Наивно. Супер - Лу Эрленд. Страница 10

Ким тоже видел разных зверей. Немногих. Но все-таки кое-каких видел:

– собак,

– кошек,

– поросят,

– голубей,

– чаек,

– ворон,

– воробьев,

– гаичек,

– синиц,

– петухов,

– кур,

– рыб,

– крабов,

– ракушки (над этим словом Ким провел черту),

– лошадей,

– коров,

– осла,

– дромадера.

Довольно убогий список. Как видно, Ким мало бывал на природе. Я как-нибудь возьму его с собой в такие места, где можно встретить лосей. Одно такое место я знаю.

Придя в кафе, я застаю там Кента. Оказывается, он не один, с ним еще двое, которых я не знаю. Кент сообщает, что один из них заканчивает докторскую по физике, а другой только что закончил медицинский факультет и в дальнейшем собирается специализироваться в области психиатрии. Здороваюсь.

Кент спрашивает меня, чем я сейчас занимаюсь, и я говорю, что бросил университет и занялся киданием об стенку мяча, потому что все потеряло вдруг смысл.

Очевидно, что эта новость не доходит до сознания Кента. Ничего не сказав по этому поводу, он спрашивает, встречался ли я в последнее время с какими-нибудь девушками. Я ответил, что не встречался ни с одной.

Кент умолкает.

Я немного потрепался с двумя его приятелями.

Психиатр спрашивает, воспринимаю ли я свои решения как бьющиеся о берег волны.

Я спрашиваю его, имеет ли он в виду сомнения, то есть что, оказавшись перед выбором, я испытываю сомнения.

Он говорит, что имеет в виду то, что сказал. Воспринимаю ли я свои решения как бьющиеся о берег волны?

В известном смысле это похоже. И я отвечаю «да».

Психиатр кивает и говорит, что это хорошо. В противном случае он констатировал бы у меня психоз.

Мы чокаемся бокалами с пивом в честь того, что у меня нет психоза.

Я рассказываю физику, что недавно начал читать книгу, в которой написано о времени.

Называю ключевые слова: Эйнштейн, теория относительности, сила тяготения и время, которого нет.

– В каком-то смысле есть, – говорит физик.

Я прошу, чтобы он не шутил. Для меня это действительно важно.

Физик говорит, что теорией относительности досконально не занимался. Не более того, что входило в обязательный курс, а это было года три назад. Он говорит, что в теории относительности мало кто разбирается. Но он слыхал, что некоторые отзываются о ней как о красивой и изящной теории.

Я спрашиваю его, понимает ли он, как это получается, что время на верхушке здания «Эмпайр Стейт Билдинг» движется быстрее, чем у его подножия.

Физик мотает головой: дескать, не понимаю. Однако он не сомневается, что так оно и есть на самом деле, и привык принимать это как должное. Он как-то приспособился жить с этим представлением. В общем и целом, его интересуют совсем другие вещи и мне он советует тоже поменьше об этом думать.

Хотя никто не просит, Кент начинает рассказывать о девице, с которой у него были контакты. История сальная. Я выслушиваю ее до конца без комментариев. Затем спрашиваю Кента про его успехи в Центральном статистическом бюро. С успехами все прекрасно, и я его поздравляю.

Затем я говорю, что мне пора домой спать.

– Позванивай мне, – говорит Кент.

– Обязательно позвоню, – говорю я в ответ.

На другое утро я просыпаюсь на рассвете и чувствую, что мне надо купить что-то, что вознаградит меня за ущерб, причиненный общением с Кентом. Я чувствую, что эта встреча отбросила меня на пару шагов назад.

Я прождал под дверью игрушечного магазина минут сорок, прежде чем он открылся. К этому времени у меня был готов список. Мне нужно что-то такое, что:

– поможет мне выплеснуть ненужную агрессию,

– будет яркого цвета,

– может многократно использоваться,

– издает звуки,

– заставит меня забыть про Кента и время.

