бакли прибавил звук, и гитара Джимми Пейджа стала лупить по барабанным перепонкам не хуже ракетного двигателя. — Во! "Метал"!!!

— Я думаю, — прокричал Ян, — современные группы не разрешают им использовать свои песни...

— Что?

— Я говорю, современные группы не разрешают им использовать свои песни. Поэтому студии вставляют в фильмы песни "с бородой".

— Что?

— Ладно, проехали! — крикнул Ян и мотнул головой: дескать, не важно. Бакли явно не слышал его, а пробовать перекричать гитару Джимми Пейджа было безнадежным делом.

Через пару минут песня закончилась. Бакли выключил магнитофон и покосился на Яна.

— Ты знал этого парня?

— Какого парня? — удивленно уставился на товарища Ян.

— Самоубийство.

— Самоубийство? Ничего не слышал.

— Не слышал? Ну ты, старик, даешь! Ты сегодня в университет уши забыл надеть? Студент геофака. Сиганул из окна естественно-научного корпуса. Ты что, не видел целую толпу полицейских и "скорую помощь"?

Ян отрицательно мотнул головой:

— Нет. Я целый день провел в Нейлсон-холле.

— Ив новостях об этом говорили. Ума не приложу, как ты мог пропустить!

— А-а, теперь припоминаю: я слышал, как студенты обсуждают чью-то смерть!

— Господи Иисусе, ты как с другой планеты! На университет может бомба упасть, а ты и не заметишь!

— Чего еще ожидать от рассеянного профессора? Они ехали по центральной улице на территории университета. Бакли рванул на желтый свет, так что их едва не подрубила машина справа. Бакли ругнулся и спросил:

— Куда сунемся в первую очередь?

— В "Блокбастер мьюзик".

— Хорошо. Пусть будет "Блокбастер мьюзик". Они повернули сперва направо — на Первую улицу, затем налево — на Дубовую. Здесь, в отличие от традиций восточного побережья, не было буферной зоны между университетской территорией и городом — никакого пояса роскошных колониальных особняков из красного кирпича вокруг университетских зданий, никакого забора с чугунными воротами, которые преграждают въезд в храм высшего образования. Территория университета начиналась внезапно — как продолжение оживленной городской улицы тридцатитысячного городка Бреа, сразу за мини-маркетом.

"Тандерберд" проезжал мимо университетской автостоянки, забитой машинами — свет фонарей играл на окнах и капотах. Но там не было ни единого человека, даром что в такое время хотя бы пара влюбленных голубков должна целоваться после вечерних занятий. Нет, машин было до черта, но рядом ни единой живой души. Поэтому стоянка выглядела пустынной, заброшенной, страшной. А на фоне добродушных уютных двухэтажных особнячков высокие здания университета казались зловещими, надменными, даже угрожающими.

Ян отвел глаза от этих неприятных темных громад.

— Ну, будем надеяться, что я найду-таки "Влюбленных женщин", — сказал Бакли. — Иначе я в заднице.