Тайна Мага. Страница 24

— Несчастный, ты оскверняешь своею святотатственною рукою небесный огонь! Разве ты не боишься, что тебя убьет молния?

— Ничуть! — отвечал Мориц. — Впрочем, если ты хочешь, я не буду прикасаться к предметам, имеющим в твоих глазах священный характер. Но зато ты позволишь, конечно, мне все осмотреть.

С этими словами Кардик поднял фонарь и начал осматривать остальные предметы, находившиеся в зале. Этот осмотр убедил молодого археолога, что он находится в настоящем физическом кабинете, притом не в кабинете физика-любителя, а серьезного ученого физика.

Все стены комнаты были заняты витринами, в которых виднелись различные приборы. Несмотря на странную форму, Мориц без труда узнал их: то были аппараты для изучения света и теплоты. Большая часть из них была сделана из бронзы, некоторые — из эмалированной глины, а некоторые — даже из стекла.

Посредине залы, на столах, были в строгом порядке расставлены другие инструменты. Тут были металлические зеркала, вогнутые и выпуклые, маятник, висевший на деревянной стойке, огромный подковообразный магнит, ареометры, сообщающиеся сосуды, перемежающиеся фонтаны, магдебургские полушария, калориметры, барометры, пирометры и различные термометры. Тут же была настоящая гальваническая батарея, солнечные и водяные часы, плювиометры, анемометры, гигрометры из волос, параболические зеркала, центробежная машина, хрустальные призмы, пневматический насос, — словом, полная коллекция физических аппаратов.

Мориц в изумлении созерцал эти живые доказательства высокой образованности древних магов. Незаметно переходя от аппарата к аппарату, он очнулся лишь тогда, когда очутился у дверей в следующую залу. В этой последней молодого археолога ждал не меньший сюрприз: он увидел здесь массу разнообразнейших машин, образовавших целый музей. Турбины, модели ветряных мельниц, водяные колеса, плуги из бронзы, ткацкие станки — все это в строгом порядке стояло у стен. Но что всего более удивило Кардика, так это большой котел с привинченной крышкой и с клапаном, на котором лежала тяжесть, — словом, настоящий котел Папена, прообраз паровой машины… Еще один шаг, и Мориц ожидал увидеть железнодорожные рельсы, локомотив и типографский станок…

Правда, ничего подобного он не встретил, но зато в третьей зале он нашел кубы, змеевики, отражательные печи, колбы, реторты и целую массу склянок, содержимое которых он легко узнал: сода, сера, квасцы, ртуть, селитра… Итак, маги, кроме механики и физики, столь же хорошо знали и химию.

Размышляя о тех удивительных успехах, какие достигла древнеперсидская цивилизация, Мориц задумчиво шел вперед, опустив голову, и вошел в длинный коридор, ведущий из третьей залы. Но тут голос мага снова вывел его из задумчивости.

— Я прошу тебя, умоляю тебя, фаранги, всем святым, — говорил гебр, — не ходи дальше. Помни, если ты пойдешь, пропадешь безвозвратно.

В голосе старика слышалась мольба, и он казался искренне испуганным.

— Да чего же ты боишься, маг? — спросил Мориц. — Какие опасности могут угрожать нам в этих пустых залах, которые более пятидесяти столетий не видали ни одного живого существа?

— Опасности эти ужасны. Страшно даже подумать о них!.. — ответил маг.

— Хорошо, в таком случае останься здесь и подожди нас, — ответил Мориц. — Но я… я пойду вперед, несмотря на все препятствия…

Сказав это, молодой археолог, в сопровождении верного Аристомена, смело направился в глубь коридора.

ГЛАВА XIV. Лабиринт

С криком бешенства бросился маг вслед за Морицем и его слугою, которые уже исчезли за поворотом коридора, и вскоре нагнал их. Теперь все трое находились в галерее шириною около сажени, стены которой были отшлифованы под мрамор. Конец галереи исчезал в таинственной темноте. Каждое произнесенное слово подхватывалось здесь эхом и разносилось далеко-далеко, наподобие раскатов грома. Даже шаги, даже дыхание исследователей сопровождалось громкими отголосками.