Большие требования, если речь идет о предмете из игрушечной лавки! Да и в любой лавке, наверное, нелегко найти предмет, отвечающий таким требованиям.

Но как знать! Может быть, мне повезет.

Я не спешу. В магазине, кроме меня, нет других покупателей.

Персонал с интересом следит за мной глазами, пока я неторопливо обхожу полки, Я сразу заявил, что мне не требуется помощь. Я хочу сам справиться с этой задачей.

Перед полкой с игрушками «Брио» меня осенило: вот оно! На полке стоит игрушка, которую я помню еще с детства. Ее потенциальные возможности отвечают всем требованиям списка.

Это доска-колотушка.

На полке стоит нарядная коробка, на которой нарисована доска и мальчик, который стучит по ней молотком. Доска – желтая, и на ней красными буквами написано: «Брио». Колышки для заколачивания – желтые, а ножки у доски синие. Молоток выкрашен в красный и зеленый цвет.

Приятное чувство разливается у меня по всему телу.

Я помню, сколько удовольствия приносит доска-колотушка.

Когда забьешь все колышки вровень с доской, у тебя возникает ощущение осмысленной связи вещей. Ощущение, что разные вещи соответствуют друг другу. Одно с другим связано. Потом ты переворачиваешь доску, и, пожалуйста, стучи себе снова. Это машина вечности, дающая своему пользователю ощущение осмысленной связи.

Большего невозможно требовать. Как от людей, так и от объектов.

Хорошенько постучав по этой доске, я со временем, возможно, обрету ощущение осмысленности как в плане глобального, так и личного существования.

Кроме того, мне нечего терять.

И вот я покупаю доску, сажусь на велосипед и еду домой.

Сегодняшний день станет днем, когда я впервые постучу.

Итак, я начинаю.

ВАКУУМ

В последние дни я почти ничего другого не делал, а только стучал и стучал.

Я стучал с утра до вечера.

Это изумительно монотонное занятие наполняет меня радостью. Мысли замерли. Я полон благодарности к фирме «Брио».

Наконец-то я сдвинулся с мертвой точки. У меня прибавилось сил и даже появился некоторый избыток. Я так осмелел, что не боюсь снова взяться за чтение книги, которая толкует о времени.

Теперь я уже читаю о свете. У света большая скорость.

Почти равная 300 000 километрам в час. В условиях вакуума.

В атмосфере она немного замедляется.

Здесь дается определение метра как расстояния, которое свет преодолевает за 1/299 792 458 долю секунды. В условиях вакуума.

Я отправляю факс Киму, чтобы спросить у него про этот самый вакуум. Разбирается ли он в этом предмете и не может ли объяснить мне, что это такое.

Он присылает ответный факс, в котором написано, что вакуум – это ничто. Безвоздушная пустота. Пустота, где нет ничего. Это и есть вакуум.

Я-то надеялся, что вакуум – это нечто большее. Но в общем и целом, это не так уж плохо. Если главное в нем – ничто, зачем тогда надо выражать это более сложным образом!

Но есть и светлое пятно. Оказывается, Ким знает, как сделать вакуум. Ким пишет, что не раз этим занимался, когда выдавались дождливые дни.

Достаточно взять стеклянную банку, наполовину наполнить ее водой и поставить незакрученной в микроволновую печь моего брата. Держать ее там, пока вода не закипит, затем закрутить.

В банке при этом что-то такое происходит с давлением, и я могу подержать в руках вакуум.

Вот и вся премудрость.

Я лезу в холодильник и достаю из него банку с черничным вареньем, срок которого истекает уже через месяц. Я выливаю варенье в унитаз и отмываю банку теплой водой с мылом. Затем до половины наливаю в нее воды и ставлю в микроволновку. Установив переключатель на «максимум», принимаюсь ждать.

И вот вода закипела.