Только моя - Лоуэлл Элизабет. Страница 60

Джессика бросила полный сочувствия взгляд на Вулфа. Она знала, что стальная была его надеждой, основой будущего табуна.

— Я сделаю то, что должен сделать, — заявил Вулф.

На третий день пурги мужчины были до предела измотаны недосыпанием и многочасовыми верховыми поездками. Джессика без конца готовила жаркое, пекла уйму хлеба и готовила озера кофе. Все это она держала в горячем виде на кухне независимо от времени суток, потому что не знала, в какую минуту через заднюю дверь ввалится кто-нибудь из мужчин, продрогший до костей и голодный, как медведь после зимней спячки.

— Иди спать, — сказала Джессика, обращаясь к Виллоу.

— Ты на кухне с раннего утра, сейчас дело к вечеру. Ты ведь измоталась.

— Я чувствую себя отлично. Я сильнее, чем кажусь. И всегда была такой.

Виллоу заметила следы тревоги на лице Джессики и поняла, что ее беспокоит.

— С мужчинами все будет в порядке, Джесси. Они привыкли разъезжать по дикой стране.

В ответ Джессика лишь кивнула. Она не знала, рассказал ли Калеб жене о волках. Стая вышла охотиться на лошадей и коров, которые телились в самое неподходящее время. Не говоря уж о ветре. Он тысячами ледяных зубов впивался в кожу и отбирал тепло у всего живого…

Джессика знала обо всех этих проблемах, потому что Вулф рассказал ей больше, чем сам того желал, своими скупыми ответами и красноречивыми умолчаниями.

— Если бы прекратился этот проклятый ветер, — мечтала вслух Джессика.

— Да… Если бы… Сейчас хоть снегопад почти стих, — сказала Виллоу, подходя к окну. Она взяла в руки бинокль, направила его на пастбище и стала считать лошадей. Трудно было рассмотреть все в деталях через снежную завесу, но ей показалось, что в табуне есть потери.

— Ну как? — спросила Джессика, подходя к Виллоу.

— По крайней мере четырех кобыл не хватает.

— Измаил приведет их.

— Если они не ожеребились, — тихо заметила Виллоу. — Ни один жеребец не побеспокоит кобылу, если она отделилась от табуна, чтобы жеребиться. — После паузы она добавила: — Я заметила волков. Их стая снова движется к пастбищу.

На мгновение Джессика закрыла глаза, представив себе арабских красавиц, которых пригнали на домашнее пастбище. Даже жеребые и покрытые густой зимней шерстью, кобылы пленяли элегантностью форм и движений и очаровали Джессику. При мысли о том, что эти кобылы стоят на жестоком ветру, когда вокруг кружат голодные волки, ей стало не по себе. Кобылы были беспомощны во время родов и в течение некоторого времени будут так же уязвимы, как и жеребята, вытолкнутые из теплой утробы на замерзшую землю.

— Малыши, — прошептала Джессика.

Виллоу продолжала смотреть в бинокль.

— А мужчин не видно? — спросила Джессика.

— Нет. Они, наверное, прочесывают лес в поисках коров. Когда перед утром ветер сменился на северо-восточный, стадо ушло из Игл-Крик-Бэйсин.

Джессика с тревогой ожидала, пока Виллоу разглядит подробности. Наконец Виллоу энергично опустила бинокль. Джессика поняла, что нескольких кобыл все-таки не хватает.

— Я нигде не вижу стальную, — сказала после паузы Виллоу. — Наверное, у нее начались роды.

— Боже милостивый, — прошептала Джессика. — Мы не должны потерять ее сейчас. Вулф так обрадовался, что она подошла к нему, как будто поняла, что он хочет спасти ее.

Виллоу положила бинокль.

— Я покормила Этана несколько минут назад. Если он заплачет до моего прихода, ты только…

— Нет!

Резкий ответ озадачил Виллоу.

— Оставайся с ребенком, — сказала Джессика жестко. — На поиск кобыл отправлюсь я.

— Я не могу тебе это позволить. Там сейчас смертельно холодно.

— Вот потому ты и останешься с Этаном. Если что-нибудь случится с тобой, ребенок погибнет. Если со мной… — Джессика помолчала и без горечи окончила: — Никто другой от этого не умрет.

Виллоу так крепко сжала ладони, что побелели суставы.

