Дождь в пустыне - Лоуэлл Элизабет. Страница 51
— Ты не можешь утешить меня, как и я не могу стереть из твоей памяти прошлое, — бесхитростно произнесла Холли и внимательно посмотрела на него. И хотя ее сердце обливалось горючими слезами, она точно знала, что не заплачет. Слезы рождаются от надежды. А у нее не осталось никаких иллюзий.
Линк медленно разжал пальцы, отпуская ее руку.
Холли повернулась и подошла к окну. Гремел гром, низкие тучи набрякли от влаги в ожидании грозы.
— Извлеки из этого урок на будущее, — произнесла она. — Ты считал меня своей дорогой малышкой, я считала тебя Линком, которого всегда любила. Мы оба ошиблись.
Она закрыла глаза и подождала. Ответом ей была тишина.
— Прощай, Линк.
Холли так и стояла у окна до тех пор, пока не услышала, как за человеком, которого она любила, захлопнулась дверь.
Холли гнала джип с глухим ожесточением, которое сопровождало ее во всем, что бы она ни делала за прошедшие сто дней. Вслед за ней по дороге, ведущей к Невидимым родникам, поднимая клубы пыли, тянулась вереница машин со съемочным снаряжением.
Время летних дождей миновало, как будто его и не было. Летние грозы давно отгремели и казались несбыточной мечтой. После дождей пустыня расцветала, наполняясь благоухающим ароматом цветущих кустов чапареля. Но увы, эта благословенная пора была столь же мимолетна, как вспышка молнии в летнюю грозу. Теперь в воздухе витал лишь запах раскаленной земли и пыли.
Пустыня снова опустела, смиренно дожидаясь в раскаленном сентябрьском безмолвии лучших времен, когда во время зимних дождей она возродится вновь, наполняясь жизнью и благоуханием трав.
Холли лишь раз взглянула на горы.
Равнодушные, безмолвные, покоряющие своим могуществом, неподвижные и неизменные, они напоминали ей мужчину, которого она любила и безвозвратно потеряла.
Она не станет отвечать им. Даже мысленно не станет произносить его имя.
Холли еще сильнее нажала на газ и неистово погнала машину вперед, не замечая, что оставила далеко позади всю съемочную группу. Впрочем, даже если бы она знала об этом, не сбавила бы скорости.
Холли противилась возвращению в Невидимые родники, не видела необходимости забираться в такую глушь. Но Роджер настаивал.
Рекламная кампания коллекции «„Ройс“ — это романтика» уже закончилась, а съемки «Пустыни» не требовали какой-то особенной местности, такой как Невидимые родники. Подошло бы любое место в пустыне.
«Почему бы нам не снять коллекцию в Египте? Древняя история, таинственные пирамиды и то же безжалостно палящее солнце», — без конца спрашивала она у Роджера.
Он же настаивал на нетронутом, первозданном величии Невидимых родников.
Холли всеми силами пыталась его отговорить и даже угрожала расторгнуть контракт. Но конечно, она не сделала бы этого — работа служила ее единственной отдушиной.
Роджер отлично знал это, сделал на это ставку и выиграл. И вот теперь Холли приближалась к тому месту, где ей меньше всего хотелось быть.
Это было единственное, чего Роджер сумел от нее добиться. Поняв, что Линк больше не является частью ее жизни, он решил заполнить пустоту.
Холли вежливо, но твердо отказала ему, что было совсем не похоже на ее прежнее смущение при подобных предложениях с его стороны. Холли припомнила их разговор.
— Я польщена, но позволь сказать тебе «нет», — сказала она.
— Но почему? — спросил Роджер. — Ты же знаешь, я никогда не причиню тебе горя. У меня нет дурных привычек, я одержим только страстью.
— Нет.
— Шаннон, нам будет хорошо вдвоем.
— Послушай, Роджер. Если ты снова заговоришь об этом, я расторгну контракт и без сожаления оставлю «Ройс продакшнз».
— Шаннон…
— Поверь, я оставила гораздо больше ради того, чтобы выжить.
Роджер поверил ей и никогда больше не заговаривал на эту тему.
Он был умным человеком и не таил на нее обиды. После недели неловкого молчания Роджер принял решение возобновить легкий и остроумный дух товарищества, который существовал между ними прежде.
