Только ты - Лоуэлл Элизабет. Страница 47

Он стоял, сжав кулаки, тяжело и часто дыша, словно после долгого бега. Он смотрел сверху на лежащую у его ног девушку, которая следила за ним темными в ночной полутьме глазами. При виде того, как вздымались и опадали ее обнаженные груди, ему захотелось сбросить остатки одежды и припасть к ним.

Желание было сейчас даже более мучительным, чем тогда, когда он взял ее первый раз. Это пугало его. Он не должен был так зависеть от женщины. Однажды он дал себе в этом клятву.

– Рено? – прошептала Ева.

– Я боюсь причинить тебе боль, – сказал он. – Но я чертовски хочу тебя.

Она призывно протянула к нему руки.

– Ева… проклятье, ты не понимаешь, что ты делаешь?

Тем не менее руки Рено сбросили остатки одежды, хотя разум говорил ему, что нужно оставить Еву в покое до того времени, когда он немного подостынет, иначе его желание отдаст его ей во власть.

Сквозь полуопущенные веки Ева наблюдала за тем, как Рено раздевался. Его тело дышало жаром. Мощные мышцы перекатывались и играли под кожей при малейшем движении. Он швырнул свои трусы рядом с ее лифчиком, и свидетельство его возбуждения предстало во всей своей мощи.

– Теперь-то ты испугалась? – спросил Рено нарочито грубым голосом.

Ева покачала головой.

– А должна бы, – сказал он. – Я никогда еще не желал женщину с такой силой.

Вместо ответа Ева пошевелилась. Ее округлые бедра призывно поднялись навстречу.

Рено медленно опустился на колени между девичьих ног.

– Ты не знаешь… – начал было он, но не смог продолжить.

– А ты научи меня, – прошептала она.

Пробормотав слово, которое было одновременно проклятьем и молитвой, Рено протянул руки к Еве. Он стал ласкать ладонями внутреннюю поверхность ее ног от щиколоток и до верха атласных бедер, наслаждаясь гладкостью и упругостью кожи и все более раздвигая девичьи ноги. Он не мог остановиться, продолжая снова и снова оглаживать открывшуюся перед ним обольстительную красоту.

Ева казалась мягче шелка, она пылала и трепетала при каждом его прикосновении. Рено осторожно погрузил палец между влажных упругих лепестков. Щедрый ароматный дождь оросил его, когда он скользнул в тесную глубину.

Рено медленно увел руку, чувствуя, что дрожит, и понимая, что не должен продолжать. Он не ожидал от Евы такой готовности к соединению и такого желания после испытанного ею потрясения.

– Я постараюсь быть осторожным, – произнес Рено сквозь сжатые зубы.

– Я знаю, – ответила Ева. – Но не перестарайся. У кошек жизнь не единственная.

Он улыбнулся, несмотря на то что чувствовал напряженность во всем теле, а по спине у него струился пот.

– Ты меня сжигаешь до смерти, gata… – Затем хрипло добавил: – Помоги мне.

– Как?

– Подними колени.

Длинные девичьи ноги взметнулись вверх.

– Чуть повыше… Ага, вот так… Боже, – задыхаясь, произнес Рено, – как бы я хотел тебя сейчас увидеть!

Ева приглушенно застонала, почувствовав, как его пальцы ласкают расцветший в ночи цветок, который был полностью открыт ему. Он словно хотел на ощупь запомнить то, чего не мог ясно рассмотреть при свете звезд.

Рено нежно коснулся атласного узелка, спрятанного между лепестками.

У Евы вырвался звук, свидетельствующий то ли о наслаждении, то ли о боли.

– Говори мне, если тебе больно, – сказал Рено, – говори обязательно.

Он несколько раз провел кончиками пальцев вокруг живого узелка, затем нежно дотронулся до него и слегка сжал.

Ева испытала мощный чувственный удар.

– Ева!

Она не ответила. Невыразимо сладостная волна накрыла тело девушки, не давая ей думать или говорить. Сбой дыхания, сдавленный стон и ароматный шелковистый дождь были единственным ответом, который она могла дать.

Этого было достаточно. Это сказало Рено, что Ева желала его так же страстно, как и он ее.

