Лубянская преступная группировка - Литвиненко Александр Вальтерович. Страница 18

— Как они узнали о твоём существовании?

— Я занимался освобождением заложников, причём довольно успешно — многих нашёл. Естественно, об этом говорили, и не они первые ко мне обращались. Что-что, а находить заложников я умел.

— Обращение к тебе преступной группировки должно было быть зафиксировано в рапорте?

— Конечно. И об этом было доложено руководству. Но ведь это только по оперативным данным они числились членами преступной группировки. Взять, например, Михася. Все говорят: солнцевский бандит. Но ведь за бандитизм он не осуждён. Хотя по оперативным данным за ним достаточно —заслуг».

— Швейцарский суд его оправдал.

— Да, потому что российские правоохранительные органы никаких материалов на него не выслали. По оперативным данным, один из заместителей министра МВД, который и сейчас занимает высокий пост, получил за то, что не передал материалы швейцарцам, миллион долларов от адвоката Михася.

Почему ко мне обратились эти люди? Один из их лидеров был Миша, по кличке Кореец. Он в самом деле был кореец. Эта бригада контролировала часть коммерческих магазинов на Ленинском проспекте.

— Это известно?

— Конечно. Сегодня про любой магазин, про любую фирму известно, кто её контролирует. Бандиты — всё меньше, ФСБ и милиция — всё больше.

Так вот, они мне рассказали, что несколько дней назад Кореец был похищен. Люди остановили машину, представились сотрудниками милиции, вытащили его из автомобиля и увезли. По его же мобильному телефону стали требовать несколько сот тысяч долларов.

Я доложил руководству, начальнику отдела Колесникову. Мне дали команду искать. В третьем отделе РУОПа оформили заявление. И мы вместе начали работать. Установили примерный круг лиц, которые могли его похитить, откуда работает телефон Корейца. Нам удалось выйти на контакт с преступниками, это у нас называется «ложный оперативный контакт».

— Почему ложный?

— Меня представили как члена другой группировки, которая участвует в выкупе Корейца. Часть денег мне привезли его люди. Похитители не знали, что мы из ФСБ. Думали — бандиты едут выкупать своего человека.

Давал деньги вор в законе Пичуга (с ним я потом столкнулся в тюрьме), а непосредственно мне более ста тысяч долларов принести Андрей Вольф, лидер реутовской группировки, и уголовный авторитет Утёнок, из Ухты. Мы вместе с Утёнком поехали выкупать Корейца. Утёнок тоже думал, что мы бандиты. Встреча была назначена возле церкви, на въезде в Мытищи.

Подъехали, подошёл человек с телефоном Корейца — это был пароль. Мы договорились, что едем вместе, отдаём деньги, забираем заложника и задерживаем преступников с поличным. Доказательством того, что мы не менты, было присутствие Утёнка — ни один преступный авторитет ни за какие деньги не пойдёт вместе с ментами, просто не может этого сделать по понятиям. А Утёнок-то не знал!

Переговорили и поехали. И вдруг милиция останавливает машины и задерживает Утёнка и человека с телефоном Корейца. Операция сорвана, —ложный оперативный контакт» закончился. Всем стало ясно, кто есть кто. Я говорю: «Вы что делаете! Вы почему сорвали операцию! Он же нас везёт к Корейцу!» А они: «Так надо!» Повезли нас в РУОП.

— А ты представился?

— Так это же были те самые менты, с которыми мы работали! Был план совместных действий милиции и ФСБ. А тут они срывают операцию. На повороте с Ленинского на Шаболовку этот человек, похититель, — они на него даже наручники не надели — открывает дверцу машины и смывается. Я — за ним. Мне менты кричат: «Не стреляй! Не стреляй!» Я сделал шесть выстрелов в воздух — в пять часов дня — можете себе представить, что творилось на Ленинском! Я в воздух стрелял. Напротив здания Министерства внутренних дел. Пули на излёте могли в кабинет к министру залететь. Догнал, прыгнул на него. Задержал.

Привозим его в РУОП. А менты говорят: «Сейчас будем пытать. Выбьем из него, где Кореец». Я пытаюсь их остановить: «Не надо пытать. У него телефон Корейца. Надо просто допросить». Они упёрлись: «Так ничего не скажет. Надо пытать».

Я зашёл в соседний кабинет поговорить с Утёнком уже в новом качестве. Утёнок сидит в наручниках с вытаращенными глазами и говорит:

«Вот я попал! Саня, ты в каком звании?» Я говорю: «Я из ФСБ, подполковник». Он: «Спасибо, что не мусор».