— Джесси, ты не должна выходить. Ты не представляешь себе, что такое горный ветер, как мгновенно он унесет твое тепло.

— Я знаю, что такое мороз и ветер. Я видела, как овцы стоя замерзали в поле, а озера вымерзали до дна.

Глаза Виллоу расширились от удивления.

— Я не думала, что в Англии так холодно.

— Не в Англии. Это в Шотландии… У тебя найдется подходящая зимняя одежда?

— Джесси…

— Да или нет?

— В спальне… Я покажу тебе. — Виллоу улыбнулась. — Кое-что тебе будет знакомо: Калеб привез от Вулфа. Это было твое… Над передней дверью дробовик, возьми его. Я принесу патроны.

Через короткое время Джесси, облаченная в несколько слоев шерсти и оленьего меха и в меховую куртку с капюшоном, была готова к выходу. Вместо юбки на ней были брюки, в руках она держала дробовик. Карманы ее были набиты патронами.

Единственной лошадью в конюшне, которая еще не валилась с ног, был высокий черный мерин. Но он ни в какую не желал, чтобы его взнуздывали, седлали и тем более чтобы на нем выезжали. С первыми двумя задачами Джессика справилась, но мерин едва не сбросил ее, когда она попыталась сесть верхом. Все же он вынужден был подчиниться и неохотно вышел из конюшни, прижав назад уши. Джессика мысленно поблагодарила Вулфа за то, что он учил ее ездить на норовистых лошадях и приобщал к обязанностям конюха.

Не доезжая до пастбища, она увидела первую группу волков. Они принюхивались к ветру и так целенаправленно бежали вперед, словно им было заранее задано направление. Она последовала за ними, полагаясь на их инстинкт. Однако в реденьком лесу она потеряла их след. Ветер здесь был слабее.

Джессика собралась было сдаться и двинуться к пастбищу, когда услыхала лошадиное ржанье, в котором чувствовались и гнев, и страх. Она развернула черного мерина и направила его галопом, увертываясь от веток и хватаясь за выступ седла, когда лошадь проваливалась в припорошенные рыхлым снегом впадины.

Вначале Джессика увидела только волков. Затем она различила стального окраса кобылу, которая пыталась встать на ноги, чтобы достойно встретить окружающих ее хищников. Джессика схватила дробовик и выстрелила. Волки разбежались, но очень скоро опять стали окружать кобылу. Джессика стреляла снова и снова, быстро перезаряжая дробовик, хотя ей мешали неуклюжие рукавицы.

После третьего выстрела волки растворились в снежной поземке. Джессика спешилась и подошла к стальной Кобыла вздрогнула и осторожно обернулась, но она переживала последние родовые схватки и не сопротивлялась чутким рукам, которые помогли ей.

Как только жеребенок появился на свет, Джессика присела и взяла его на руки, чтобы мерзлая земля не забрала силы новорожденного. Очень скоро кобыла оказалась снова на ногах и стала с любопытством обнюхивать скользкое, влажное существо. Появился удивительно длинный, гибкий розовый язык, который начал энергично чистить жеребенка. Если на пути оказывалась рука или нога Джессики, кобыла вылизывала и ее.

Внезапно стальная задрала голову, и ее ноздри заходили. Она рванулась в сторону, но тут же возвратилась, ибо покинуть жеребенка она не могла. В ответ на это жеребенок попытался встать.

С помощью Джессики ему это удалось, но тоненькие ножки стали разъезжаться. Когда Джессика нагнулась к нему, сквозь свист пурги послышался грубый мужской голос:

— Какого черта ты здесь делаешь? У этой южной леди ума не больше, чем у гусыни!

Раньше чем Джессика успела сказать хотя бы слово, ее подхватили с земли сильные руки. В следующее мгновение ее глаза встретились с глазами совершенно разъяренного Калеба Блэка. В нем не было ничего ни от пылкого любовника, ни от нежного отца, ни от любящего мужа. Это был мрачный ангел справедливости с горящими глазами.

— Джесси?!

Она неуверенно улыбнулась, обнаружив, что не в состоянии говорить. Калеб выглядел откровенно грозным.

— Господи, — сказал он, все еще не вполне веря тому, что увидел. — Я смотрю: мерин Дьюс, [3] меховая куртка — и решил, что это Виллоу… А Вулф знает, что ты на этом дьявольском ветру?