Песок каньона Антилопы сухим фонтаном полетел из-под протекторов джипа. Облако пыли поднялось над ветровым стеклом, окутывая машину.
Холли не обращала внимания на пыль и песок и не снижала скорости. Она нажала на газ, выжимая из машины все, на что та способна, и на бешеной скорости, с тем же остервенением, к которому привыкла за последние сто дней, понеслась вперед.
Находясь во власти работы, бешеной езды или с головой окунаясь во что-то еще, она отвлекалась от мучительных воспоминаний.
Незаметные для Шаннон, они постоянно подстерегали Холли.
Линк позвонил ей через неделю после Кабо-Сан-Лукаса.
— Холли, так не может продолжаться.
— Ты хочешь сообщить мне что-то новое, Линк?
Надежда мучительной болью отозвалась в сердце.
— Я хочу тебя, Холли. Я не могу спать от желания.
— Хочу. Желание. Ничего нового, Линк.
В воцарившейся тишине им обоим слышались слова, которые она так и не произнесла: «Ты любишь меня?»
Так же безмолвно прозвучал его безжалостный ответ: «Нет».
Вслед за паузой последовали торопливые слова, заполняющие ужасающую тишину:
— Холли, не надо так делать. Ты же хочешь меня. Я знаю, я точно знаю!
Холли повесила трубку — не могла слышать отражение собственных страданий в голосе Линка.
Одной страсти было недостаточно.
Холли больше не подходила к телефону, когда он звонил. Краткая вспышка надежды мучительной болью отозвалась в сердце, напомнив о том, как чудесна жизнь, когда мечты сбываются, как замечательно любить Линка.
Жить полнокровной жизнью.
Верить в то, что в жизни возможно все, даже любовь мужчины, не верившего, что красивые женщины достойны любви.
Время шло. Линк перестал звонить.
Холли неустанно молила Бога о том, чтобы Он помог ей забыться.
На полной скорости, ревя и подпрыгивая, джип буквально вылетел на другую сторону последнего горного кряжа, отделявшего Холли от Невидимых родников.
Вдруг она увидела трех всадников на том месте, где разбивала лагерь. Девушка резко ударила по тормозам, машину занесло, и она остановилась, высекая из-под протекторов веер мелких камушков и пыли.
Собрав в кулак все свое самообладание, Холли поборола желание немедленно развернуть машину и пуститься в обратный путь.
«Нет. Так поступила бы только Холли, — с горечью подумала она. — Но ее здесь больше нет. Осталась Шаннон».
Только она могла выжить.
Девушка судорожно вцепилась в руль джипа, глядя на Линка, сидящего на Танцоре в сотне футов от нее.
Он повернулся и пристально посмотрел на нее.
Холли впервые почувствовала, как невыносимо печет солнце, беспощадно придавливая ее к земле. Под ней разверзлась бездна, мир рушился на глазах. В нем не осталось ничего, что поддержало бы ее, кроме напряженного взгляда Линка. Холли поняла: как только он отведет взгляд, она будет падать и падать вниз…
«Нет, он не поступит так со мной», — подумала она.
Закрыв глаза, Холли вцепилась в руль, как утопающий хватается за соломинку. До этого мгновения она не сознавала, что стоит на самом краю пропасти. Как легко можно провалиться. Она похолодела от ужаса. — Холли? — окликнула ее Бет. Холли собралась с духом и открыла глаза. Бет спешилась и быстро шла к машине, оставив позади двух своих спутников. Огромная желтая собака прыгала вокруг нее, не давая проходу.
Сделав глубокий вдох, затем еще один, Холли открыла дверь джипа и вышла из машины с таким видом, словно ее не волновало ничего, кроме несносной жары.
Холли потрепала Свободу за ухо, когда та радостно подпрыгнула, чтобы лизнуть ее, и заставила себя непринужденно улыбнуться идущей навстречу девочке.
«Бет не виновата в том, что я люблю не того человека, — убеждала себя Холли. — Она не заслуживает язвительных замечаний Шаннон».
Она раскрыла свои объятия и прижала Бет к себе, сказав то, что не смогла бы сказать Линку:
— Я так скучала по тебе.