Он снова коснулся девичьих тайн, чтобы снова испытать удовольствие от мысли, что Ева страстно желает его. Она горячечно прильнула к нему, и Рено почувствовал головокружение от мгновенного прилива крови. Он пододвинулся, поднес свою возбужденную плоть совсем близко к трепещущим лепесткам, легонько толкнулся в них, испытывая возможность девушки принять его.

Испытание было одновременно и лаской. Ева удивленно и радостно ахнула. Густое тепло омыло неимоверно возбужденную плоть Рено, вызвав у него стон. Его бедра медленно двинулись вперед, он раздвинул горячие упругие лепестки и стал постепенно погружаться в блаженную глубину.

Ева открыла глаза, когда давление между ног усилилось. Рено входил в нее осторожно и нежно, и эта нежность казалась несовместимой с суровыми складками на его лице.

– Говори мне, – повторил он хрипло.

Рено хотел сказать что-то еще, но не смог. Он прислушивался к Еве, ощущая тепло, знойный дождь и сладостное скольжение плоти внутри девичьего лона. Она из-под отяжелевших век смотрела, как он брал ее и тем же самым движением отдавал себя ей.

Рено никогда не испытывал такого чувственного слияния тела с телом, тепла с теплом, дыхания с дыханием. Не было преград, не было крика боли, не было попыток оттолкнуть его.

Ева отдавалась ему вся без остатка, маня к себе и обволакивая его, когда он достигал ее горячей глубины. И как бы глубоко он ни входил, он ощущал только тепло и нежное ритмичное сжатие, и к нему впервые пришло понимание того, что значит настоящее, страстное, полное соединение с женщиной.

Сладостные ощущения полностью вытеснили мысли и парализовали волю Рено.

– Ева…

Рено не мог говорить из-за бешеного тока крови.

Ева услышала его и поняла, что он беспокоится, не больно ли ей. Но она не в состоянии была ответить.

Кольца пламени исходили из той точки, которая соединяла их. Волны наслаждения проходили по телу девушки, и Ева тонула в них. Она была слита с Рено, в них обоих стучало одно сердце, бился один пульс, и на каждую его сладостную судорогу ее тело отвечало чудесным чувственным дождем, который облегчал ему путь.

Рено дважды был на краю наслаждения и все отдалял его конец, но затем огненная буря настигла его. Он погрузился в сладостные глубины до конца, содрогаясь от всепоглощающего экстаза. Он забыл о своем решении пощадить ее хрупкое тело и распластался на ней всей тяжестью. Это вызвало у Евы новый прилив страсти. Застонав, она задвигалась под ним, чувствуя, как ее пронзает молния.

Ее движение вызвало у Рено встречную волну пламени. Он медленно пошевелился – после затишья начинался новый виток блаженства.

Рено наслаждался вдвойне, слыша ее приглушенные вскрики. Ее плоть словно таяла при нажатии. Он не представлял себе, что женщина способна столь откровенно наслаждаться его присутствием в ней. Он не предполагал, что его так захватит наблюдение за тем, какая она в страсти. По ее лицу, изменяя его, пробегали улыбки, судороги, гримасы. Рено не мог оторваться от созерцания страсти, которую он сам вызвал к жизни.

Не знал он и о том, что его тело было способно повторно почувствовать сладкие иглы пламени в то время, когда он находился внутри потайного грота.

– Думаю, что ты была права, когда говорила о многих жизнях, gata.

Ева приподняла ресницы. Ее глаза еще были влажны от пережитого наслаждения.

– Что? – произнесла она хрипло.

Голос ее прервался, потому что в это мгновение Рено стал медленно входить в нее.

– Тебе нравится это? – спросил он, уходя и приходя вновь.

То были недалекие, можно сказать, разведочные походы.

– Боже мой, еще бы!

– Не больно?

В ответ Ева негромко засмеялась и стала гладить ребром ладони вдоль его позвоночника. Она слегка задержалась на пояснице, а затем положила руку на ягодицы. Упругость мускулов привлекала и манила ее. Дыхание Рено прервалось, когда ее рука скользнула между бедер. Ева повторила ласку, заставив Рено содрогнуться.

– Не надо больше, – сказал он, отводя руку Евы.

– Тебе не нравится?

– Слишком много, – признался он. – Оставь на следующий раз.

– На следующий раз?