Только ты - Лоуэлл Элизабет. Страница 51

– Возможно, они вынуждены были покинуть место из-за погодных условий или из-за индейцев… А может, пришло известие, что король отказался от услуг иезуитов и что им придется возвращаться домой в кандалах. – Он пожал плечами. – Или, может, им нужна была только крона дерева для крыши или для «куриной лестницы».

Ева сдвинула брови.

– А что такое «куриная лестница»?

– Если мы найдем этот чертов прииск, я постараюсь показать тебе ее, – проговорил Рено, снова поднося бинокль к глазам.

– Если ты перестанешь без конца смотреть назад, возможно, мы и найдем прииск, – ответила Ева.

Резким движением Рено сложил бинокль и выпрямился в седле.

– Там никого нет.

– Этому, наверное, можно порадоваться.

– Я бы еще больше порадовался, если бы точно знал, где они.

– По крайней мере, они не могут готовить нам засаду впереди, – заметила Ева. – Войти в эту долину можно только одним путем.

– Это означает, что и выход только один.

Со стороны вершины, скрытой за облаками, послышался отдаленный раскат грома. Ветер пробивался сквозь лес, словно невидимая река, омывая и раскачивая упругими потоками все, что попадалось ему на пути. Воздух был напоен хвоей. С гор по золотым гребням осин стекал осенний холодок.

Прищурив зеленые глаза, Рено огляделся. Что-то беспокоило его, хотя причину беспокойства он не мог определить.

Ева зевнула и закрыла глаза, затем снова открыла их, любуясь предзакатными красками и радуясь тому, что близится время, когда нужно разбивать лагерь. Она окинула глазами местность, пытаясь угадать, остановятся ли они здесь или же Рено отправится разведать, есть ли проход через многочисленные вершины.

Внимание Евы привлек необычный узор луговой зелени. Растения расположились в форме почти идеального круга. Она знала, что в природе редко встречаются правильные геометрические формы. Не природа – человек придумал строгую планировку садов с ровно подстриженными кронами, прямыми дорожками и живыми изгородями.

Заросший травой круг располагался возле одного из родников, которые давали начало ручью. Ева направила лошадь поближе к луговинке. За пределами круга почва состояла из скального основания с тонким слоем земли сверху. Внутри круга трава была сочной, под ней явно расстилалась почва побогаче.

Когда Рено повернулся к Еве, он увидел, что она ползает на коленях и рассматривает траву. В то же мгновение он понял, что именно в пейзаже его настораживало.

Под порослью травы и кустов угадывались углы и дуги, которые свидетельствовали о том, что когда-то здесь человек что-то вырубал, убирал и строил.

В мгновение ока Рено спешился, выхватил из сумки лопату и направился к Еве. Услышав его шаги, она подняла голову.

– Здесь что-то странное, – начала она.

– Воистину странное.

Рено вонзил лопату в землю и с силой нажал на нее ногой. На глубине шести дюймов лопата звякнула о камень. Он проделал то же самое в другой части круга, затем в третьей… Везде было одно и то же: шесть дюймов земли, затем камень.

Рено направился к центру круга, измеряя лопатой глубину грунта через каждые полшага. Когда он дошел до центра, лопата беспрепятственно погрузилась глубоко в землю.

– Рено!

Он повернулся к Еве с широкой, счастливой улыбкой, в его глазах читалось волнение.

– Мы нашли дробилку, моя сладкая девочка!

– Это хорошо?

Смех Рено был светлым и чистым, как солнечный свет.

– Еще бы, – сказал он. – Лучше этого может быть только одно: найти самое шахту.

– Правда?

Из груди Рено вырвался мурлыкающий блаженный звук.

– Вот здесь центральное отверстие, – показал Рено, энергично махнув лопатой. – Оно удерживало установку, которая прогоняла жернов по руде и разламывала ее в песок.

Ева не успела задать очередного вопроса: Рено нагнулся и стал снова копать, делая это методично и основательно. В конце концов лопата снова звякнула о камень.

– Они использовали эту дробилку долго и много, – объяснил он. – Жернов истер подстилающую породу до такой степени, что образовалась круглая выемка. Когда шахта была заброшена, сюда нанесло земли и выросла трава.