Мориц шел рядом с Гаргариди, внимательно осматривая стены коридора. За ними следовал Гуша-Нишин, бормоча какие-то слова на непонятном языке. Временами он бросал на своих спутников взгляды, полные ненависти и угрозы. Однако Мориц не обращал на это никакого внимания и смело шел вперед. Вскоре, однако, он увидел, что от галереи отходит под прямым углом другой коридор, и направился туда. Но едва путники прошли здесь несколько шагов, как на пути их попалась третья галерея, потом четвертая, пятая и так далее без конца. Некоторые из этих галерей на далекое расстояние тянулись по прямой линии, другие, напротив, были коротки и извилисты, поминутно изгибаясь под разными углами. Но размеры галерей, вышина их стен, внешний их вид повсюду были одинаковы, так что одна галерея как две капли воды походила на другую.

Исследователи блуждали в этом лабиринте больше часа и уже начали чувствовать усталость. Вдруг Мориц остановился. Опасение заблудиться в подземных галереях впервые пришло ему на ум. Что, если они не найдут обратного пути? Как будет беспокоиться Катерина, напрасно ожидая любимого брата!.. Но может случиться и еще худшее: исследователи могут навсегда остаться в этих мрачных подземельях и погибнуть здесь от голода и жажды!.. При этой мысли археологу припомнились случаи ужасной гибели смельчаков, пускавшихся исследовать подземные пещеры и становившихся жертвой своей отваги. Что, если такая же участь ждет и их?.. Холодный пот невольно выступил на лбу молодого археолога.

Между тем как эти мысли с быстротою молнии мелькали в голове Морица, его глаза вдруг встретились с глазами гебра. Прислонившись к стене, старый маг стоял, скрестив руки на груди, и взгляд его был таким загадочно-угрожающим, что молодой человек невольно вздрогнул.

— Что с тобой, Гуша-Нишин? — вскричал Мориц. — Почему ты так на меня смотришь?

Старик не отвечал, словно не слыша вопроса, и продолжал угрюмо смотреть на молодого археолога своими пламенеющими зрачками. Не вынося этого взгляда, Мориц приблизился к гебру и, схватив его за руку, повторил:

— Говори же, что ты знаешь?.. Почему так смотришь?.. Объяснись, Гуша-Нишин!..

— И кроме того, — с недовольным видом прибавил Гаргариди, — примите, пожалуйста, более любезное выражение лица, господин Гуша-Нишин… Здесь и так невесело, черт побери!..

Не обращая внимания на слугу, маг продолжал смотреть на Морица тем же загадочным, диким взглядом. Затем он вдруг жестом, полным безнадежного отчаяния, поднял обе руки, сделал шаг вперед и со стоном вскричал:

— О, трижды проклятый день!.. день скорби!.. день гнева! Они проникли в твое святилище, о Митра! Они оскверняют своими нечистыми ногами священную почву твоего храма!.. О, лукавый раб, безумный старик!.. Благодаря тебе совершилось это ужасное святотатство!.. Это ты привел неверных в сердце храма!.. Это ты ведешь их в грозное святилище великого Митры!.. Если их нечестивое дыхание заражает священный воздух, если их присутствие оскверняет святая святых, если их голос дерзает под священными сводами произносить слова на чужестранном языке, то это по твоей милости!.. благодаря тебе!.. О, несчастный Гуша-Нишин! О, презренный выродок славного рода!.. Храм осквернен!.. Святотатство свершилось!.. И твой первосвященник — виновник этого, о Митра!..

Старик бросился на землю, в отчаянии рвал на куски свои одежды и испускал жалобные стоны.

— … Ты хотел воспользоваться иностранною наукою, мобед! — стонал он, обращаясь к самому себе. — Ты думал обмануть молодого иностранца, чтобы открыть тайну, которую у тебя похитила жестокая судьба. Взамен того этот иностранец сам воспользовался твоим знанием… Как мог бы он без тебя проникнуть в эти места, уже присутствовать в которых для него есть преступление?!. О, нет названия твоей вине, старый безумец, и нет достаточно жестокой казни для ее искупления!..

Мориц и его слуга с изумлением, смешанным с ужасом, смотрели на старого мага. Наконец Гаргариди первый решился заговорить.