Возвращаюсь, а они этого, с телефоном, отпустили! "Почему отпустили?» — «У нас нет оснований его задерживать». Как нет? У него же вещественное доказательство — телефон заложника в руках. Вечером докладываю руководству. Мне говорят: «Возвращайтесь, ищите его».

Установили, где он живёт. Дома он, естественно, не появился, исчез.

Утром возвращаемся в ментовку — сидит Утёнок, с которого уже сняли крест вместе с золотой цепью. Он просит: «Саня, по старой дружбе скажи, чтоб крест вернули, это подарок друзей». Я пошёл, еле уговорил. Крест вернули, а Утёнка отпустили.

Потом ко мне пришли люди от Пичуги, которые деньги давали на выкуп. Говорят: «Нам деньги не вернули». Я: «Как не вернули?! Я же руоповцам оставил». Поехал к руоповцам: «Верните деньги!» Они меня в сторонку отозвали: «Ты чего? Это ж воровские деньги!» Я говорю: «Воровские? Ну, так запишите в протокол, изымите, как положено, вызовите налоговую!» — «Слушай, Саня, не лезь в наши дела, мы сами знаем, как с жуликами разбираться». Я говорю: «Знаете что, друзья мои! Эти деньги люди мне давали. Верните!» И тут вижу — на стеллаже сумка лежит, с которой я ехал. Вытащил её — вот и деньги. Они: «Ты чего, собираешься бандитам деньги возвращать? Ах ты, мудак!»

Я взял деньги, поехал к бандитам. За столом сидят Утёнок, Вольф и ещё ясеневские. Вольф изумлён: «Никогда в жизни такого не видел. Кто бы подумал, что менты способны деньги отдать. Такого в истории ещё не бывало! Мужики, приколитесь, чего делается! Саня, тебя в психдом отправят!» Я говорю: «Пересчитайте!» Они: «Да ты что! Даже если чего-то не хватает, мы согласные!»

А Кореец появился сам по себе через несколько дней — придумал историю, как сбежал от похитителей. Я тем временем установил с одним руоповцем оперативный контакт, и он мне рассказал, что Корейца никто не воровал. Он вместе с сотрудниками третьего отдела сам организовал своё «похищение», чтобы с воровского общака собрать деньги и с ментами их поделить. Вот почему руоповцы операцию сорвали! А Пичуга мне передавал большое спасибо, потому что это он за деньги отвечал, даже если бы выяснилось, что менты их обманули.

— А Корейцу ничего не было за попытку похитить деньги? Свои воры ему не отомстили?

— А откуда они знают? Я же им не говорил.

— Ты Пичуге не сказал?

— А почему я должен ему говорить? Что я, к нему нанимался? Он вор, а я офицер ФСБ. У меня задача была найти и освободить заложника.

И в другой ситуации эти деньги нужно было бы изъять. Я же предложил тогда руоповцам изъять деньги под протокол. Они не захотели, потому что если под протокол, то придётся сдать всё в казну.

Кореец тесно был связан с РУОПом. У него в бригаде был такой Илья Литновский. Кореец занимался, среди прочего, и заказными убийствами. И Илью этого он хотел подписать на убийства, а тот испугался и сказал, что убивать не будет и уйдёт из бригады. И ушёл, устроился в Ясенево в сервис — иномарки ремонтировать. Кореец ему говорит: «У меня ещё никто из бригады просто так не вышел. Сделаешь то, что я тебе скажу».

И вот однажды Литновский возвращается со своей матерью с рынка около одиннадцати часов утра, его задерживают сотрудники РУОПа, подбрасывают ему в сумку гранату и сажают в тюрьму. Мне об этом рассказал оперативный источник. Я взял ситуацию на контроль — велел источнику рассказывать, что будет дальше.

Илью посадили в «Матросскую тишину». Туда к нему приходят сотрудники РУОПа и говорят: «Или ты будешь убивать, или получишь большой срок. Если согласишься, сделаем так, чтобы тебе дали условно и выпустили». Он отказался. Тогда его начали кидать по камерам. Это очень плохо в тюрьме.

И вот начался суд. Я приехал. Судья мне говорит: «Я знаю, что гранату подбросили. А что я могу сделать? Руоповцы требуют, чтобы я дала ему три года. Я дам полтора. Ну не могу же я его отпустить». — «Но человек же не виноват. И вы это знаете!" — „Да, — говорит, — знаю. Он у нас тут не первый. У нас потоком идут подброшенные наркотики, патроны, гранаты. Что мне, милиционеров сажать?“