Средневековый варвар - Лондон (Логан) Кейт. Страница 22

«Я тебя люблю. Я хочу, чтобы у нас с тобой…»

Он мог бы рассказать Таллуле о своей любви, но не сделал этого.

Съехав на обочину, Уайет смахнул со щеки скупые слезы.

Таллула смотрела на широкую спину Уайета, усевшегося в углу. Она схватила заказ Сэма Пейтона — жареную форель с лимоном. Уайет, с выражением бездомного щенка, был почти неотразим… Почти.

Таллула изнывала от желания прижаться к его груди. Положить голову ему на плечо и услышать, как он протяжным говором заверяет ее, что все будет хорошо.

«Я тебя хочу. Я тебя люблю».

Таллула испуганно вздрогнула, поймав себя на желании разложить Уайета прямо здесь, на стойке, и вдоволь насладиться им.

Тридцать восемь лет — самый подходящий возраст, чтобы узнать, что она чрезвычайно сексуально возбудима. При этом влюблена в мужчину, который боится сдать на анализ своих головастиков…

Хватит с нее и прошлого опыта.

Уайету Ремингтону бояться нечего.

Бывшие ухажеры Таллулы участливо смотрели на нее. Их жены и подруги шептали ей сочувственные слова. Норм тревожно выглядывал из кухонного окошка.

Мимо прошла хмурая Фоллен, неся Джонсам булочки с орехами. Она бросила на Уайета взгляд, который словно кипятком ошпарил Таллулу.

Обслуживая посетителей, хозяйка кафе украдкой изучала угрюмое лицо Уайета и ощетинившуюся Фоллен.

Она целую неделю не замечала Уайета, и сейчас, в первых числах августа, настала пора хоть как-то разрядить напряжение — по крайней мере в его отношениях с дочерью.

Она поставила перед Уайетом тарелку со вторым куском черничного пирога. Он только что управился с первым. Добавку он заслужил.

Уайет поднял на нее угрюмый взгляд.

— Ты все рассказал Фоллен, да? На тебе лица нет, — постаралась как можно безучастнее произнести Таллула, хотя сердце ее истекало кровью.

Уайет молча кивнул, и она вздохнула.

— Не получилось, да?

— Получится.

Уайет посмотрел на второй кусок пирога, затем на Таллулу. Она заметила беспокойство в его темных глазах.

— Как ты себя чувствуешь?

Таллула сверкнула в него взглядом; отец ее ребенка боится оказаться замешанным. Легко было рассуждать о головастиках, а теперь, когда они сделали свое дело, Уайет испугался… Что ж, его это не касается. Один раз она уже потерпела неудачу в браке, так что мистеру Приманке можно не опасаться ее хватки. Хотя с материнством она сталкивается впервые, неудача здесь исключается.

Если с благословения Господа она родит ребенка, то будет любить его за двоих, будет ухаживать за ним и заботиться о нем…

И все же ей хочется, чтобы Уайету улыбнулось счастье и он обрел семью — с Фоллен и Миракл.

— Приходите сегодня ужинать ко мне, — предложила Таллула. — Мы что-нибудь придумаем.

И тут же ощутила тошноту, вспомнив о том, как запахи приготовляемой пищи воздействуют на ее желудок. Норм как раз вынес противень с омлетом.

— О еде я позабочусь. И Норм что-нибудь приготовит.

— Готовкой займусь я. — Уайет взял ее за запястье, прикоснувшись пальцами к учащенно пульсирующей жилке. — Прежде всего нам нужно разобраться в том, что возникло между нами.

Он наклонился через стол и поцеловал ее, и этот поцелуй был слаще черничного пирога.

Когда Таллула медленно открыла глаза, возвращаясь к действительности, Уайет стоял рядом с ней.

— Потанцуем? — сдавленным голосом произнес он, видя, что кто-то бросает монетку в музыкальный автомат.

— Как у тебя все быстро получается, — пробормотала Таллула, а Уайет, положив ее руки себе на плечи, нежно прильнул к ней, словно собираясь проникнуть в самое ее сердце.

— Я люблю тебя, Таллула Джейн. У нас все получится, — прошептал он ей на ухо, снимая с нее очки и кладя их на стойку.

На глаза у нее навернулись слезы. Уайет прижал ее лицо к своей шее, поглаживая ее по спине.

— Бедный ты мой, несчастный, — простонала Таллула, наслаждаясь теплом его тела. Уайет застыл.

— Ты о чем это?

— Все так грустно, — с трудом вымолвила Таллула, ласково обнимая его.

— Я не нуждаюсь в сочувствии, — мрачно буркнул он.