– А кто вращал этот жернов? – спросила Ева. – Даже если сделать плотину, здесь не хватит воды для этого.

– Не видно следов плотины, – сказал Рено.

Он лопатой соскребал землю с основания, постепенно обнажая его. Трещины и швы на его поверхности были заполнены грязью и покрывали камень причудливым темным узором.

– Они могли использовать лошадей, – продолжал Рено. – Но скорее всего для этой цели они использовали рабов. Их было больше, чем лошадей.

Ева стала массировать себе плечи и руки. Хотя на ней была одна из рубашек Рено поверх поношенной рубашки дона Лайэна, она почувствовала озноб. Казалось, сама земля была пропитана жестокостью испанцев и страданиями рабов.

Рено опустился на колено, расковырял лопатой щель и издал торжествующий клич.

– В трещинах ртуть, – объявил он с блеском в глазах. – Нет сомнения, что установка использовалась для дробления металлической руды.

– Как так?

– Испанцы добавляли ртуть к измельченной руде. Ртуть прилипала к золоту, а не к руде. Затем они нагревали эту смесь, выпаривали ртуть и выплавляли золото. Потом заливали золото в формы.

Отряхнув руки, Рено встал и внимательно посмотрел вокруг.

– Что ты ищешь? – поинтересовалась Ева.

– Шахту. Испанцы были не дураки. Они не стали бы таскать руду издалека, чтобы обогатить ее.

– В журнале говорилось о трех больших елях, которые находились слева от входа в шахту, если стать спиной к солнцу в три часа в третий четверг августа, – оживляясь, проговорила Ева.

Рено хмыкнул и продолжил осмотр местности.

– Рено!

– Здесь много больших елей… Растут и по три, и целым ельником независимо от месяца и времени дня, – отозвался после паузы Рено.

Ева сосредоточенно нахмурила брови, пытаясь вспомнить другие подсказки из журнала. Она и дон Лайэн как-то по очереди цитировали их, а донна сидела рядом, улыбалась и покачивала головой при мысли о богатстве, которое где-то лежит и ожидает их.

– А еще на серой скале в пятнадцати шагах справа от входа вырезана черепаха, – вспомнила Ева.

– В шаге может быть и два, и три фута, зависит от того, какой человек шагал… Но если ты хочешь осмотреть все валуны, чтобы отыскать черепаху, я не буду тебе мешать.

Ева состроила гримасу. Долина была усеяна валунами всех размеров и форм.

– Обгорелый пень к северу от… – начала она.

– Обгорелые пни исчезают, – перебил ее Рено. – Маленькие деревья становятся большими. Большие засыхают и падают. Молнии зажигают новые деревья. Поваленные гниют или зарастают кустарником. Горы меняют вид.

– Но…

– Посмотри сюда, – Рено указал жестом вперед.

Ева посмотрела в указанном направлении и увидела бледный шрам на горе, где порода и тонкий слой почвы откололись, рухнули в овраг и погребли под собой то, что когда-то могло служить ориентиром.

– Это могло произойти двадцать лет назад или двести двадцать, – сказал Рено. – Без хвойных или без осин это трудно определить. Ива или ольха могут вырасти за несколько сезонов и постоянно обновляться. Ориентироваться по деревьям очень ненадежно.

– Как же нам тогда отыскать шахту? – в смятении спросила Ева.

– Так же, как ты нашла дробилку. Ищи что-то такое, что не вписывается в пейзаж, до тех пор, пока оно само не хлестнет тебя по глазам.

Остаток этого дня и весь последующий Рено и Ева занимались тем, что, подобно собакам-ищейкам, бродили вокруг дробилки. Они нашли прямоугольник из дерева, обрывок кожи, окаменевшие от холодного горного воздуха.

Но нигде не было видно и следа шахты.

Ева вскарабкалась на скалистый склон и обнаружила неглубокую нишу за каменной стеной, которая давала защиту от непогоды: дождь и ветер могли сюда проникнуть разве что в очень жестокую бурю. Обостренным за время многочасовых поисков взглядом она заметила, что очертания гнилого ствола, торчащего из ниши, были как-то слишком правильны. Похоже, что к дереву когда-то примыкала пристройка.