По телу Таллулы пробежала дрожь, которая не имела никакого отношения к сочувствию. Уайет, казалось, готов был сей же миг схватить ее и унести далеко-далеко…

Его взгляд скользнул вниз, лицо залила краска.

— Я не просто хочу тебя, — с трудом выговорил Уайет. — Я ждал этого всю жизнь.

— Но… — Таллула кашлянула, чувствуя, что у нее пересохла гортань. — Мне нужно на кухню. Я хочу пожарить колечками лук, — излишне громко произнесла она, хватая очки и водружая их на нос.

— Смилуйся! — хором откликнулись посетители.

— Тебе, папа, — холодно произнесла Фол-лен, протягивая Уайету тарелку спагетти. Затем она повернулась к Таллуле. — Мы с ним похожи? — тем же холодным, безучастным голосом спросила она, передавая Таллуле салат. — Миракл — вылитая я, а я очень похожа на своих новых теток и отца, правда?.. Отца, — с горечью в голосе добавила она.

— Па-па, — радостно улыбнулась Уайету Миракл, показав ряд ровных молочных зубов. Потянувшись со своего высокого стульчика к столу, она взяла маслину.

Фоллен посмотрела на дочь, и на глаза у нее навернулись слезы.

— Это уж слишком, — дрогнувшими губами прошептала она.

Таллула бросила красноречивый — «предоставь это мне» — взгляд на Уайета, запоздало догадавшегося, что выражение его лица выдало ощущение полной безнадежности. Вложив еще одну маслину в ручку Миракл, Таллула обняла угловатые плечи Фоллен.

— Он любит тебя. Только посмотри на него. У него же сердце кровью обливается. Уайет с шумом вобрал воздух.

— Я управлюсь сам, Таллула.

— Нет, не управишься, — спокойно возразила она. — У тебя такой забитый вид, словно ты ждешь, что тебя вот-вот пнут ногой.

Уайет провел рукой по волосам, переводя взгляд с настороженной Фоллен на озабоченную Таллулу. Трудно вести бой на два фронта, да еще с двумя женщинами. Ему не нужно участие Таллулы; ему хочется, чтобы возникшие между ним и дочерью чувства были чисты и прочны.

— Не надо брать меня под свою опеку, Таллула. Я не один из твоих дружков.

Нисколько не смущенная угрожающим тоном Уайета, Таллула смело взглянула ему в глаза.

— Не трогай моих друзей. Тобой я не буду заниматься, даже если тебя преподнесут мне на блюдечке. С моими друзьями тебе не сравниться, заруби себе на носу! — запальчиво закончила она.

— И слава Богу, — рявкнул Уайет, швыряя салфетку на стол. — Я с огромным удовольствием заполучил бы сейчас в свои руки одного из твоих отставников. Хочется на ком-нибудь выместить свою злость.

— Не смей их и пальцем трогать, Уайет-Себастьян Ремингтон! Они замечательные…

— А я нет? Думаешь, легко иметь дело с рыжеволосым смерчем? Дорогая Таллула, я прослушал твой курс науки жениховства, так что берегись! Я не похож на того сукина сына, за которым ты была замужем первый раз!

— О-о! — Вытерев глаза салфеткой, Фоллен пристально посмотрела на Уайета. Тот, оторвав свой взгляд от Таллулы, внутренне собрался, готовясь выслушать, что скажет его дочь. — Мне особо гордиться нечем… От твоих сестер… э-э… своих теток я узнала, что семейство Ремингтон занимает высокое положение в обществе, да? Так вот, про меня такого не скажешь. Я даже не умею читать… Здорово, правда? Когда Миракл протягивает мне детские книжки, я их ей не читаю — я сочиняю на ходу. Так что не знаю, важно ли то, что я твоя дочь.

У Уайета сердце буквально разорвалось от боли.

— Важно, моя дорогая. Ты частица меня самого, моя кровь, мое дитя. Это очень важно.

— Есть же школы для взрослых… — начала было Таллула, но сразу же осеклась, увидев, что Уайет с дочерью заняты только своим.

— Все эти годы не было и минуты, чтобы я не думал о тебе, — хрипло выговорил Уайет, изнывая от желания заключить Фоллен в свои объятия. — Ты — частица меня, самая сокровенная, самая дорогая.

— Ну конечно. Именно так. Почему же тебя не было здесь? — гневно бросила ему побледневшая, дрожащая Фоллен. — Знаешь, как я боялась ехать в автобусе одна с Миракл? Никогда раньше я не жила в доме — всегда в квартирах. Знаешь ли ты, как скрипят ночью двери в пустом доме? — Из глаз у нее хлынули слезы. — Почему тебя не было здесь?